Рассказала она и о местных организациях, возникших на остатках эпохи Изобилия. Об Ордене Истины (сборище фанатиков, объединенных новой религией), каперах (наиболее крупной организации) и немного о других.
Оказалось, что завтра предстоял путь в Арбор, столицу каперов, чтобы пройти там процедуру определения. Что это такое, Алекс до конца не понял, но было ясно, что до прохождения этой процедуры у него было столько же прав, сколько и у животного.
– Я развяжу тебя, но оставайся в этой комнате. Это для твоей же безопасности, – заговорщически произнесла Мари. – Братья будут только рады поводу наподдать тебе. Лучше отоспись здесь. Я принесу еду и воду. Завтра утром мы отправимся в путь.
Она обошла Алекса и разрезала веревки. Конечности, опухшие после тугих пут, на прилив крови отозвались благодарным облегчением и покалыванием.
Мари ушла, но вскоре вернулась с кружкой воды и тарелкой еды. Алекс сидел в том же положении. Несмотря на новые возможности, ни сил, ни желания ими воспользоваться он не имел. Женщина, видимо, понимания его состояние, помогла сделать первый глоток, аккуратно поднеся кружку к сухим губам мужчины.
Этот глоток казался глотком самой жизни. Каждая клетка, будто иссохшая земля, с жадностью впитывала жидкость, требуя еще. Руки сами потянулись за кружкой, судорожно и крепко обхватывая её. Глоток, еще глоток…
– Спасибо тебе, – постепенно приходя в себя, произнес Алекс.
Мари с заботливой улыбкой посмотрела на него и снова ушла. Желудок заурчал, напоминая о голоде. На стоящей рядом тарелке лежала лепешка, два помидора и шесть небольших кусочков вяленого мяса. Лепешка оказалась безвкусной, пресной. Мясо пахло незнакомо и странно, но просолено и высушено было знатно. Несмотря ни на что, голодному и истощенному организму любая еда казалась примером высочайшего уровня кулинарии.
Впервые за несколько дней Алекс почувствовал сытость и удовлетворение. Он сменил позу, размял затекшие ноги, осмотрелся по сторонам и, не найдя ничего лучшего, улегся прямо на пол.
***
Утро выдалось холодным и хмурым, богатым на пронизывающие ветра и уже привычные грузные, тяжелые облака.
Первым в цепи шел Билли. В его руках красовался необычного вида лазерный автомат, или «лазган», со множеством обвесов, обмотанный темной маскировочной сеткой. Ветер раздувал полы истертого плаща, однако капюшон, будто приклеенный к лысой голове, оставался недвижим.
Следом, еле поспевая за длинными шагами впереди идущего, перебирала ногами Мари. За её спиной висел немалых размеров рюкзак, на бедре красовался знакомый револьвер, а рядом с ней шла верная Альфа.
Алекса поставили третьим. Ему выдали другую обувь и теплую одежду. Накидка с рукавами походила на черную рясу, пахла странно, но была плотной, не пропускала ветер и не мокла от дождя. Широкие штаны пришлось подвязать веревкой, но в целом они тоже были весьма практичны и удобны. Обувь же оказалась не по размеру, из-за чего знатно натирала. Чтобы избежать неприятной боли, приходилось поджимать пальцы и, прихрамывая, двигаться дальше.
Замыкал группу Вилли. Его лазган висел на ремне, правая рука постоянно лежала на курке, а левая то гоняла воздух, отпугивая невидимых мошек, то подносила очередную сигарету к обветренным губам.
Двигалась группа быстрым ровным шагом. В течение трех часов они пересекли знакомую Алексу долину, оставляя зловещую мельницу где-то в стороне, а после миновали и небольшой кустарниковый лес, где Алекс впервые познакомился с Вилли, встретившись с прикладом его лазгана.
На пути встречались новые, раскрашенные в яркие краски холмы и низины, поросшие неизвестными растениями. Из-за буйства цветов и разнообразия флоры появлялось безудержное желание задавать вопросы. И в какой-то момент Алекс не выдержал.
– Сколько нам идти до Арбора? – спросил он.
Ответа не было. Все молча шли дальше.
– Эй, вы чего, уже разговаривать со мной нельзя? – не унимался он. – Слушайте, у меня тут вопросов куча, а мы вроде как просто идем. Быть может, скрасим немного путь разговором? Мари, ты-то чего?
– Надо идти молча. Хороший путь любит тишину, – негромко ответила женщина.
– Да ладно тебе, какой такой путь? Мы просто идем, что может быть плохого в разговоре?
– Да заткнись ты уже! – в спину уткнулось дуло лазгана. – Тебе же объяснили, идти надо молча, если дойти хочешь. Был у нас тут один любитель болтать, потом его части по всей тропе собирали. Так что закрой рот, или я сам тебе его закрою!
Алекс, желающий найти ответы, вместо них нашел еще с десяток вопросов. Но рисковать не стал.
Уже смеркалось, когда слева между холмов, отблескивая редкими стеклами, показался небольшой городок.
Пока Алекс с интересом рассматривая поросшие мхом дома, ему показалось, что среди построек кто-то промелькнул, одним большим прыжком перемахнув через дорогу. От этого стало не по себе, и всматриваться Алекс перестал.
Путники двигались дальше, оставив город в стороне. Начинало смеркаться. Остановились они в необычном месте, когда солнце уже успело скрыться за горизонтом.
Рядом протекал ручей с холодной родниковой водой, а само место было закрыто от взора крупными камнями и будто искусственной насыпью, заросшей красной травой.
Вилли сразу куда-то исчез, словно растворившись в ночной темноте. Билли же навалился на один из валунов и с легкостью сдвинул его. Капер достал из хитро спрятанного схрона огромного размера мешок, разложил его на земле, и уже через минуту посреди ровной площадки стоял крупный куполообразный шатер.
– Как говорится, прошу к нашему шалашу, – усмехнулся Билли и ловко прошмыгнул внутрь.
Капер быстро развел небольшой костер, теплый и манящий. Дым тонкой струйкой уходил вверх, исчезая в продуманной системе вентиляции. Приятное слуху шипение падающих в огонь капелек жира и аромат жареного мяса нагоняли аппетит.
Ели молча. Даже Альфа просила свой кусок у хозяйки лишь взглядом. Билли, быстро разобравшись со своей порцией, вытер жирные губы рукавом, захватил лазган и, не проронив ни слова, вышел из шатра. Уже через пару минут на его месте появился брат.
– Ну и холод! Хорошо вам тут! – Вилли отряхнулся, уселся и начал жадно уплетать оставленные ему куски мяса. – Вы чего, языки проглотили? Че молчим-то? Здесь изоляция – хоть волком вой! Мари, вот скажи мне, отчего у такой красотки мужика-то нет до сих пор, а?
– А оттого и нет, – грубо ответила женщина. – Не хочу, и все. Мне вон Альфы хватает. Больше мне никто не нужен.
– Да, нестандартные у тебя вкусы, – усмехнувшись, с набитым ртом произнес капер. – Будь Альфа кобелем, я бы еще как-то смог понять, но с сучкой…
– Дурак ты, Вилли, – Мари встала и отошла подальше от костра. – Доброй ночи.
– Доброй, красотка! – Вилли, как и его брат, вытер жирные губы рукавом, вытянул ноги и уставился на Алекса. – А ты что, какие у тебя особенности?
– Нет у меня особенностей.
Алекс, уже свыкшийся с текущим положением, решил говорить как можно меньше и сейчас просто смотрел на пламя.
– Да ладно тебе, обижаешься, что ли? – потянувшись за сигаретой, поинтересовался Вилли. – Я тебе так скажу, ты благодарен должен быть судьбе, что к нам попал. Смотри, сидишь тут в тепле, под охраной, сытый. Чего обижаться-то?
– Я не обижаюсь, – выдал он краткий ответ.
– И правильно, – сразу же подхватил капер. – Как думаешь, что с тобой будет дальше?
– Отстань ты уже! – не выдержал Алекс. – От твоего трепа еще хуже, чем от твоей вони.
Сигарета чуть не выпала изо рта курящего.
– Ишь ты, наша мышка зубки показывает… – удержав ее, улыбаясь, процедил Вилли. – Что ж, скоро узнаем, что с тобой будет. Тогда, думается мне, и показывать станет нечего, – он изучающе посмотрел на Алекса. – Слушай, ты там спросить что-то хотел, так давай спрашивай, я тут все знаю. Лучшего гида по нашим местам тебе не найти.
– Неохота что-то, спасибо, – не моргая, продолжая смотреть в огонь, ответил тот.
– Да ладно тебе. Я же помощь предлагаю, от души, так сказать. Любой вопрос. Я родился здесь, считай, каждый угол мне знаком, – Капер поерзал на месте и, не дождавшись ответа, продолжил: – Давай, я же знаю, что у тебя куча вопросов, даже глаз у тебя дергается от любопытства, – улыбаясь, подметил Вилли.
