Орден представлял собой крупную и властную организацию с центром в таинственном городе – Новом Вавилоне. Проповеди её лидера, святого Марка Стефания, каждый день звучали по радиоканалам, легко вселяя веру в поникший разум выживших. Стефаний обещал всем и каждому мир, еду и кров, спасение души и, конечно, защиту Богини Истины – Veritas. Из-за этих эфиров десятки тысяч людей, полных надежд, устремлялись в Новый Вавилон.

Во время пути часть путников умирала от недостатка припасов, часть погибала в сражениях с местной фауной и погодными условиями, другие же натыкались на Изгоев, отряды бандитов или попадали под влияние последователей более мелких организаций. И все это случалось до главного испытания – бескрайней пустыни.

Тех же, кто все же смог дойти до нее и уцелеть, ожидало увлекательное путешествие сквозь сотни километров песчаных дюн, где последние нотки разума покидали своих хозяев. Мало кто достигал Вавилона, и никто оттуда не возвращался.

Куда чаще конечной точкой пути становились ставки Ордена, выдирающие полуживых людей из лап безжалостной пустыни.

Новоприбывших первым делом отправляли на священную службу, длившуюся долгих двенадцать часов. Молитвы и священные песнопения с помощью дурманящих трав вбивались колом в головы будущих последователей Ордена. Многие во время службы не выдерживали и падали, но их раз за разом поднимали, приводя в чувство, заставляя слушать и принимать правила их будущей жизни.

Бывали, однако, и реальные случаи проявления высших сил. То и дело появлялись истории о последователях и святых Ордена, обладающих сверхчеловеческими способностями. Они то исцеляли от смертельных болезней, то возвращали свежих мертвецов к их прежней жизни. Но в кругу каперов, к каковым относился и Маркус, в эти сказки не верили. Зато каждому каперу было известно наверняка, что если попадешь к Ордену Истины, то обратного пути не будет. Ты или станешь его последователем, или простишься с жизнью.

Маркус иронично улыбнулся, ведь умереть ему так и не удалось. Это значило одно – в скором времени он будет бороться против собственных друзей, свободных людей и подносить их головы к алтарям ложной Богини, став частью очередного священного похода.

Он лег на пол и закрыл глаза, наслаждаясь прохладой. За окном выл ветер. Мелкие песчинки приятно врезались в стены тюрьмы. Скоро за ним должны были прийти…

Ему почти удалось заснуть, обдумав все несколько раз, когда одинокий вой ветра разрезал вопль боли. Маркус открыл глаза и прислушался. Оглушительно взвыл горн Ордена. На лагерь кто-то напал.

Шуршание песка, выстрелы лазганов, игольников и гаусс-пушек, сопровождаемые криками и воплями, звуками разрываемой плоти и клокотанием нечеловеческого происхождения.

Все продолжалось минут пятнадцать, а потом мгновенно затихло. И стоны людей, и клокотание их врагов. Только ветер снова гонял песчинки. Маркус затаился, напряг каждый мускул, пытаясь расслышать хоть что-то.

Внизу послышались шаги. Кто-то не спеша поднимался по лестнице, опираясь о стены. Затем подошел к дверям кельи и открыл её.

Перед заключенным стоял офицер охраны Ордена. Правое колено его экзоскелета коротило и отбрасывало искры, на месте левой руки мотался в разные стороны кровавый обрубок. Офицер невозмутимо посмотрел на пленника, покачнулся и упал. В спине у него торчало жало размером с голову. Стало ясно, что на лагерь напали песчанники и оставаться в этом месте небезопасно.

В голову пленника ударил адреналин. Сознание прояснилось, а мышцы в мгновение ожили. Захватив со стола кусок хлеба, Маркус принялся обыскивать еще теплое тело офицера. Новые ботинки оказались кстати, фляга на бедре, аптечка, нож, респиратор. «Негусто, но и на том спасибо», – подумал капер. Следовало торопиться, ведь в скором времени этот лагерь станет местом пирушки миллионов песчанников, и тогда уйти отсюда живым шанса не представится.

Маркус выбежал из здания, и солнце моментально ослепило его. Прикрывая глаза рукой, стараясь быстрее привыкнуть к столь яркому свету, он медленно продвигался вперед. Ветер доносил запах свежей крови, ноги периодически натыкались на что-то мягкое и влажное.

Когда глаза привыкли к солнцу, Маркус сумел разглядеть место бойни. Десятки изувеченных тел в самых разных позах валялись на песке, вздуваясь под воздействием яда и жары. У ворот храма лежал мертвый песчанник с огромной дырой в брюхе. Сами ворота были сломаны, а обитатели храма разорваны на части и раскиданы на солнце.

Клокотание песчанника где-то за храмом привело Маркуса в чувство. Он, не оглядываясь, ринулся в противоположную от звуков сторону. Бежал он долго. Очередной песчаный холм сменился новой дюной, а лагерь Ордена успел скрыться из виду.

Адреналин постепенно покидал тело, уступая место усталости. Ноги заплетались, горло саднило. Маркус упал и скатился по склону. Легкие выворачивались от боли, пересушенный рот жадно глотал горячий воздух. Руки нащупали флягу, полную лишь на четверть. Пара глотков, и она оказалась пуста. Беглец выругался, встал и, пошатываясь, продолжил путь на север.

До границы пустыни было километров двести. Он шел шаг за шагом.

С очередного бархана показалось безграничное цветущее поле. Оно расплывалось, то приближаясь, то отдаляясь… Маркус протер глаза: поля не было. На его место пришли темные мелькающие круги. Ноги подкосились, опуская ватное тело на горячий песок. Сознание померкло, и тьма окутала глаза. Отдавая жизнь в лапы пустыни.

***

Состояние беспокойства вытащило Алекса из глубокого сна. Рядом, свернувшись калачиком, сладко спала Аннет, а за окном только вставало солнце. Сделав глубокий вздох, мужчина поцеловал жену и встал с кровати.

Прохладный душ смыл остатки утренней тяжести, оставляя лишь легкую головную боль как последствие волнующих сновидений. За ночь в городе все успокоилось, массовая истерика исчерпала себя, и новый день встретил веселым пением птиц.

Из новостей Алекс узнал о трех десятках задержанных, паре ограблений и всего шести уничтоженных машинах. Последствия паники оказались не такими страшными, как ему казалось.

Съев бутерброд и оставив записку жене, он решил компенсировать вчерашние временные потери и отправился в Центр пораньше.

На дорогах города было пусто, лишь изредка на глаза попадались роботы-уборщики и дроны полиции. Можно было уже подумать, что вчерашний день также просто приснился, но разбитая витрина одинокого магазина говорила об обратном.

В Центре хоть и не было жизни, но движения хватало. Роботы сменялись на своих постах, снуя повсюду, визжа моторами, гоняя ветер по просторному холлу. Один из роботов подъехал вплотную к человеку, чуть было не сбив его с ног.

– Мистер Перкет, Агата Беккер оставила вам сообщение, желаете прослушать сейчас? – голосом диктора спросила машина.

– Да, запускай, – удивившись обновлению, ответил Алекс.

– «Доброе утро. Надеюсь, ты на ногах и сможешь закрыть вопрос с Robotics & Guns Industries. Один экземпляр, как ты и сказал, я им отправила. Как закончишь, буду ждать звонка и встречи. Есть ряд вопросов, надо обсудить. Удачи».

Отсканировав палец, подтверждая получение сообщения, Алекс отправился собирать все необходимое в мастерскую. Загрузив на защищенный ключ договор, презентацию и техническую документацию, он отправился в путь.

Офис Robotics & Guns Industries находился в двадцати километрах от города, совмещенный с производственно-отправочным цехом компании. Весь комплекс располагался на пятидесяти гектарах и спокойно мог претендовать на статус небольшого города.

На его территории постоянно трудились тысячи людей, ночью и днем контролирующих и обслуживающих прием и отправку грузов. Стояла своя электростанция, работающая по технологии РИТЭГ, собственная водяная скважина, поднимающая на поверхность артезианские воды, несколько сносных ресторанов и главная гордость компании – передовой полигон, использующийся для тестирования продукции.

Однако попасть на эту территорию получалось лишь у тех, кто имел приглашение. По всему периметру возвышался толстый бетонный забор, усыпанный металлическими вставками под напряжением. А сверху днем и ночью все пространство контролировали сотни вооруженных дронов. Словно маленькие пчелки, несущие в улей мёд, они устало и не спеша летели в казармы для подзарядки, меняли аккумуляторы, а затем снова – уже бодро и весело – возвращались к несению службы.