Подходил к концу 1999 год от Рождества Христова. До Миллениума оставалось почти три месяца. Да что там, просто на дворе стояло раннее утро 16 октября 1999 года. Шёл шестой час утра и вслед за ним бежал, шлёпая по тротуарам и домам, мелкий, накрапывающий дождик. Его тщедушное желание превратиться в туман высмеивали редко горящие фонари, испуская из своего прогнившего нутра ароматы умирающей ночи. Трупные пятна почившей листвы поглядывали с тротуара и дороги глазами внеземного, странного чудовища. Я торопился на самый первый автобус, отправляющийся в край берёз и сосен с автовокзала. Дешёвая, ниже пояса, зелёная и лёгкая куртка ещё не промокла и прятала озябшие руки в глубокие карманы, в которых лежали крепкие сигареты и газовая зажигалка. Остановившись на несколько секунд, я вытащил сигареты и закурил.

Одна странность удивляла меня в эту осеннюю хмарь: все дворники, уже начавшие мести своими драными мётлами упавшую листву, почему-то останавливали свой неприхотливый труд и приветствовали меня. Отвечая на очередное приветствие работника метлы и лопаты, я продолжил свой путь, шлёпая по лужам, отражавшим свет разноцветных, неоновых реклам. Обходя очередную глубокую яму на асфальте, я думал, что до чего хренова устроена жизнь: денег хватит только на билет, да, на бутылку водки. Сигареты я взял с собой на неделю с трудом найденной работы. И тут вдруг в голове раздался лёгкий и ясный, мужской голос: “Иди и победи”. Свернув на тропинку, петляющую среди панельных, типовых, пятиэтажных “хрущёвок” и ведущую напрямую к автовокзалу, я бросил окурок в пожухлую траву и вновь остановился, подняв удивлённый взгляд в небо. С неба всё также неторопливо накрапывал мелкий, удручающий дождик и слабый юго-западный ветерок неторопливо подгонял сплошную облачность. Голос, который я слышал доносился явно с небес, но куда, чёрт подери, я должен идти и кого, мать вашу, побеждать? Сплюнув и вновь закурив, я направился к уже видневшемуся вокзалу.

Вокзал был хорошо освещён и подойдя к пешеходному переходу через дорогу, отделявшую меня от зданий сталинской постройки, я вновь восхитился этим великолепным сооружением, окрашенным в белый цвет. Этот великолепный ансамбль состоял из трех элементов: двухэтажного железнодорожного вокзала, увенчанного башней с часами, и двух павильонов, в одном из которых располагался автовокзал, а в другом- круглосуточная закусочная. На привокзальной площади стоял на гранитном возвышении бюст Александра Невского. Это была визитная карточка Великого Новгорода.

Уже начали курсировать городские автобусы и возвращались домой, прогулявшие всю ночь, бандиты на своих шикарных иномарках под визг блатной музыки, доносящейся из салонов авто. Перейдя дорогу, я окунулся в жизнь привокзальной площади, которая кипела и днём, и ночью, сворачиваясь в спираль взаимных интересов уставших путников и сферы услуг, делающих на них неплохие бабки. Утро понедельника начиналось с того, что в закусочной и около неё опохмелялись с большого бодуна имеющие капусту фраера и бомжи, поглощающие денатурат. Таксисты и просто встречающие московский скорый поезд, прохаживались возле своих тачек и, играя ключами, базарили между собой, отпуская скабрезные шуточки.

Подойдя к павильону автовокзала, я услышал окрик:

-Эй, братан, угости сигареткой, – хриплым голосом приветствовал меня, подходящий ко мне бомж, одетый в грязные лохмотья, с красным, небритым лицом алкоголика и привязанными к голым ступням кедами.

-На, герой, держи, – отвечал я, доставая пачку сигарет и протягивая ему две штуки.

-А ему, – и он грязной рукой, усыпанной язвами, показал на лежащего возле скамейки, в луже собственных фекалий, собрата.

Я дал ему ещё две сигареты и поспешил скрыться от запаха кала и давно немытого тела в помещении автовокзала. Если говорить откровенно, то данные особи были мне намного ближе, чем расхаживающие в своих малиновых пиджаках, носящие килограммовые золотые цепи, бандиты от бизнеса. У каждого из бомжей за плечами была своя история падения. Кого-то кинули черные риэлторы, кто-то убегал от деревенской нищеты в поисках счастья и опускался на самое дно, но каждая судьба была индивидуальна. А эти новые русские жили по одному сценарию: кинул-убил или убил-кинул. Все эти огромные состояния были замешаны на крови. Купив билет в своё настоящее, я поспешил к автобусу. Львовский автобус уже стоял на месте и, впрыгнув в салон допотопного динозавра, я занял место у окна и прощай, старейший на Руси, город.

Джинсы всё-таки промокли и неприятно липли к ногам. В салоне автобуса кроме меня находилось ещё двое слуг любителей дороги: женщина с огромными баулами и красными, сильными, с прожилками вен руками и холёный, в кожаном плаще, с чёрным, дорогим портфелем, молодой мужчина. Автобус тронулся, а я начал тонуть в своих воспоминаниях. Да что, я всё якаю, пора представиться: зовут путника, ожидающего прихода возраста Христа, Туманов Алексей Викторович. Женат на жгучей, невысокого роста, брюнетке и имеющего светловолосого, как и я, прелестного девятилетнего, упрямого, но доброго сынишку. Частный предприниматель до последнего времени, пока не кинули в очередной раз, занимающийся деревом. Есть ещё серые, уставшие глаза, созерцающие этот таинственный и страшный мир в трехмерном пространстве. Я нашёл эту работу полтора месяца назад совершенно случайно по объявлению в газете. Тело, обладающее бараньим весом, уже отчаялось найти какой-либо заработок и тут вдруг взгляд упал на номер телефона и далее на текст, в котором говорилось о том, что на деревообрабатывающее предприятие требуется начальник лесопильного цеха. Мозг отреагировал мгновенно, и рука потянулась к трубке старенького, дискового телефона. Набрав пальцем правой руки шестизначный номер и услышав длинные гудки, пронизывающие пространство города с великой историей, я понял, что сняли трубку и хрипловатый, мужской голос произнёс:

-Да, я вас слушаю.

– Извините, я беспокою вас по объявлению в газете, – ответил я твёрдым, но дружелюбным тоном. – Правда ли, что вам нужен грамотный и трудолюбивый специалист на должность начальника цеха?

-Да, – икнув ответило Чудо на том конце провода.

-Тогда я думаю, что мой четырёхлетний опыт работы с кругляком и пиломатериалами, вам, несомненно, подойдёт. Когда и куда к вам можно подойти на собеседование и где находится ваше предприятие?

– Наше предприятие расположено в области, в Большой Вишере, занимаемся оцилиндрованным кругляком и собираем из него дома. Всего-то сто километров от Новгорода. На территории завода есть общежитие, и мы из отходов бревна строим русскую баню. Обед в столовой бесплатный. Подходите завтра к десяти утра с документами.

И Чудо с мужским голосом назвало адрес винного магазина в городе и повесило трубку.

На следующее утро, наскоро побрившись и одев свой единственный костюм серого цвета, я отправился к месту встречи. Магазин “Три бочки” возлежал около дороги, убегающей в Питер, где соседствовал с универмагом “Русь” и тюрьмой “Белый лебедь”, прозванную так в народе за белый цвет стен, смотрящую на мир зарешёченными бойницами крошечных окошек. Открыв стеклянную дверь, я оказался в царстве любимого мной алкоголя. На полках, зазывая нас красивыми этикетками, теснились благородные, завезённые из дальних, тропических и не очень стран, вина. Витрины ломились от обилия янтарных коньяков, строгих аперитивов и ликёров. Особняком, стесняясь своей крепости, российская красавица – водка призывно зазывала в мир иллюзий и сказок. Пенное, главный враг тяжелого похмелья, улыбалось из поднебесья легкого опьянения. Минуя весь этот рай, я подошёл к симпатичной, среднего возраста продавщице, и бархатным, даже чуть ласковым голосом, поинтересовался, где находится вчерашнее, телефонное Чудо, обзываемое Владимиром Николаевичем. Продавщица грёз указала на дверь, ведущую в подсобное помещение. Открыв дверь, я наконец увидел Чудо с красно-синим носом и такими же глазами алкоголика, которое на моё приветствие ответило: