Легко. Особенно если терять нечего. Скука и безнадега здешней жизни сделались настолько невыносимыми, что уже и выпивка не помогала.
– Странно, что вы готовы взять женщину на корабль.
Я допила остатки меда, и мне показалось, что он дал в голову сильнее, чем прежде.
– Как у тебя со зрением? – вдруг спросил мужчина, ехидно сощурив бледные глаза.
– Все в порядке.
– Головушка на высоте не кружится?
– Не должна.
– А шить умеешь?
– Так. А какое отношение шитье имеет к морскому ремеслу? – Последний вопрос собеседника застал меня врасплох.
– Самое прямое, – отчеканил тот. – Каждый матрос должен уметь шить.
– Ну… Умею.
Незнакомец растянулся в улыбке:
– Ты подходишь. Я – Кальд. И если тебе по нраву мое предложение, то мы отплываем на рассвете с седьмого причала. Торговое судно «Аспирра», уже не единожды видевшее Дальний свет. Везем в основном чай и пряности. Платим много.
Хотелось спросить сколько, но с языка слетел другой вопрос:
– И ты, прости, капитан?
– Нет, что ты? – изумился Кальд, с грохотом поставив кружку с брагой на прилавок. Пена выплеснулась за края и поползла по его костлявым пальцам. – Я его первый помощник. Ну и наймом занимаюсь. – Тут его лицо вдруг потемнело. – Плыть далеко и долго. Опасностей может быть не счесть. Не побоишься ли?
Я встала со скрипучего стула, положила на прилавок еще один аланец и пошла прочь, махнув рукой:
– Чем дальше, тем лучше, Кальд! Я в деле! Возьми себе меду за мой счет!
– Зовут-то тебя как?! – кинул он мне вслед, пытаясь перекричать музыку и чей-то разразившейся громкий смех.
Я не ответила.
***
Новое утро началось со сбора вещей, которых оказалось не так уж и много: какая-то сменная одежда, части потертого кожаного доспеха, зеркальце с расческой да прочие пожитки. Нож – в голенище сапога для безопасности, старый отцовский меч, непривычный для руки, – на пояс, а несколько десятков золотых аланцев – в кошель и под одежду в походный сундук. Постояв возле окна, наблюдая за тем, как над крышами невысоких каменных домов занимается рассвет, расползаясь алыми пятнами, я вновь обошла свое скудное жилище, которое было не жалко оставлять наедине с тишиной. Скучать бы не стала – только влажность и пыль. Даже если за время путешествия сюда залезут воры, подумала я, им нечем будет поживиться. Тут оставалась лишь жалкая лежанка, ржавая посуда, железные ковши, старые стопки пожелтевших пергаментных листков, рукописные книги местных летописцев…
– Ох! – В спешке, чуть не забыв о самом важном, я откинула выцветший ковер ногой, подняв облако пыли, и упала на колени, цепкими пальцами отковыривая деревянные половицы. – Что ж так туго…
Спустя мгновение потайная дверца в полу поддалась и со скрипом повалилась набок. Внутри – деревянная шкатулка размером со среднее блюдо, украшенная резными сложными узорами. Достала из тайника – тяжелая – и положила перед собой, отряхивая пыль. В оранжевом солнечном свете, проникавшем через окно, она переливалась вкраплениями инкрустированных маленьких камней. Вещица очень дорогая. И мало кто мог представить насколько.
– Ты поедешь со мной, – улыбнулась я и бережно уложила шкатулку в сундук, проверив, насколько крепко держит крышку маленький замочек – ключ от него всегда висел у меня на шее. – Мы отправляемся искать новый дом.
Хотя, по правде говоря, я сильно в этом сомневалась. «Везем приправы и пряности. Платим много», – говорил вчерашний «друг» из таверны. Слишком сомнительное предприятие. И чем больше я об этом думала, тем меньше оно мне нравилось. С чего это им платить много рядовому члену команды? Тем более незнакомцу, который ничего не смыслит в морском ремесле. Мои опасения были вполне оправданны, однако лучше уж так, чем оставаться на месте. Сгнить в трюме корабля, как раб, или сгнить в каморке ветхого дома? Выбор невелик. Пускай информацией торгует кто-нибудь другой. Конкурентов в Кайшене у меня было предостаточно.
Я вышла из дома, перекусив черствым хлебом. В последний раз безразлично глянула на темные окна второго этажа и направилась дальше по улице – попрощаться с матушкой.
– И куда это ты собралась? – спросила мать, безучастно глядя на оставленный на столе мешочек с золотыми аланцами. Я положила туда двадцать золотых монет – солидную сумму для кайшенской дыры, чтобы она ни в чем себе не отказывала. – Надолго? Ишь, даже отцовский меч на себя нацепила…
– И что? – Я мерила шагами ее тесную темную спальню, раздраженно сложив руки на груди.
Стены семейного дома не навевали хороших воспоминаний – только тоску и тревогу. В тишине половицы скрипели под ногами особенно громко.
– Неужели решила повторить его «подвиг»?
– Возможно. – Ее вопросы раздражали все больше. Впрочем, как обычно.
– Ты хоть представляешь, что тебя там ждет, деточка? Море таит в себе не меньше опасностей, чем люди, которые ищут в странствиях свободу. Не говоря уж про чужие земли…
– Не опаснее моей работы и жизни в этой глуши, мама. – Я заскрежетала зубами.
– Твой отец этого не понимал, – продолжала нагнетать она нравоучительным тоном. – И скорее всего, уже мертв.
– Скорее всего, – передразнила я. – Ты была бы счастлива, если бы я отправилась следом за ним!
Тут матушкин нос задрожал, темные глаза наполнились слезами. Пересилив себя, я подошла к ней и приобняла, ощущая привкус вины. Отцовский меч звякнул, ударившись о кровать.
– Прости, но ты ведь понимаешь, что я не могу больше здесь оставаться. Жизнь в Кайшене не для меня.
– Он тоже так говорил, – шмыгнула она носом.
– Я вернусь, мам. Рано или поздно. Я – не он.
После этих слов я развернулась на каблуках, взяла свой сундук и вышла за дверь, не дожидаясь новой порции вопросов и предостережений. Долгие прощания ни к чему – от них всегда горько.
К порту меня манили легкий соленый запах моря и далекое ворчание волн. День обещал быть теплым – на небе ни облачка. Я шла к порту по мощенной камнем дороге, держа сундук за боковые ручки, и наблюдала, как к рынку выползают унылые, грязные бакалейщики с товаром, а пьяные рыбаки, едва протрезвев, идут к причалу, чтобы вновь отправиться в Серое море.
И вот она – «Аспирра» – гордо покачивается на воде подле причала. Новый парус, свежеокрашенные обводы, три мачты и покрытая медью носовая фигура в виде женщины, указывающая вперед блестящей на солнце рукой. Темно-синие флаги Торговой гильдии Стармора трепыхались на морском ветру. Я затаилась в тени близлежащего дома, завороженно присматриваясь к судну, и где-то в глубине души понимала, что оно не слишком-то похоже на прочие торговые суда – скорее уж на флагман военного флота, столь же громадный и величественный. К несчастью, такому прекрасному кораблю досталась далеко не лучшая команда. Закончив изучать киль, я с ужасом наблюдала, какой жуткий сброд топал по палубе корабля и причалу, таская мешки, ящики и перекатывая бочки, тягая за канаты. Все эти мужики пихались, орали, хохотали и ругались, перекрикивая чаек, кружащих над кораблем. Про себя я думала: «Это же бандиты и наемники, а не торговцы!» Отъявленные, отвратительные ублюдки и висельники. Чужеземцы. Келлесинцы и южане. Чутье било тревогу, предлагая быстро развернуться к дому. Но ноги будто бы вросли в каменный причал, пустив корни.
Морды в шрамах, руки бугрятся мышцами, бычьи шеи. Одежда – немыслимые грязные отрепья. И как тут быть?
– А я думал, не придешь.
И снова черноволосый северянин застал меня врасплох, подкравшись со спины. Его силуэт заслонил солнце, когда он встал рядом и бережно похлопал меня по плечу. Я искоса глянула на него и чуть не поперхнулась: глаза пленили своей ясностью и глубиной. Слишком выразительные для такого человека, как он: светло-голубые, влажные, блестящие. Манящие.
– Разносортная у вас тут команда, Кальд, – заметила я, настороженно оглядывая копошение возле «Аспирры». Высокий и тощий мужчина так и не убрал руку с моего плеча. – Глядя на этих людей, я не совсем понимаю, чем смогу пригодиться, если поплыву с вами. Я умею орудовать мечом, но я не воин. Сил тянуть канаты у меня едва ли хватит, да и морскому делу не обучена. Разве что шить могу… Вы же не просто так взяли меня покататься?
