Встав вместе с женой, я начал своё утро как обычно: кофе-сигарета и так четыре раза. Мозг продолжал работать без остановки, только включив радиоприёмник и настроив его на любимую волну, я отвлёкся под переливы русских песен от анализа проблем, на которые, как рыбак вытаскивает рыбу на берег, бросала меня память. Вскоре проснулся отпрыск и, приступив к трапезе, начал канючить про Кремлёвский парк и карусели. Выклянчив у мамки деньги, мы отправились на прогулку, совершая ритуал выходного дня. Вернулись к обеду, сын с женой, съев первое и второе, отправились в гости к родичам старшего поколения по материнской линии, то есть к тестю и тёще, я же, лишь чуть-чуть отведав жидкого супчика, остался дома и просидел, употребляя лишь кофе с сигаретой до самого вечера и витая под звуки музыки в заоблачных далях. Энергия электрическим током не давала мне сидеть на одном месте, и я ходил по квартире из комнаты в комнату. Даже, выходя на лестничную площадку покурить, я ходил по ней кругами и размышлял о будущем. Вернулись сын и жена, поужинали и легли спать, а я, приглушив музыкальный источник, перешёл на второй десяток маленьких чашечек чёрного кофе.

На Покров выпал первый снег, который уже растаял. Завтра, рано утром, меня ожидал ранний путь к месту своей работы. Я не спал и не ел уже вторые сутки. Сидел только на кофе и сигаретах, да ещё на кипячёной, холодной воде, которую употреблял в невероятных количествах. Рассудок отдавал приказ съесть хоть что-нибудь, но организм противился приёму пищи. Я попросил Марину сварить мне куриный бульон, а сам, взяв отпрыска с собой, отправился к своим предкам занять денег на сигареты и билеты. Матери дома не было, она жила на даче. Меня встретил отец и пока он общался с отпрыском я половинку часа повалялся на диване. Отец у меня был человек щедрый и дал денег даже больше, чем я просил. Мозг быстро сообразил, что бабла хватит, плюс ко всему, на бутылку водки. Вернувшись к супруге, я выпил чашку бульона, с удивлением отметив, что организм принял калорийный напиток. Но затем вновь перешёл на кофе и сигареты. Мозг витал в будущем и пытался планировать мои поступки. Таким образом я оказался в раннем утре первого дня второй половины октября.

Автобус, бряцая своим нутром, плавно причалил к ожидавшему вокзалу. Пробираясь сквозь серую хмарь утра, моё тело добрело до платформы железнодорожного вокзала и расположилось в последнем вагоне электрички, где уже весело гоготали мои подчинённые. Кивком головы я поприветствовал их и отметил ещё одну странность этого утра: движенье тел и слова, произносимые попутчиками, были какими-то замедленными, заторможенными. Дойдя в сопровождении пильщиков леса до проходной, я очутился на территории предприятия, где меня ожидало Чудо, которое повело меня по цехам. Мне показывали готовую продукцию, рассуждая о её привлекательности для покупателя, и лишь где-то через час я оказался в своём кабинете. Толя ожидал меня, расположившись за своим столом. Обменявшись рукопожатием, мы углубились в работу. Как обычно я решил начать свой рабочий день с заполнения табелей, но буквы и цифры расплывались в моих глазах, мастер что-то щебетал, а я, поняв, что механическая работа мне сегодня не по плечу, налил себе чашку чёрного кофе, и сигарета вновь окунула меня в мистические иллюзии. Кое-как проволочившись до обеда, я отправился в столовую. Поставив на стол тарелки с борщом и ещё не остывшей котлетой, я уже без удивления отметил полное отсутствие аппетита и отказался от трапезы. Несколько раз обойдя территорию цеха неторопливым шагом, я заметил, что телу становится легче, но мозг не хотел возвращаться в реальность, и я наконец- то понял: рассудок в данный момент времени главный.

-Толя, что-то я себя плохо чувствую, – окликнул я, проходящего мимо мастера, – Ты не поработаешь сегодня один, а я пойду немножко полежу и полечусь в нашей квартирке.

-Хорошо, Алексей Викторович, вы сегодня и правда имеете бледноватый вид. Не беспокойтесь я справлюсь.

Выйдя за проходную, я прихватил поллитровку водки и бутылку лимонада в продовольственном магазине, после чего отправился в наш скворечник. Квартирка была благоустроена, весь городской комфорт присутствовал здесь. Кухня с газовой плитой и колонкой, раздельный санузел, холодильник и цветной телевизор располагались в этом оазисе благополучия. Хозяйка возраста морковки имела неплохие вокальные данные и развлекала питерский бомонд в одном из ресторанов Северной Пальмиры. Добравшись до своего временного уголка присутствия, я приступил к опустошению подружки радужных снов под звук плохо настроенного, цветного источника информации. Время тянулось ржавой пружиной медленно и во мне с документальной точностью возникло чувство вины перед ребятами моего поколения, которые перелётными птицами покинули навсегда этот неблагодарный, жестокий в своей безысходности мир. Какое-то глубокое, непреодолимое бремя вечного должника опустилось в моё сердце перед теми, кто навсегда оставил свои тела в горах Афганистана и Кавказа. Идущие бои Второй Чеченской войны, уносили души сверстников в Небеса Обетованные, навечно расставляя точки для потерянных, светлых дней. Вскоре появился Толя и мы, допив остатки менделеевского напитка, разбрелись по своим комнатам.

Телевизор стоял в моей комнате. Включив его, я застелил диван и не раздеваясь лёг на простыни, укрывшись покрывалом. Я не спал уже трое суток и практически ничего не ел. Но без еды человек может прожить целый месяц, без воды трое суток. А вот сколько времени он может просуществовать без сна? Источник информации тихо тарахтел, но сон отказывался приходить ко мне, чувство вины не проходило. Тело покрывалось холодным потом, простыня и подушка промокли от него. Я услышал, как встал Толя, и прихватив сигареты прошёл на кухню.

-Доброе утро, Алексей Викторович! – Бодро приветствовал меня сослуживец, наливая себе чашку кофе. – Хотите кофейку принять?

-Давай наливай, Анатолий, – с трудом ответил я.

Мы выпили кофе и закурили. Коллега начал громко о чём-то рассказывать, но я не слышал его. Тело, как испорченный механизм, с трудом двигалось, выполняя неловкие, вынужденные функции организма. Сославшись на слабость, я попросил собеседника передать руководству, что подойду на работу к обеду. Кивком головы мастер дал понять, что понял меня и, быстро выскочив за дверь лежбища, поспешил заколачивать бабло.

Время медленно и неумолимо приближалось к обеду. Держа обещание, данное мастеру, около половины первого дня я отправился к месту службы и, минуя проходную завода, зашёл в столовую. Но попробовав первое блюдо удивился тому, что съестное показалось мне горьким, и решив оставить эту проблему, проследовал на рабочее место, где окончательно понял, что совсем не могу ни усидеть за рабочим столом, ни тем более заниматься руководством цеха. Тогда я вышел на улицу и попробовал пройти вокруг здания. Мне стало легче. Побродив кругами вдоль забора, окружающего контору, я решил отправиться в своё временное пристанище. День стоял хмурый, шёл мелкий дождик, пожухлая трава прилипала к ботинкам, делая шаги более медленными, и эта медлительность, казалось, передалась всему окружающему меня пространству. Пересчитав деньги, я зашёл в магазин, где как при замедленной съёмке со мной поздоровались две или три, заскочившие в универсам барышни бальзаковского возраста. Понимая, что кроме кофе, воды и водки, как самого калорийного продукта, мой организм ничего не примет, я купил маленькую бутылочку целебного продукта и проследовал к жилому дому, на крыше которого двое ребят в рабочей одежде, что-то творили с телевизионной антенной. Оказавшись в тёплом, уютном уголке нашей квартиры, я раскупорил ценный продукт и налил себе первую стопочку энергетического напитка. По всем каналам часто показывали секретаря совета безопасности Путина, то он занимается дзюдо в спортивном зале, то летает на истребителе, и я понял – вот он будущий президент.