– Берген?

Старик поправил полы шляпы, с опаской глянув на незваного гостя – тот появился беззвучно, словно призрак, встав в тени одной из крытых повозок. Закутанный в старый дорожный плащ, с капюшоном на голове и мечом на поясе, мужчина вполне мог сойти за наемного убийцу.

– А… Это ты, старый друг. – Берген, расслабившись, облизнул потрескавшиеся губы и кивнул на бревно, поваленное у костра, где в напряженном молчании расселись караванщики, минуту-другую назад весело горланившие песни. – Давай, присаживайся к нам, раз отыскал. Чего ты ждешь? Карты мне давно сказали, что наша встреча неизбежна.

Прихрамывая на одну ногу, незнакомец тяжело пересек поляну и присел возле огня, положив ножны с мечом себе на колени. Может, он и скрывал свое лицо, но отблеск огня все равно выхватил из темноты капюшона усталые голубые глаза, обрамленные морщинами. Его кожа казалась белой, словно кость.

– Что, даже не обнимешь старика?

– Я не за объятиями сюда пришел.

– Ты голоден? Может, хочешь выпить?

Светловолосый паренек, появившийся из тени ближайшей повозки, тут же принес гостю небольшой бурдюк, наполненный до краев кислым вином, но незнакомец отмахнулся от предложенной выпивки. На руках – дорогие кожаные перчатки. Огонь отразился от каждой бронзовой чешуйки, украшавшей их.

– Я пришел за правдой, Берген. Расскажи мне о Мелькихор. Об этой девчонке и ее прихвостнях. Я знаю, ты ходил с ними под одними парусами и видел больше, чем кто-либо другой.

– Ха! А с чего ты взял, что я тебе хоть что-то расскажу? Знаешь ли, все мы из-за этой истории с «Аспиррой» чуть не погибли. – Старик обвел руками караванщиков, и те дружно закивали, подтверждая его слова. – И потому у меня нет ни малейшего желания что-либо вспоминать. Хочешь правды? Ныряй за ней в Бездну! Там рассказчики получше меня найдутся.

– Берген, послушай меня, – в голосе незнакомца прорезалась настойчивость, – ты же знаешь, что сейчас происходит и что может произойти потом. Вы ведь не просто так по лесам скитаетесь. Вы прячетесь. И ждете, когда грянет буря. А я в отличие от вас готов в эту бурю нырнуть… И помочь девчонке.

– Помочь? – Старик задумчиво поскреб скулу. – Девчонке? Ну, дело благородное. А я-то тебе зачем? Сидя здесь, ты только теряешь время.

Странник шумно выдохнул через ноздри, не скрывая раздражения:

– Только зная, с чего все началось, я пойму, как все это закончить.

– Да я и сам не многое знаю, – пожал плечами Берген. – По большей части одни только слухи, сплетни да невероятные россказни пьяных моряков. Только вот, если я все это расскажу, ты мне вряд ли поверишь. А если и поверишь, то тебе же хуже будет.

– Хуже или нет – я сам решу. Рассказывай, Берген, – казалось, у незнакомца вот-вот лопнет терпение, – про «Аспирру» и ее капитана. О том, как Мелькихор вообще оказалась на этом проклятом корабле. О реликвиях и калифаре. О…

– Ладно… Ладно уж! Уговорил. Расскажу тебе по старой дружбе.

– Ага, – пробормотал кто-то из караванщиков. – Он сейчас расскажет. Все переврет, как пить дать! Накормит сказками. Он за всю жизнь и трех слов правды не сказал!

Берген подался вперед к огню, и тени от костра очертили каждую впадину на его дряблом, загорелом лице.

– Расскажу, как знаю, а там пеняйте на себя, друзья мои. Хотите – додумывайте сами или ищите других свидетелей. Все равно подлинную историю можно узнать лишь у Мирного Неба.

Проклятый

Десятилетие Хаввары

Каково это – познать предательство на вкус? Поговаривали, будто это горькая и тяжелая ноша, но там, где одни чувствовали лишь горечь, тяжесть и разочарование, Лука испытывал эмоции, способные свести с ума любого.

Сейчас, когда он сидел за одним столом с женой, его словно иголками пронзала насквозь жгучая беспомощность, а страх впивался острыми когтями в позвоночник, сжимал внутренности и заставлял дрожать. Наверное, так ощущают себя люди, провалившиеся под лед. Ведь им ничего не остается, кроме как барахтаться в ледяной воде, задыхаться и корчиться в предсмертной агонии.

– Кейпа, прошу тебя… – произнес он почти шепотом, хотя жаждал закричать. Закричать как можно громче, чтобы она услышала его, поняла и защитила.

Удивительно, насколько люди становятся слабыми, отдыхая на подушке под названием «любовь». Только недавно Лука желал оказаться в плену этого милого создания, но теперь это желание сработало против него самого. Оно проникло в него мягко и осторожно и обезоружило в тот самый момент, когда силы были нужны ему больше всего.

– Ты знаешь, что ты сделал? – Голос девушки поразил своей холодностью. Лязгнул сталью в тишине.

Лука поежился и с трудом заставил себя посмотреть ей в глаза. Кейпа, как и всегда, была прекрасна: чистокровная северянка – уроженка Старморского королевства, – стройная, складная, с румянцем на щеках и длинными светлыми волосами, аккуратно заплетенными в косу. Стоявшая на столе лампада окаймляла ее нежное лицо игрой света и тени, но оно, увы, больше не выражало ничего, кроме ненависти и отвращения. Явная враждебность в родных чертах ранила мужчину в самое сердце.

– Я…

– Ты только что убил человека, Лука, – перебила она его. – Убил Морру на глазах у его семьи.

Он нехотя, цепенея, посмотрел на свои руки. Сколько бы мужчина ни силился, они не переставали дрожать. Запекшаяся кровь на тонких длинных пальцах казалась черной.

– Прошу тебя. Не надо… – Слова застревали в горле. Лука тонул в ледяной воде. Задыхался, пока страх сковывал его по ногам и рукам.

И тут что-то вдруг с силой ударилось в запертую дверь. Один удар, второй, третий. Она заходила на петлях. За ней, в ночной тишине, послышались голоса. Но Кейпа даже не взглянула в ту сторону, она не отрывала от Луки своих серых, почти стальных глаз.

– Ты убил Морру, Лука. Одного из нас. Глашатая нашей деревни. У него остались жена и маленькая дочь двух лет.

Если даже самую крепкую палку долго-долго гнуть, она ломается с треском: Лука, сытый обвинениями, вскочил с места и указал на дверь.

– Это его вина! – оскалившись, воскликнул мужчина. – Не нужно было распускать те слухи. Он говорил, что это я убиваю наших охотников в лесах. Из-за него меня все возненавидели! Стали обращаться как с ничтожеством!

– Я верила тебе, Лука, но теперь все, – произнесла девушка с холодным спокойствием, смерив мужа оценивающим взглядом. – Я вижу, он был прав насчет тебя.

– Прав? – Лука отшатнулся на подкосившихся ногах. В панике обхватил себя за голову. – Морра делал все это из ревности. Из глупости. Из своих чувств к тебе! Он хотел, чтобы меня изгнали, а ты досталась ему!

– Убирайся, – сквозь зубы процедила Кейпа, медленно поднявшись с места. Ее решимость, неожиданно вспыхнувшая огнем, была способна испепелить супруга на месте. – Ты убийца, Лука. Проклятый зверь. Тебе нет места в моем доме.

Волна леденящего ужаса нахлынула на северянина и унесла его в пустоту, где остро ощущалась невосполнимая потеря. На миг он даже лишился дара речи. Так и стоял посреди комнаты, глупо раскрыв рот, уже не различая, где сон, а где реальность.

– Ты не можешь все перечеркнуть. Забыть. Так просто? Не можешь, нет, – промямлил Лука заплетающимся языком. – Это невозможно.

В дверь ломились все пуще. Казалось, ее вот-вот выбьют. Гневные голоса по ту сторону требовали, чтобы Лука вышел из дома сам и сознался в своих злодеяниях.

Девушка оперлась руками в стол и опустила голову. Ее плечи заходили мелкой дрожью.