– У меня тоже, – говорит Дерек. – Слушайте, мистер Локридж, а вы, случайно, в «Монополию» не умеете играть? Мы с Шан собираемся, но вдвоем играть глупо, а мама не хочет.

– Вот именно, не хочу, – сказала Корин. – Самая скучная игра на свете. Вечером папа с вами поиграет, он любит. Если не слишком устанет на работе.

– Но его еще ждать и ждать! – восклицает Дерек. – А мне скучно прямо сейчас.

– И мне, – поддакивает Шанис. – Если бы у меня был телефон, я сейчас играла бы в «Кросси роуд».

– В следующем году будет, – говорит Корин и закатывает глаза. Видно, девочка уже давно ведет кампанию по выпрашиванию телефона. Лет с пяти, пожалуй.

– Так вы умеете? – не унимается Дерек.

– Умею, – говорит Билли, а потом подается вперед и взглядом пришпиливает Дерека к месту. – Должен сразу тебя предупредить: я отлично играю. И всегда выигрываю.

– Я тоже! – подхватывает Шанис.

– И я не стану играть в поддавки только потому, что вы дети, а я взрослый, – произносит Билли. – Я быстро скупаю недвижимость, имейте в виду. Сперва сдеру с вас три шкуры на аренде, а потом добью отелями. Если мы сядем играть, вы должны быть к этому готовы.

– Идет! – Дерек от восторга подпрыгивает на месте и чуть не разливает молоко.

– Идет! – кричит Шанис, подскакивая вслед за ним.

– Обещаете не плакать, когда я выиграю?

– Обещаем!

– Обещаем!

– Хорошо. Значит, договорились.

– Вы точно не против? – спрашивает Корин. – Игра просто бесконечная!

– Когда за кости берусь я, она заканчивается в два счета, – отвечает Билли.

– Играть будем внизу! – говорит Шанис и вновь берет его за руку.

Комната внизу такого же размера, как в доме Билли, но мужской берлогой она стала только наполовину. Там у Джамала небольшой верстак, а на стене висят инструменты. Есть и ленточная пила (Билли одобрительно подмечает, что тумблер включения закрыт крышкой с замком). Детская половина комнаты завалена игрушками и раскрасками. У стены стоит телевизор (к нему подключена дешевая приставка, явно приобретенная на гаражной распродаже, – из тех, в которые нужно вставлять картриджи). Стопка настольных игр на полу. Дерек берет коробку с «Монополией» и раскладывает игровое поле на детском столике.

– Мистеру Локриджу наши стульчики маловаты, – растерянно замечает Шанис.

– А я прямо на пол сяду. – Билли убирает один из стульчиков и садится, скрестив ноги (они как раз помещаются под столик).

– Вам какую фишку? – спрашивает Дерек. – Я обычно играю гоночной машинкой, когда мы с Шанис вдвоем, но могу уступить, если хотите.

– Да нет, спасибо. А тебе какая фишка нравится, Шанис?

– Наперсток, – отвечает она и неохотно добавляет: – Тоже могу уступить, если хотите.

Билли берет себе цилиндр, и игра начинается. Сорок минут спустя, когда Дереку выпадает очередной ход, он зовет маму:

– Ма! Мне нужен совет!

Корин спускается в подвал и, подбоченившись, осматривает поле и стопки денег у игроков.

– Не хочу говорить, что плохи ваши дела, дети, но плохи ваши дела.

– Я предупреждал, – замечает Билли.

– О чем ты хотел спросить, Ди? Имей в виду, что твоя мать в свое время еле-еле сдала зачет по домоводству.

– Вот какая у меня проблема, – говорит Ди. – У него две зелененьких, Пенсильвания-авеню и Пасифик-авеню, а Норт-Каролина-авеню у меня. Мистер Локридж предлагает за нее девятьсот долларов. Я купил ее втрое дешевле, но…

– Но? – спрашивает Корин.

– Но? – подхватывает Билли.

– Но тогда он сможет построить дома на всех зеленых полях. А у него уже есть отели на Парк-Плейс и Бордуоке!

– И? – говорит Корин.

– И? – говорит Билли с ухмылкой.

– Мне надо в туалет, и вообще я почти банкрот, – заявляет Шанис.

– Зайка, не нужно всем сообщать, что идешь в туалет. Просто скажи: «Простите, мне нужно отойти».

С тем же обезоруживающим достоинством Шанис отвечает:

– Пойду попудрю носик, хорошо?

Билли хохочет. Корин тоже. Дерек не обращает никакого внимания на происходящее. Он осматривает поле и вопрошает:

– Продавать или нет?! У меня почти не осталось денег!

– Это называется «выбор Хобсона», – говорит Билли. – Когда тебе нужно решить, рискнуть или твердо придерживаться взятого курса. Между нами, Ди, ты проиграешь в любом случае.

– По-моему, он прав, сынок, – соглашается Корин.

– Он такой везучий! – жалуется Дерек матери. – Только что попал на Бесплатную стоянку и получил все денежки, что мы туда сложили, – а это ого-го сколько!

– Я не только везучий, но и умею играть, – говорит Билли. – Признай.

Дерек пытается дуться, однако надолго его не хватает. Он поднимает карточку с зеленой полоской и объявляет:

– Тысяча двести!

– По рукам! – восклицает Билли и выплачивает ему названную сумму.

Двадцать минут спустя дети уже банкроты, и игра кончена. Когда Билли встает, его колени громко хрустят, и дети смеются.

– Вы проиграли, ребятки, значит, вам и со стола убирать, так?

– Папа тоже так играет, – говорит Шанис. – Хотя иногда все-таки дает нам победить.

Билли улыбается:

– А я вот нет.

– Хвастун! – хихикает Шанис, прикрыв рот.

По ступенькам с грохотом слетает Дэнни Фасио в желтом дождевике и резиновых сапогах с расстегнутыми голенищами, похожими на воронки.

– Можно мне тоже поиграть?

– В другой раз. У меня такое правило: наминать детям бока только раз в неделю.

Собственная невинная шутка – то, что дети назвали бы подковыркой, – вызывает перед глазами Билли картину: разбросанное по полу трейлера печенье и гипс Боба Месса, которым тот с размаху бьет Кэти по лицу. Смеяться больше не хочется. Дети хохочут. Им-то весело: их сестру не топтал пьяный хмырь с выцветшей татуированной русалкой на руке.

Наверху Корин вручает ему пакетик с печеньем и говорит:

– Спасибо, что так чудесно скрасили им дождливый день.

– Мне тоже было весело.

Это правда. Ему было весело почти все время, не считая последних минут. Дома он выбрасывает пакет с угощением в мусорное ведро. Корин Акерман отлично готовит, но теперь ее печенье не полезет ему в горло. Он даже смотреть на него не может.

В понедельник он отправляется к своему риелтору, контора которого расположена в небольшом одноэтажном торговом центре в трех кварталах от дома номер 658. Офис Мертона Рихтера – двухкомнатная конура, втиснутая между солярием и тату-салоном «Веселый Роджер». У торгового центра стоит синий внедорожник, довольно старый, с наклейкой «АГЕНТСТВО НЕДВИЖИМОСТИ РИХТЕРА» на одном боку и длинной царапиной на другом. Риелтор мельком просматривает тщательно подделанные документы Далтона Смита, затем отдает их обратно вместе с договором аренды. Те места, где Билли должен поставить подпись, отмечены желтым маркером.

– Вы можете сказать, что хозяин задрал цену, – говорит Рихтер, как будто Билли уже возмутился. – И будете отчасти правы. Но не забывайте про мебель, вайфай и подъездную дорожку – ведь парковка на улице запрещена до шести вечера. Конечно, дорожку придется делить с Дженсенами…

– Большую часть времени я держу машину на муниципальной парковке в центре. А ходить пешком даже полезно. – Он гладит себя по бутафорскому животу. – Цена в самом деле немного завышена, но квартирка мне приглянулась.

– Хотя вы ее даже не видели! – дивится Рихтер.

– Миссис Дженсен очень ее хвалила.

– Понятно. Стало быть, по рукам?..

Билли подписывает бумаги и выписывает первый чек от имени Далтона Смита: плату за первый и последний месяцы, а также страховой депозит (последняя сумма просто баснословная, и оправдать ее могли бы разве что кухонная утварь марки «Олл-клэд», лиможский фарфор и светильники «Тиффани»).

– Компьютерами, значит, занимаетесь? – уточняет Рихтер, пряча чек в ящик стола. Он подталкивает к Билли конверт с надписью «КЛЮЧИ», затем отвешивает своему старенькому ПК шлепок, словно пытается прогнать приблудную и совершенно бесполезную псину. – Мне бы пригодилась ваша помощь с этой развалюхой.