Неожиданно в портале проявился жёлтый всполох — я нахмурилась.

— Чёрт… — тихо вырвалось у меня.

Я спешно пошла к оборудованию, чтобы оглушительно замереть — что за чертовщина творилась с показателями сейчас, объяснить было сложно даже мне.

Я обернулась на Пятого — он не отрывал от меня глаз — и изобразила рукой бегущего человечка. Он медленно покачал головой. Я всплеснула руками от бешенства — ещё тратить драгоценное время на уговорушки — и строго показала пальцем на него, потом — на дверь. Подумав, я показала на себя и соорудила «класс», дополнив его ослепительной улыбкой.

Решив, что этого будет достаточно, чтобы он убрался отсюда побыстрей, я вернулась к приборам, прикидывая в уме, как вернуть стрелки показателей в безопасную зону. Компьютер гудел от напряжения — ну что за древность — и категорически отказывался работать без зависаний.

— Ну давай, давай же! — бормотала я.

Программа свернулась, вместо себя оставляя сообщение с ошибкой. Выключаться оно отказывалось совершенно, а тратить драгоценные секунды на калибровку было ещё глупее, чем начинать этот эксперимент. Придётся выключать вручную.

Обернувшись на портал, я чуть не заорала — жёлтые всполохи виднелись тут и там, а воздух начал потрескивать от напряжения.

«Без паники, Саша, без паники, » — произнёс у меня кто-то в голове, кто по определению не мог быть мной — чтобы быть спокойным в такой ситуации надо быть либо чокнутым, либо обкуренным до посинения. — «Если не совершать резких движений, то всё может и обойтись — ты сохранишь результаты своего труда, проанализируешь и исправишь ошибки. Но сейчас тебе стоит подойти к нему… крайне аккуратно.»

Я медленно пошла к воронке, успев понять, как чувствуют себя люди, разминирующие бомбы, как случилось что-то, совершенно странное — подскочило напряжение, все лампочки полопались, а портал поменял вектор и начал притягивать к себе объекты.

Меня сбило с ног, и, если бы я не ухватилась за пришпиленный к полу стол, то уже пускала бы слюни где-то в небытие.

Разрыв пространственной ткани начал шириться, но встречал естественное сопротивление вселенной, возвращаясь в исходную точку, отдавая вложенные в него силы самым опасным для человека образом.

В голове силился туман, который не смогла прогнать моя способность, я не могла даже обратиться к памяти, чтобы с чёткостью воспроизвести те редкие талмуды, посвящённые временной материи.

Неожиданно гравитационный фон решил сделать финт ушами, и я, крича и слыша страшный грохот, звонко шлёпнулась на потолок, — повезло, что я решила проводить испытания не в большом зале — еле увернувшись от чуть не прилетевшей в глаз коробки. Не успела я осознать, что произошло, как меня снова тряхнуло, и через пару мгновений я осознала себя лежащей на полу в окружении разбросанного барахла. Застонав и попытавшись встать, я потерпела поражения — к полу будто бы тянули невидимые нити, страшная сила, сопротивляться которой было нельзя.

«Доигралась, » — резюмировала я, понимая, что контроль потерян окончательно.

Что бы я не предприняла, закрыть эту дрянь было невозможно. Настала какая-то лёгкость, когда я подумала, что, по крайней мере, сделала всё, что могла. Кто же виноват, что моих сил было недостаточно? Да и начхать! Жалко, конечно, что я так и не узнаю, где допустила ошибку, но мёртвым, говорят, глубоко плевать на свою жизнь на земле. Надо же хотя бы после смерти научиться смирению?

Сквозь мутную поволоку в голове до меня добирался голос, и я, направив последние силы на то, чтобы не терять сознание, крайне удивилась и разозлилась, поняв, что этот идиот не убежал из корпуса.

— Телепортируйся отсюда! — прокричала я.

— Не могу! — зло крикнул он в ответ, будто бы в том, что он — конченный, была моя вина.

С трудом приподняв голову и посмотрев на него, я еле сдержала истерический хохот — Пятый, судорожно вцепившись в люстру, висел на потолке — его одежда крепко зацепилась за выступы — и умудрялся яростно сверкать глазами.

— Почему?

— Способность не работает!

— Старайся лучше!

— Без тебя бы не додумался!

Залезать в могилу вместе с этим чудаком не очень-то хотелось, да и что я скажу, увидься мы где-то там? «П-ф, подумаешь! Каждый имеет право на ошибку!» или «Зато полетали напоследок! Держу пари, ты никогда бывал на потолке!» Брать ответственность за его смерть я категорически отказывалась, и я, приподняв голову так высоко, как только смогла, резко расслабилась, ударяясь об пол и чувствуя, как начал кровоточить лоб.

Сработало, как всегда, безотказно — лишни мысли резво выскочили из головы, и я смогла сосредоточиться на главном.

— Ни за что не слезай оттуда, понял? — крикнула строго я. — Есть план!

«Скорее импровизация, » — хмыкнула я.

— Ты что задумала? Сейчас же ответь! Александра? Ответь, дура! Чёрт!..

Слушать и дальше его я посчитала ненужным — всё равно ничего дельного не скажет — и, направив все свои силы на способность, — по ходу у меня где-то есть резервный источник питания — чудом прорвалась в «сказочную полянку», где быстро активировала мой новый эксперимент на компьютере, который даже в теории был настолько мутным и опасным, что я обозвала его «последний шанс» и предпочла забыть до недавних времён.

Мой «последний шанс» соответствовал названию, при любых других обстоятельствах я бы в жизни к нему не подошла. Я не являлась специалистом в биологии и анатомии, полагаясь на интуицию и знания в программировании.

Давным-давно читала про интересный феномен, в котором люди в моменты смертельной опасности и острого напряжения, когда секунды решают многое, делают невозможное, преодолевая пределы человеческого тела. Сухонькая старушка вынесла из горящего дома огромный сундук с ценными вещами, которые позже не смогли унести двое крепких парней. Молодая мать подняла машину, под которой лежал её ребёнок. Примеров, на самом деле, море, и, если разобраться, удивительного в этом мало.

Почти всем известно, что возможности человека безграничны, мозг человека функционирует лишь на пять-семь процентов, остальные же резервы остаются неиспользуемыми. Чем же занимаются остальные девяносто пять? И почему мы не можем использовать их?

Этот вопрос очень сильно будоражил меня в подростковом возрасте, когда я пыталась разобраться, что из себя представляют неординарные способности. Возможно ли, что «особенные дети» ничем не отличаются от остальных, что лишь какая-то часть коры головного мозга чуть более активна, чем остальные? И на что тогда способен человек, если сможет стимулировать активность всех потаённых резервов?

Я перелопатила кучу литературы, чтобы хоть немного разобраться, и, если повезёт, сделать вывод, который либо подтвердит, либо опровергнет мои догадки. Разумеется, тринадцатилетняя сопля не смогла сделать революционное открытие, но смогла понять одно — этот запас — гарантия выживания, биологическая защита организма. Использовать его постоянно невозможно либо в силу несовершенства нашего тела, либо психологической неготовности.

Приятно, конечно, знать, что в тебе таятся крутые силы, которые в какой-то момент могут спасти тебе жизнь, но проявляются они, как правило, так редко, что эти случаи тщательно фиксируются.

Тешить себя надеждой, что в момент крайней опасности я попаду в число счастливчиков было довольно глупо. Поэтому я поступила куда как глупее — создала программку в моём счастливом подсознательном мирке, которая в теории активирует шестьдесят процентов скрытых ресурсов, — использовать все я поостереглась — и превращает меня в супергёрл, которая одной левой должна надирать зад плохим парням, а правой — делать идеальный маникюр и красить ресницы.

Открыв глаза, я замерла — пространственно-временные лучи были видны невооружённым взглядом, почему-то двигаясь чрезвычайно медленно, будто в густом киселе. Встать получилось легко — притяжение гравитации попросту не чувствовалось, было так хорошо, а внутри чувствовалось приятное тепло, что я довольно зажмурилась — казалось, что всю жизнь меня опутывали тяжёлые цепи, которые в один момент спали с плеч.