Глаз действительно то и дело подергивался. Не сказать, что из-за любопытства, но что-то в словах Вилли было. Вопросов действительно накопилось. Алекс оторвал взгляд от пламени и, глубоко вздохнув, спросил:

– Расскажи подробней, отчего молчать надо в пути, что случилось тогда?

Огонек в глазах капера вспыхнул, уголки рта потянулись вверх, показывая держащие сигарету ровные ряды зубов.

– Как сказать-то тебе… – снова поерзав в поисках удобной позы, начал Вилли. – Во-первых, мы не одни тут с пушками ходим. А во-вторых, некоторым из местных и пушки не нужны, чтобы лишить тебя жизни. Члены ордена, креды и еще десятки более мелких организаций разной степени адекватности. Плюс сотни разных банд, повсеместные изгои. Короче, лучше вести себя тише, не привлекая особого внимания. В наших краях сейчас ты охотник, а через мгновение уже жертва. Смекаешь? Все это знают в округе, и тебе стоило бы запомнить правило: «Хороший путь любит тишину».

Вилли затянулся дымом и, выдыхая, продолжил:

– Я тебе историю расскажу. У одного из наших девка была, красивая, сил нет. Чет взбрело в голову, поперлась ночью за стены, бурча под нос себе хрень всякую. Ни крика, ни визга, а наутро её тело растрепанное и пожеванное под стенами нашли. Скорее всего, велиалы растерзали. Твари безмозглые, да и те знают, что тишину соблюдать надо. Так-то.

Капер затянулся, устремляя вдаль полный теплых воспоминаний взгляд и тяжело протянул:

– Да, красивая девка была…

– Кто растерзал, говоришь? – с интересом уточнил Алекс.

– На самом деле хрен знает кто, но думается мне, что на велиалов наткнулась дурная. Это… как объяснить-то?

Вилли потер лысую голову в раздумьях и продолжил:

– Вон Альфу видишь? Так эти твари больше раза в полтора, черные, что уголь, и клыки у них здоровые, острые. Лучше с ними не встречаться. Может патронов не хватить, живучие, зараза.

– Черные, как уголь? – что-то вспоминая, спросил Алекс. – А что за существо: тоже черное, с наростами по всему телу, похоже на человека, но лица нет совсем, нет рта, глаз, носа, ушей нет, руки длинные такие. Что за оно?

Вилли резко поменялся в лице.

– Так помнишь что-то все-таки? Хитрец! Вот ты и попался! – громко выпалил капер.

– Я тварь эту в мельнице видел в ночь нашей первой встречи, – твердо ответил ему Алекса.

– Хорош заливать! Изгой, и не порвал тебя в клочья? Скажешь тоже, – не поверив, Вилли махнул рукой и плюнул себе под ноги, туша истлевший окурок.

– Так ты расскажешь, кто такие эти изгои, или продолжишь смеяться? – Алекс начинал злиться из-за надменного поведения капера.

– Исчадия бездны они, меченый, – впервые так обратился к Алексу Вилли. – Люди, чьи души пожрала тьма. Да только мало ей души человеческой, понимаешь, она еще и тела забрала.

Вилли стал серьезным, а взгляд его погрустнел.

– Эта хворь появилась в первый год после Дня Обнуления. Изгоев уже больше, чем иной живности. Легкая царапина от больного – и все, добро пожаловать в их мир, не успеешь опомниться, уже выглядишь как они, бегаешь всюду, выискивая по округам, где бы добыть свежего мясца. Одна маленькая царапина!

Капер поерзал на месте и с придыханием продолжил:

– На следующий день вокруг царапины все черное и воняет страшно, а еще через три дня мучений человек уже не человек вовсе. Лишь отдаленно оболочкой напоминает. И самое интересное, знаешь, что? – усмехнулся он. – Убиваешь беднягу, закапываешь, а ночью все равно тварь вылезает, и ей плевать на твои недавние старания. И у них же общество целое. Они не просто глупые животные – нет. У них целые города под землей, ульями зовутся. Знаешь, что такое улей?

– Нет, – неуверенно ответил Алекс.

– Ничего ты не знаешь…

Капер махнул рукой, но, радуясь возможности, продолжил свой рассказ:

– Представь земляной курган здоровый, метров сто в высоту. И в нем ходов куча, словно муравейник. Так вот, каждый из ходов ведет к центральному залу. И в этом огромном зале этих тварей тысячи, а иногда и десятки тысяч. И все мясо жрут. Им неважно какое. Главное, чтобы мясо!

От эмоционального описания Алексу стало не по себе. Но капер и не собирался останавливаться.

– Если увидят тебя, шум начинается, оглохнуть можно, стрекочут знатно. Радуются добавке, наверное, что к ним пришла. Если заметили – все, хана, тут беги не беги, ничто не поможет. Твари – страшнее некуда. Мы периодически рейды делаем на ульи. Все проходы блокируем, пока черти отдыхают, а в последний взрывчатку закидываем, и ба-бах! Целый улей в пепел.

Вилли неожиданно замолк, посмотрел на пачку сигарет, скривился, что-то вспоминая, и грустно добавил:

– Кажется, гасишь уродов пачками, а их только больше разводится, непонятно, откуда берутся вообще. Хитрые черти, видно, ходы у них тайные имеются.

Капер снова закурил.

– Не мясом они питаются, – послышалось из темноты. – И не черти они.

Мари, видимо, не сумевшая заснуть из-за громкого разговора, вернулась к костру.

– Я была в составе научной группы по изучению болезни. Её название Holocaustum, что значит «выгоревший». Болезнь вызвана вирусом, быстро перестраивает клетки организма, меняет их структуру. Углеродная форма живых организмов довольно быстро замещается кремниевой. Это происходит не только с больными людьми. Вирусу подвержены все виды живых организмов: животные, насекомые, даже растения. Поэтому наш мир так выглядит. Такие места, как реликтовый лес, сейчас исключение из правил, хотя еще несколько десятков лет назад он был просто лесом.

– Так, а про изгоев-то что? На кой черт мне твой лес? – раздраженно прервал женщину Вилли.

– Изгои – другая форма разумной жизни, возможно, это будущая ступень эволюции всего человечества. Я уже говорила, что структура их тела имеет по большей части кремниевую основу. Кремний и является их основным питательным элементом. Точно не известно, но мне кажется, они ульи выкапывают, чтобы найти себе лучшее пропитание: песок, кварц, кремень или различные силикаты. Они просто пытаются выжить.

– Ага, конечно! – возмутился капер. – И наших они убивают при встрече, потому что мы в их песок дерьмо закапываем, так, что ли?

– Вилли, ты невозможен. – Мари осуждающе посмотрела на него. – Ты же убиваешь тех, кто угрожает тебе? Правильно?

– Ну и что с того? – протянул тот.

– Вот и они пытаются защититься. Вы ведь не даете другого выбора им. Или они убьют вас, или вы убьете их.

– Ай, чушь все это, – Вилли недовольно фыркнул, встал, отряхнулся и вышел из шатра.

Наступила тишина, нарушаемая лишь слабым треском костра и сопением спящей Альфы.

– Это все-таки не сон… – обреченно прошептал себе под нос Алекс.

Он сидел неподвижно, следя за тлеющими угольками костра.

– Самое интересное, что я столько фильмов смотрел про конец света, столько книг читал, а тут на тебе. Сам и в книге, и в фильме оказался. Удивительно, что за тридцать лет так много изменилось. Мир действительно не узнать. Чудеса, да и только. Наверное, тех, кого я знал, уже и вправду среди живых нет. Эх… – высказывался Алекс в пустоту.

– Всем было непросто. Привыкай, теперь тебе здесь жить. Доброй ночи, – как-то тепло и понимающе ответила ему Мари.

Она встала, еще раз посмотрела на него и ушла.

Алекс сидел еще часа два, наблюдая за танцем огненных человечков. Он не обратил внимания на приход Билли, не обратил внимания на то, как расступились тучи, открывая усыпанное звездами небо.

Он вспоминал свое прошлое: жену, работу, машину, свою свободу и счастье. Угольки потухли, а с ними закрылись и глаза, погружая Алекса в глубокий сон.

***

– Подъем! – жесткий пинок ногой отозвался неприятной болью в спине, но помог быстро очнуться ото сна.

Билли был раздражен. Ночь выдалась холодной, и дежурить в такую погоду наверняка оказалось занятием не из приятных. Мари уже находилась на ногах, спешно пакуя свой огромный рюкзак.

Сложив шатер и спрятав его обратно в схрон, группа, не меняя строя, продолжила путь.