Никто меня не ругал за незнание, которое я могла легко исправить, и я всю свою любознательность предпочитала направлять на романы, моду и комиксы. Да чёрт подери, я и сейчас была бы совсем не против вернуть те времена, когда от меня ничего не требовалось знать и решать, когда единственной проблемой было выбрать цвет платья к завтрашнему дню, а вопрос: «Что ты думаешь о путешествиях во времени?» логично вёл лишь к одному ответу: «Ты что, дурак?».

Моё незнание, вероятно, решил исправить Пятый неким извращённым способом, который заключался в том, чтобы ехидно смотреть на собеседника каждый раз, когда он не понимал, о чём идёт речь, и с видом «Это же так очевидно!» пояснять мне всё, что было непонятным.

С такой рожей на меня, лучшую ученицу, а позже — лучшего сотрудника, не смотрел никто и никогда, скорее я могла позволять себе смотреть на других снисходительно. Теперь же я мысленно извинялась перед всеми теми, перед кем я поднимала нос. Но кто же знал, что косой взгляд и надменная интонация побуждают кулаки чесаться сильнее? Чесать их об лицо Пятого, как велело мне сердце, я позволить себе не могла, но вот сделать независимый вид, продемонстрировав длину своего языка — всегда пожалуйста.

— «Чтобы не стать пьяницей, достаточно иметь перед глазами пьяницу во всем его безобразии» цитата Анахарсиса с древнегреческого, — великодушно пояснил он, снисходительно смотря на мою гримасу.

— Какой же ты ботан, — вырвалось из глубин души у меня устало.

— Ботан? — нахмурил он брови.

— Ботан — человек, уделяющий много времени учёбе и своему развитию. Славится широким кругозором и богатым словарным багажом, — уважительно произнесла я, косо поглядывая на его реакцию.

Пятый даже как-то подобрался, внимательно всмотрелся в моё лицо и, решив, что я не вру, вдруг улыбнулся так, что мне стало стыдно за своё враньё.

«Пусть потешит своё эго, Саша, всё равно откуда ему узнать истинный смысл слова? А ты хоть как-то сбросишь стресс, » — подумалось мне.

— Отец много вкладывал в наше образование, — сказал он отстранённо, будто бы самому себе. — Каждый из нас знал наизусть библию на арамейском, собрание сочинений Шекспира и отличал Шуберта от Брамса. Я долго считал, что… этому учат всех.

«Даже тут умудрился хвастануть, говнюк, » — закатила про себя глаза я, удивлённая его редкой откровенностью.

— Должно быть, твой отец был великим человек, раз у него вырос такой сын, — задумчиво произнесла я после небольшого молчания, не кривя душой.

Его озадаченный взгляд меня немного разозлил.

— Ох, как будто сам не понимаешь! Красивый, умный, уверенный в себе человек, у которого такая железная воля, что впору удавиться. Унижаешь меня своим интеллектом каждый день, да ещё и навыки имеешь такие, что, если бы ты не сказал, что воспитывался в семье из большого города, решила, что ты выходец из спецназа. Стоит ли говорить, что любой бы отчаялся и опустил руки в твоём положении? А ты находишься в постоянном движении, что-то читаешь, изучаешь, предполагаешь, умудряешься присматривать ещё и за мной. Уверена, добился бы невероятных высот в привычном нам мире. Даже не знаю, как тебя охарактеризовать… Да ты просто… непостижимый! И вот только не говори, что этого не знал, чёртов супермен.

Фыркнув, я отвернула голову, смущённая своим откровением.

— Ты тоже… необычная, — пробормотал он неловко себе под нос через некоторое время.

«Я тебя расписала в эпитетах, достойных Моны Лизы, а ты посчитал, что краткость — сестра таланта, и обозвал меня… необычной, » — немного разочарованно подумала я. — «Хоть бы подобрал к прилагательному существительное, например, необычная красотка, необычный самородок, необычная детка-конфетка… Хотя произнеси он последнее, я бы шлёпнулась в обморок от шока…»

Тем не менее я не поняла, в какой момент мои губы расчертила улыбка, ведь услышать от этого сухаря что-то, похожее на, хоть и сомнительный, но комплимент, было сравнимо с появлением солнечного затмения, падением метеорита или обнаружением своего имени в списке победителей лотереи. Если коротко — то быть свидетелем вполне возможно, но вероятнее всего в первый и последний раз, от того и больше ценят эти мгновенья.

Так мы и гуляли, неспешно шагая по улицам и тихо переговариваясь, смотря, как лениво уходит за горизонт красный диск, окрашивая небо в тёплые тона.

Комментарий к Глава 10. Непостижимый и необычная

Надеюсь, вам понравится ;)

========== Глава 11. О сюрпризах и вреде доверия ==========

***

По голове скатилась капелька пота, но я даже и не подумала её вытирать — наступал ответственный момент, который должен был проверить на прочность все те формулы, которые я адаптировала к древней аппаратуре и отсутствию важных компонентов. Энергии было накоплено достаточно, чтобы сделать пробный скачок, каркас был собран и установлен. Дело оставалось за малым — выбрать предмет, нажать на «пуск» и надеяться на чудо.

Разумеется, я не могла быть единственным свидетелем торжества моего разума, требовался кто-то, кто будет восхищённо смотреть мне в рот и петь дифирамбы, а в случае провала — утешающе гладить по голове и терпеть мои объятия.

Существовал лишь один человек, что мог мне с этим помочь, и я, запустив фейерверк и голосовое «Тревога! Тревога!», принялась ждать с улыбкой, грозившейся порвать мне лицо.

Пятый не заставил себя долго ждать — через пару минут пространство возле меня прорезала яркая вспышка, и на мне остановился его встревоженный непонимающий взгляд, который не замедлил стать раздражённым.

— Что заставило тебя использовать сразу два сигнала? — выплюнул он, сощурив глаза. — По твоему виду не скажешь, что ты находишься в смертельной опасности.

Его тон не смог испортить мне настроение, — сегодня ничто не могло его испортить! — и я с радостным восклицанием прыгнула на него с объятиями.

— Пять, я тебя так люблю! — сообщила я, растроганная его оперативностью и ставшей почти родной кислой гримасой.

— Что ты натворила? — напрягся он, прикладывая ладонь к моему лбу. — Какие вещества ты успела принять? Чем-то больна?

— Вечно ты о плохом. Разве я не могу позвать тебя, чтобы сообщить о своих искренних чувствах? Ох, лучше молчи, — замахала руками я, когда на его лице скепсис отпечатался самым большим шрифтом. — Наконец, настал день, которого мы так долго ждали! День, который останется в истории, как победа человеческого разума над обстоятельствами. И будет он означать, что нет ничего невозможного для!.. Что ты делаешь?

— Не пила, — пробормотал с сомнением он, отодвигаясь от меня на комфортное расстояние.

Я фыркнула и громко рассмеялась, не в силах сдержать пузырящейся радости в груди, чем ещё больше насторожила мужчину.

— Пять! — резко воскликнула я, взяв его лицо в свои ладони. — У нас появился шанс! Чёртов шанс, который лично я отпускать не собираюсь. Ты должен увидеть, что наше будущее не беспросветно чёрное, что мы можем всё переменить… Думаешь, я не замечаю твоих взглядов? Считаешь меня сумасшедшей, спятившей тёткой? Ха! Спятил здесь только ты, раз отказываешься видеть очевидное, ведь для нас ещё не всё потеряно!

Я снова рассмеялась, утыкаясь лицом в чужое плечо, ведь его выражение лица показалось мне таким смешным.

— Хорошо, — осторожно ответил он. — Но сначала ты пойдёшь и хорошенько проспишься.

— Что? Нет! — отпрыгнула тут же я. — Я совершенно вменяема и позвала тебя не ради забавы! Мне нужно тебе кое-что показать…

Схватив его за руку, я с энтузиазмом, едва ли не подпрыгивая, пошла к отмеченной зоне. Взяв прихваченные из лаборатории Комиссии очки «G2», я всучила их в руки Пятому, шепнув: «Ты должен это видеть!». Но стоило мне подойти к приборам, чтобы начать настройку, этот чудик возник передо мной.

— Стой на месте, — выразительно и угрожающе сказал он.

— Ты чего? — фыркнула я и попыталась его обойти. Не получилось.

— Стой. Где. Стоишь, — раздельно произнёс он, сверкая на меня своими бесстыжими глазами.