Расположившись за мольбертом в рисовальном классе и повесив фотографию на верхний уголок доски, я начала рисовать контуры на листе А3.

Прорисовывая контуры его лица, я заметила, что черты у него изящные и выразительные, в меру строгие и довольно властные. И они завораживающие. Особенно его небесные глаза. И острые скулы, о которые можно порезаться. И… губы… У него идеальное лицо для портретистов, потому что оно – эталон. Поэтому мне безумно нравилось его рисовать. Кажется, мне никогда ещё не доставляло столько удовольствия рисование чьего-либо портрета. За исключением Саши Золотова, конечно.

Я провела всё воскресенье и остальные ночи в рисовальном классе, договорившись с охранником корпуса, чтобы он мне разрешил закончить домашние задания, так как в общежитии невозможно рисовать. Но не из-за обстановки, там удобные большие столы под каждой кроватью (они выглядят как двухъярусные кровати, но на первом ярусе вместо кровати рабочий стол), а потому, что моё вдохновение прогоняют мои соседки. А здесь так уютно и спокойно, никто не приводит своих вечно надоедающих мне гостей, парней и других персон. Здесь я и задание по проектированию сделала. Здесь я провожу, можно сказать, большую часть своего свободного времени. И только один минус: не было холодильника с едой. Но зато был чайник.

Глаза закрывались сами собой, но, вооружившись банкой кофе, я постоянно заваривала ароматный напиток. И сон снимало как рукой, но, к сожалению, ненадолго.

– Ого, такой красавчик, – как-то вечером в понедельник подошла ко мне моя одногруппница – Влада Муравьева, которая тоже занималась здесь проектированием. Она единственная в группе, с кем я более-менее общаюсь. – А это кто, твой парень?

Я немного опешила:

– Нет, конечно, это так, знакомый.

– А почему тогда его портрет рисуешь? – с подозрением взглянула на меня.

– Он попросил, – нашлась я. Частично, это правда.

– Ой, а ты можешь и для меня тогда кое-кого нарисовать?

– Могу… – неуверенно проговорила я. На самом деле, я не очень люблю рисовать кому-то. Я рисую для души, просто для себя. Много раз рисовала Дарину, потому что ей безумно нравится, как я рисую. Она сама так говорит. И мои портреты у неё действительно висят в рамочках. Мне очень приятно, что мои работы ценят. Поэтому Дарину я всегда рисую с душой. К тому же она очень красивая. Перед её красотой можно преклонить колено.

– Тогда я на неделе тебе принесу фотку, хорошо? – обрадовалась Влада.

– Хорошо, – с досадой кивнула я.

Пятая ночь подходила к концу, и портрет был готов. И хотя я была выжата как лимон, моему счастью не было предела. Мне казалось, что лучше я ещё никогда в своей жизни не рисовала. Это лучшая работа среди всех. Более качественная, прорисованная. И хотя мне пришлось не спать толком, я была крайне довольна собой. И сомнений в том, что этот портрет может не понравиться его владельцу, совершенно не было.

На следующий день у меня было хорошее настроение, я была в предвкушении предстоящей встречи с жестоким тираном. Возможно, в этот день всё закончится, и я смогу вздохнуть спокойно. Хотя, если говорить откровенно, Марк ещё никак не успел мне насолить. Ни мне, ни моей подруге. Так что зря я так на него взъелась. Может, он не такой уж и плохой, ведь разрешил же он мне искупить свою вину портретом. Ведь если он такой богатый и поднимает семейный бизнес в три раза, значит, он может позволить о себе высокое мнение. Имеет право заставить всех относиться к нему с уважением и признательностью.

Сегодня на мне были гольфы в чёрно-красную полоску, тёмные шорты с подтяжками и алая футболка. А волосы перевязаны красной ленточкой. Подтяжки, ленточки и комбинезоны – это моё всё.

В институте, как обычно, мне пришлось выслушать парочку колкостей по поводу моего наряда от Алёны Серебряковой и её свиты. Но я, как всегда, пропустила эту информацию мимо ушей. Меня не волнует их мнение насчёт моего стиля в одежде. Мне он нравится, и это главное.

На занятие в бизнес школе я пришла на двадцать минут раньше, чтобы в этот раз точно не опоздать и не выслушивать обвинения на мой счёт. Но даже в это время собралась половина однокашников. Марк пришёл за пять минут до начала. Его взгляд лишь прошёлся по мне, и он направился к своему месту, на котором сидел и в прошлый раз.

Мы говорили на сегодняшнем занятии о старте бизнеса. Дэвид Фригман пригласил Азхара Джафарова, основателя и владельца группы компаний Repost. Мистер Джафаров предлагал нам воспользоваться опытом конкурентов, прежде чем запустить свой бизнес или направление на новом рынке. Узнать у конкурентов выигрышные стратегии и действовать, избегая ошибок, что в конечном итоге сэкономит кучу ресурсов.

Также он рассказал нам, как наладить поток клиентов. Для этого есть определённый рецепт. Первое, определяем самый ходовой товар в своём ассортименте. Второе, значительно снижаем цену на этот продукт, к примеру, продаём по себестоимости. И третье, оповещаем о новой цене максимальное количество людей в округе в виде раздачи листовок, флаеров и тому подобное. Что имеем в итоге? Я лично ничего не имею, а они поднимут выручку в своём магазине и привлекут поток новых клиентов.

После занятия я заметила, что Марк никуда не спешил и спокойно сидел на своём месте, ожидая моих действий. Я подождала, пока все выйдут и мы останемся вдвоём в аудитории, и подошла к нему.

– Здравствуй, – и с замедлением добавила, – те. Я, как и договаривались, подготовила портрет, – открыв тубус, я выудила из него рисунок, расправила и протянула владельцу. – Вот.

Марк всё это время с любопытством разглядывал мой наряд, вальяжно раскинувшись на сидении.

– Интересно, – произнёс он непонятно к чему и взял из моих рук портрет.

Несколько минут он рассматривал рисунок, а затем неожиданно для меня порвал его на две половины.

– И вы ещё смеете мне предлагать это? Убогая пародия на то, что вы называете «портретом», – он разорвал ещё на две части. – Если не умеете рисовать – не беритесь, – ещё на две части, – а если умеете, то хотя бы старайтесь, – ещё на две части. – Кому бы там ни нравились ваши рисунки, для меня вы – бездарность, – ещё и ещё рвал на кусочки.

Я тупо смотрела на клочки бумаги в его руке и никак не могла поверить, что это моя работа. На глаза наворачивались слёзы. Бессонные ночи, столько стараний…

– Ну, и хорошо, что ты разорвал его! – внезапно я вспылила. – Мне тоже не понравился он. Никогда в своей жизни я не рисовала лица уродливее этого. Столько мучений испытала я, пока рисовала тебя. Каждую минуту грозилась его порвать. Так что хорошо, что ты сам это сделал.

Перед моими глазами была пелена злости и обиды, поэтому уже было всё равно, что он подумает обо мне. К чему это приведёт. Такое стерпеть я не могу. И ещё я думала, что этот человек может быть хорошим? Ничего подобного. Правильно о нём говорил Саша. Ужасный и жестокий.

Марка, однако, мои слова разозлили не меньше, и он, резко поднявшись на месте, исказился в лице.

– Вам не кажется, что когда просят прощения, то извиняются немного не таким образом? Совсем страх потеряли?

Я хотела казаться сильной, невозмутимо смотреть ему в лицо, но глазам тяжело было сдерживать поступающие слёзы.

– Но ты первый меня обидел, – тихим дрожащим голосом произнесла я.

– Обидел? – с недоверием он посмотрел на меня.

– Да, потому что я творческая душа, – и полились стихи из неоткуда:

Меня легко обидеть и легко задеть,

Но я могу сдержаться.

Сойти вам может это с плеч,

Но в голове моей остаться.

Я так старалась вас рисовать, ночами не спала. Никогда я столько усилий не прикладывала в рисунок. Хотела, чтобы вам понравилось. А вы взяли и порвали его, – опустив взгляд, я начала горько плакать от обиды.

– Простите, – спустя минуту колебаний, провинившимся голосом произнёс Марк.

Я в удивлении от услышанного резко подняла голову с заплаканными глазами и переспросила: