– Не против, я остаюсь здесь до шестого числа.

– Чудесно. Надеюсь, ты подружишься с Вилмором и Аделиндой.

– Да мы и сейчас нормально общаемся. Жалко только, что сегодня никуда не получится выбраться.

Дядя развел руками и добродушно улыбнулся.

– Ничего не поделаешь, Ансель. Раз уж я сказал, что сегодня вы из замка не выйдете, значит, так тому и быть. Королевские приказания должны исполняться даже в мелочах. Это дело принципа. Ничего страшного, проведете время спокойно, в замке тоже найдется много интересного. А вечером отметим Рождество. В узком кругу, по-семейному. Только мы и самые знатные придворные.

***

Мы неторопливо брели по длинной галерее на первом этаже в западном крыле. Я рассчитывал, что скоро научусь ориентироваться в огромном замке, но пока имел о его планировке только самое общее представление. В галерее было темновато, лишь кое-где встречались тусклые светильники. Наверняка эту часть замка редко посещали. Во всяком случае, такое складывалось впечатление. Жизнь в галерее, где стены были увешаны старыми портретами, словно замерла навсегда. У меня и Аделинды были факелы из минералов. Время от времени Аделинда подносила свой факел к какому-нибудь портрету, который казался ей достойным внимания, и тогда мы останавливались, чтобы рассмотреть его во всех подробностях. Если бы задерживались рядом с каждым портретом, то бродили бы здесь до глубокого вечера. Вилмор молча следовал за нами, как тень.

– Вот это – один из первых правителей Снежного королевства, Расмунд Жестокий. Точнее, третий по счету. Живописные портреты двух первых не сохранились, есть только миниатюры на пергаменте. Потом, если интересно, посмотришь, они хранятся в библиотеке. А при Расмунде уже имелся придворный живописец, даже довольно искусный.

Не знаю, как насчет «искусный», однако то, что третьего короля не зря прозвали Жестоким, художнику удалось передать. Мрачное угрюмое лицо, темные доспехи, сильные руки, сжимающие обнаженный меч…

– Тогда бесконечные войны шли, естественно, было не до веселья. Все-таки Расмунд сумел удержать власть, и династия осталась на троне. Хотя и трона тогда еще не имелось. Корона, торжественное венчание правителя, герб и прочая мишура появилась позже.

– А он в каком веке правил?

– В середине пятого. Такая вот старина.

– Разве тогда уже были нормальные портреты?

– Здесь уже были. У нас ведь не обычное королевство, а зачарованное.

Мы миновали много портретов правителей с суровыми угрюмыми лицами. Видимо, еще долго в королевстве было неспокойно. Некоторых из тогдашних королей Аделинда называла, но имена как-то не задерживались в моей памяти. Постепенно доспехи сменялись сукном, шелком и бархатом, оружие встречалось уже не так часто. Да и выражения лиц правителей становилось приветливей. У кого задумчивое, у кого даже с легкой улыбкой. Наверное, времена менялись, и становились спокойнее. Попадались и женские портреты. Среди них мне особенно запомнилась одна принцесса – в малиновом пышном платье, с высокой прической, вся усыпанная драгоценностями. Слегка смахивала на рождественскую елку. Но в целом королевские одеяния казались не такими экстремальными, как на многих картинках в учебниках по истории Средних веков и Возрождения.

А потом на меня посмотрел отец. То есть это был не он, но сходство просто удивительное, сразу бросавшееся в глаза. Я, конечно, сразу остановился перед портретом молодого мужчины.

– Эртам Прекрасный, – объявила Аделинда. – Правил совсем недолго, погиб от удара молнии в двадцать пять лет.

– Кошмар.

– И не говори. В те времена громоотводов не водилось. Видишь, молния на заднем плане?

– Да.

Вспышка молнии заливала половину картины, освещала золотистые локоны несчастного короля.

До чего же они были похожи с моим отцом! И с Вилмором, конечно, тоже. Одни и те же черты лица сохранились в веках, чтобы возродиться снова. Эти трое, в сущности, различались лишь цветом волос и глаз да какими-то мелкими индивидуальными особенностями. Но это была одна единая порода.

– Молнию живописец нарисовал уже после смерти короля, на одном из его последних портретов. Еще сохранилась мраморная статуя Эртама. Она в глубине сада, в гроте. Погибшего долго оплакивали, даже возникло что-то вроде культа покойного короля. Народ его обожал. Тем более, он еще не успел натворить никаких злодейств и повысить налоги.

– А вот и твой дед, – минуты через три объявила Аделинда.

Так я впервые увидел своего таинственного деда, о котором до приезда в Снежное королевство даже ничего не слышал. Портрет в полный рост. Дед оказался широкоплечим и, похоже, высоким. На портрете ему было лет сорок, наверное. Волевой подбородок покрывала черная бородка. Вернее, ухоженная щетина, так что образ вполне себе актуальный. А еще напрашивался вывод, что характер у деда крутой, и вообще он был человеком энергичным и упрямым. Или отлично таким притворялся.

– Неужели отец никогда не рассказывал тебе о короле Рэйнере?

– Я же отвечал уже, что никогда.

Ну, а дальше в галерее меня ждал портрет отца. На этот раз не двойник, живший несколько веков назад, а он сам. Видимо, мой ровесник или чуть старше. Не узнать его было невозможно. Он всегда выглядел потрясающе молодо. Однако тут был почти мальчишкой. И конечно, ни одного седого волоса. А ведь я даже не представлял отца без платиновых прядей. Он гладил длинноухую собаку, которая положила голову ему на колени.

– Чудесный портрет, правда? – прошептала Аделинда.

Буквально застыла на месте, хотя с чего бы ей любоваться изображением, которое точно видела много-много раз? Рядом с остальными портретами она надолго не зависала. И вдруг я догадался, что было совсем не трудно сделать по выражению ее лица. Эта белобрысая жердь просто-напросто заочно втюрилась в моего папочку! Между прочим, в своего дядю, хоть и троюродного. Понятно, что в реале он бы на нее даже не взглянул. Но все равно мне это очень не понравилось. Поэтому я поскорей шагнул вперед.

– Погоди, а это кто?

Девушка на небольшом овальном портрете сидела в кресле, вокруг вились цветочные силуэты. Она вся словно светилась изнутри. До какой же степени она была не похожа на все предыдущие женские портреты! Изображенные там дамы были разными – красивыми и так себе, надменными и снисходительными. Но это все было не важно, главное – девушка с портрета казалась созданием из какого-то другого мира. В чем состояло ее отличие от других, я не мог догадаться.

– Это супруга короля Рэйнера, – сухо ответила Аделинда.

– То есть моя бабушка?

– Разумеется.

Юная бабушка…

Ближе к вечеру мы немного поболтали с Дэлфисом о Подземном королевстве. Сам он туда заглядывал всего однажды и вообще редко перемещался за пределы замка. Зато кое-что знал о гидре. По его словам, гидру поселил в подземной реке некий коварный волшебник. Тогда гидра была совсем крошечной, почти невидимой, но очень быстро вымахала до своих теперешних размеров. Волшебник подкинул ее подземным жителям обитателям не просто так, а по поручению властителя Снежного королевства. Тогда две соседние страны враждовали, и был расчет навредить нижним соседям с помощью кровожадной зверушки. В итоге получилось наоборот – те просто стали осторожней и не совались в воду, зато приспособились подкармливать гидру пленниками из верхнего мира.

– А из-за чего та война началась?

– Она шла почти с самого основания Подземного королевства. Видите ли, далеко не всегда для начала войны требуется веская причина. Но в случае с тем противостоянием веские причины имелись. Подземное королевство появилось позднее нашего, хотя тоже очень давно. Наследный принц Снежного королевства посчитал, что его отец, король Олберик, правит чересчур долго. Надоело ему вечно носить статус наследника.

– Да? А вот британскому принцу уже лет семьдесят, наверное, и до сих пор наследник. Вроде, не возмущается.

– Во Внешнем мире другие понятия о престолонаследии. Мне так кажется. Да и времена тогда были совсем иные. Тому наследнику до старости было далеко, но он все равно считал, что чем раньше сядет на престол, тем лучше. Образовался заговор против короля, в числе ближайших вассалов нашлись желающие выдвинуться. Однако кто-то успел донести. Или дух, который покровительствовал династии, подал знак королю. Точно не известно. Впрочем, это не важно теперь.