— Да шучу я. Кондеи небось сейчас включат уже.

Елена только глазами похлопала в ответ. Весь день она то и дело сталкивалась нос к носу с недостатком опыта и отрывочностью своих знаний, и сейчас одновременно с избытком новой информации почти физически ощущала недостаток её же. «Со временем», — пообещала она самой себе, но это слабо помогло. Поэтому, когда наконец заревели двигатели и самолёт ринулся по полосе вперёд, Елена с облегчением отдалась переживанию физических ощущений от взлёта, позволив происходящему в теле полностью отвлечь её от разброда и кипения в голове.

Она ждала, что её будет тошнить и сжимать, как раньше, но вместо этого пережила почти невыносимо прекрасные ощущения. От ускорения её тело кайфовало ни с чем не сравнимым кайфом, а потом, когда самолёт оторвался от полосы, её как будто омыло чистой искрящейся радостью. Она попыталась вспомнить, было ли такое раньше, и не смогла.

Самолёт входил в вираж, поднимаясь из теплого рыжего земного вечера в холодное лазурное небо, а Елена сидела, дрожа от пережитого и отказываясь думать о будущем и думать вообще.

Глава 21.

Первое впечатление от Стамбула было отвратительное.

Елена не была готова практически ни к чему. В теории она знала, что это очень большой город, в котором всегда толпы туристов. Что город стоит на холмах, и его улицы всё время идут вверх или вниз. Что его транспортная система довольно хаотичная и нелогичная. Что местная валюта — лира — имеет очень низкий курс, поэтому на банкнотах и монетах стоят абсурдно гигантские цифры.

И всё оказалось именно так. Елена просто не представляла себе насколько.

Ей повезло с попутчицей. Бывшая челночница Юля оборжала её идею менять деньги в аэропорту, решительно отвергла предложение о совместном найме такси и сразу после получения багажа потащила Елену куда-то переходами, коридорами и поворотами наружу, в ошеломляюще горячий вечер, на ходу объясняя, что за углом остановка маршрутки (она произнесла какое-то непривычно звучащее слово и добавила — запомни, на них удобнее всего ездить, но Елена моментально забыла). На разворотной площадке возле крошечного павильончика толпились люди. Казалось, хаотично, но Юля деловито пристроилась с одного краю, и когда к павильончику подрулил битый жизнью микроавтобус, толпа зашевелилась и стала другим краем упорядоченно и мирно втягиваться внутрь: оказывается, тут была очередь. В первый автобус они не попали, остались стоять у края тротуара.

— Сейчас следующий будет, у них тут интервал десять минут, — успокоила Юля. — У тебя отель где?

Елена напрягла память и почти без запинки ответила:

— Район Лалели, отель «Гюль бешекер».

— Аааа, я его знаю, — улыбнулась Юля, — Ну, будешь всю ночь слушать, как наши тетки товар скотчуют.

— Товар — чего? — изумилась Елена.

— Скотчем заклеивают. Сумки, чтобы в аэропорту не открыли и не повытаскивали чего, — объяснила Юля.

Елена только глазами хлопала.

— Да не падай духом, — Юля улыбалась, — Годный отель. Там, правда, по большей части русские останавливаются, кто за шмотом катается, но тебе какая разница? Там чисто, от центра недалеко, хозяева вменяемые, чего ещё. Щас до Эминёню вместе доедем, там сойдёшь, поменяешь бабло, на трамвай сядешь — и через полчаса будешь у отеля. Остановка там называется «Университет», только ты по-турецки всё одно не поймешь, так что лучше считай. Она шестая от места пересадки.

— Шестая, — повторила Елена, — Слушай, я же могла на такси поехать без этого вот всего!

— Дурочка, я тебе баксы экономлю, — укоризненно сказала Юля, — Ты просто не представляешь, как нашу сестру тут обдирают по глупости и незнанию. Для них одинокая баба натурально добыча.

— Ёлы-палы, — Елена почувствовала, что у неё голос начинает дрожать.

— Ничо-ничо, — Юля похлопала её по спине, — Вон, гляди, наш долмуш едет, — Елена наконец расслышала и запомнила странное слово, означающее маршрутное такси, — Щас пока едем — я тебе расскажу, как от остановки до отеля идти. Справишься, не пропадёшь. Чай, тебе не бизнес мутить, а отдыхать! — и она весело, чуть хрипловато рассмеялась. Подъехал микроавтобус, Юля умело откатила дверь и полезла внутрь, командуя: «Так. Давай мою сумку, потом твой чемодан запихнём. Тааак… норм, давай чемодан! Давай, пошли назад, вот сюда…» — Елена знай слушалась, мысленно благодаря доброго боженьку за такую огромную удачу.

Долмуш докатил от аэропорта Ататюрка до «исторической» части Стамбула часа за полтора. За это время Елена успела услышать массу несомненно полезной информации, но в голове у неё задержалось очень немного. Она перенервничала, проголодалась, устала и хотела спать. Левая туфля натерла ногу. Глаза чесались, в них точно песка насыпало, и голова тоже чесалась, под грудью вспотело и неприятно покалывало. Она вспомнила свои дежурства на ресепшене «Подворья», как тогда называла сама себя «человеком-сосиской». Сейчас она была даже не сосиской, а каким-то холодцом. Подтаявшим к тому же.

Невпопад и не к месту она вдруг вспомнила про свой «паранормальный» форум. Уезжая, она оставила на вахте двух модераторов, но пообещала на отдыхе хоть раз найти интернет-кафе и посмотреть, что-как, хозяйским взглядом. При этом у неё не было совершенно ни единой мысли насчёт того, как в Турции с интернетом. Она было собралась спросить об этом Юлю, но тут микроавтобус выехал с широкой улицы на круговое движение, и Юлия сказала:

— Ну вот, смотри, сейчас сойдёшь. Помнишь, что я сказала про трамвай?

— Шестая остановка… а номер? — Елена в панике осознала, что не помнит номер, но Юлия засмеялась:

— Да неважно! Тут одна ветка, у трех номеров общий кусок маршрута. Любой, короче. — И, потянувшись, нажала сигнал остановки:

— Давай, выбирайся.

Елена, не помня себя от волнения, кое-как вывалилась из долмуша, держа свой чемодан на колёсах охапкой, и так же, глупо выпучив глаза и пыхтя от тяжести, отковыляла к павильону остановки. Вокруг была какая-то площадь, прорезанная трамвайными путями, ярко освещённая фонарями, людная, шумная. «Перейти площадь в сторону мечети», — напомнила она сама себе, опустила чемодан на тротуар и завертела головой. Мечеть была: большая, тёмная, с торчащими по углам минаретами, с клубящейся под её стенами жизнью (там стояли какие-то лотки, ходили люди). Елена нашла взглядом ближайший светофор и пошла, повторяя про себя инструкции Юлии.

Ей было чертовски страшно. Она боялась каждого пункта списка: перехода широкой оживленной улицы, поиска обменника «на углу, за мечетью, не доходя до здоровенного такого здания»; она даже думать не хотела, что будет, если обменник закрыт. Чемодан с треском катил по брусчатке, Елена до боли сжимала ручку и повторяла, повторяла: за мечетью, не доходя до большого здания. За мечетью. За мечетью…

За мечетью стояло несколько небольших киосков: печать, какой-то фастфуд, сигареты и… обменник. Елена от облегчения рванула к нему едва не бегом, тут же попала колесиком чемодана в выбоину и от рывка только чудом не растянулась плашмя. Чемодан так захрустел, что у неё сердце оборвалось — но, отдышавшись и присев на корточки, она обнаружила, что оба колесика пока что целы, цел и низ самого чемодана. Видимо, хрустели осколки выбитой плитки, которой была замощена небольшая площадь вокруг мечети.

Елена посидела, опираясь на чемодан, ещё с минуту, потом медленно поднялась и пошла к киоску-обменнику. Ей не понадобилось даже знание английского, она просто молча протянула оператору пару двадцаток и получила в обмен несколько купюр разного достоинства. Сказала одними губами «спасибо», но оператор уже выжидательно смотрел на следующего клиента.

Елена сложила деньги в свой поясной кошель, удачно прикрытый льняным пиджаком, и пошла в сторону транспортной развязки на площади, поглядывая по сторонам и под ноги.

Если бы она прилетела днём, то сейчас впереди, за площадью, увидела бы залив Золотой Рог, знаменитый Галатский мост, с которого стамбульцы ловят рыбу, и другой берег залива, на котором вверх по холму ползут дома, ограды и деревья. Но сейчас было уже темно, и там, за площадью, была только темнота и огни — очень много огней. А Елена совершенно не хотела красот. Она хотела отель и поспать.