Больше всего Юнона боялась, что Добровольский зайдет сегодня в их отдел и они как в фильме встретятся взглядами, но кажется, что он и вовсе не появлялся на работе.

Первую половину дня её мутило, но к обеду потихоньку начало отпускать.

Правда теперь ее тошнило от клиентов, с которыми приходилось общаться. Хорошо хоть по телефону, а не лично.

К концу рабочего дня Юнона подошла к начальнице – Вере Сергеевне и попросила отпустить ее завтра на пару часов.

– Мне бабушку отвезти. В больницу. Надо. – Не глядя в глаза прошептала Юна, чувствуя, как ее вновь начинает тошнить от начальственных духов.

– Конечно-конечно, – пропела Вера Сергеевна, еще не узнавшая о разрыве подчиненной с самым главным шефом. – Хоть на три, хоть на четыре. Я тебя лично подменю, не переживай.

Юнона скривилась, и вздохнула. Ну вот, пока все думают, что она и Добровольский по-прежнему живут вместе, так и заискивают перед ней. А вот интересно, будут ли они так же лояльны, когда узнают, что отношениям конец?

Вопрос конечно риторический. Можно не отвечать.

А завтра она узнает наконец точный срок беременности и встанет на учет.

У лифта Синицыну нагнали девчонки из отдела маркетинга. Люська и Сонька Капустины – две близняшки.

– Юныч, погодь, подь сюды!

– Ась?

– Ой, ты чего такая бледная?

– Да шаурмой отравилась. Наверное.

– А ты случайно не беременна?

Синицына закатила глаза и даже языком цокнула от досады.

– Точно? Ну смотри… а то мы сегодня в клуб идем. Давай с нами?

Юнона вздохнула и покачала головой.

– Я ж говорю шаурма, – развела она руками.

– Ну-ну… – в унисон улыбнулись сестры и потащили ее за собой в лифт.

– А твой-то в курсе? – подмигнула одна из сестер.

Кажется Люська.

– Я же сказала, траванулась я, – рявкнула Юна и вырвавшись потопала к лифту.

Кажется, у нее началась совсем другая жизнь. И что-то пока она не очень-то ей и нравится.

***

Синицына рассчитывала, что она, как настоящая, взрослая и самостоятельная женщина к врачу пойдет с мамой. Но у той случился форменный форс-мажор на работе и пришлось Юне идти одной.

Ну не бабушку же с собой брать, честное слово?

Да она там половину больницы расформирует и сформирует заново. Попутно научит всех беременных и не очень женщин игре в покер, и вдобавок всех обдурит, что может вызвать у особо впечатлительных дам преждевременные роды. А это уже чревато последствиями.

Папу тоже не возьмешь, разволнуется, как красна девица на выданье, отпаивай его потом валерьянкой. Он и так вчера напился с горя. Все поверить никак не мог, что его маленькая, почти тридцатилетняя доча, в положении и скоро сама станет мамой.

Подруги все, как порядочные, работают. А нет, одна с соплями сидит дома. Точнее сопли не у нее, а у троих ее детей, но сути это не меняет. Сидит короче говоря.

В общем идти пришлось одной, и от этого Юноне стало вдруг грустненько. По пути в консультацию она зачем-то, по мановению какой-то волшебной силы под названием токсикоз, забежала в торговый центр и еле-еле успела до кабинки туалета.

– Это что же за жизнь-то такая, а? – устало спросила сама себя в отражение зеркала и горестно вздохнула.

А ведь мама говорила ей брать везде с собой пакетик, а Юна пальцем у виска крутила. Зря. Мама знает, мама практиковала.

Выход на улицу пролегал мимо хозяйственного магазина, и она бы прошла мимо, по-любому бы прошла. Если бы не одно «но». Запах мыла и бытовой химии буквально ворвался в ее сердце через ноздри, да так там и остался. Казалось, что навсегда.

Любовь к коричневому куску мыла проснулась внезапно и так остро, что Юне больше всего на свете захотелось втянуть носом весь спектр его запахов, насладиться всеми красками столь яркого букета ароматов и буквально вонзиться, нет, вгрызться в него зубами и есть, и есть и есть…

– Эээм… девушка, девушка-а-а, у вас все в порядке?

Чей-то голос вырвал Юнону из одуряюще блаженного состояния и не сразу она поняла, что в данный момент она стоит у прилавка с мылом в руке и рука эта замерла в каком-то сантиметре от её рта. Рот захлопнулся как раз вовремя, иначе ждать бы Синицыной скорого приезда особой бригады врачей.

– Да, – заторможенно ответила она парню, и даже улыбнулась через силу, – Нормально. Да.

– Да это она просто тяжелая, – вдруг весело оповестила весь магазин какая-то мелкая пигалица в розовых очках.

– Чего? – ошалело переспросил парень, все еще находящийся под впечатлением от куска мыла, чуть не съеденного только что на его глазах.

– Чего-чего, – кривляясь, передразнила мелкая, – Беременная она. Чего вылупился? Изыди!

Парня как ветром сдуло, правда напоследок он все-таки высказался. Но это непечатно, поэтому будем считать, что ничего не было.

Юнона покачала головой и двинулась на выход.

– Мыло-то положи, подруга.

Юна покосилась на мелкую и послушно отправила мыло на место. Сама же поспешила прочь. Подальше от магазина с бытовой химией, от незнакомого парня, от куска мыла и странной девушки.

– С этими альфачами ухо нужно держать востро. И сама не заметишь, как обрюхатит и бросит. Какой месяц, подруга? У меня пятый!

Мелкая таки догнала ее уже на улице и теперь весело шагала рядом, пытаясь завести разговор. Юнона покосилась на нее, но никакого живота не увидела и в помине.

– Ага. Все так же смотрят. На работе даже думают, что я симулирую, лишь бы не работать.

Юна закатила глаза и поспешила вперед, надеясь оторваться от этой сумасшедшей. Но не тут-то было.

– А меня Даша зовут. А тебя?

Юна резко тормознула и внимательно посмотрела на приставучую девчонку.

– Никак. Отстань, а? Я на улице не знакомлюсь.

И втопила не оборачиваясь. Вон уже показалась родная консультация и Юна порадовалась, что все-таки добралась. А еще порадовалась, что странная девушка наконец отвязалась.

Она уже подходила к воротам, когда рядом вновь возникла эта мелкая и радостно возвестила:

– Вот это встреча. А я в обход пошла. Так ты тоже сюда? Ну наа-а-адо же…

– Отвали, – буркнула Юна и скользнула внутрь.

***

– Ты глянь сколько беременных. Этак нам рожать негде будет. Как с ума посходили. Нет, ты посмотри на них… а толстые-то какие все. А носы-то, носы. Нет, ты глянь, глянь. А у этой что? Это она так бургеры любит или беременная, как думаешь? А может там двойня? Или тройня. Эй, девушка… Девушка-а-а-а…

Юна попыталась сбежать от странной женщины в очках, но не тут-то было.

– Ой ну что ты, а? А я, между прочим, угадала. Тройню ждет. Во героиня, да?

– Ты отстанешь от меня? – проревела Синицына.

Сейчас она как никогда чувствовала свою беспомощность. И перед кем? Перед этой мелкой незнакомой пигалицей. Есть-то два вершка от горшка, а шороху наводит…

– Ну что ты кричишь? Мне скучно просто. Мой парень скончался год назад, и я пытаюсь скрасить свое существование таким вот способом. Веселюсь. Это мне психолог посоветовал… хочешь контакты дам?

Юна на мгновение зависла. Притормозила и приперла Дашу к стенке.

– Погоди… какой парень? У тебя же срок пять месяцев?

– Ну да, – ничуть не смущаясь ответила та, – Я же не сказала, что это он отец ребенка.

Юнона вновь подзависла, переваривая только что услышанное.

– Так если не он отец ребенка, то кто?

– А это уже интимный вопрос. Вот если мы подружимся, тогда расскажу. Обещаю!

– Дурка по тебе плачет… – констатировала Синицына и поспешила к кабинету врача.

Подходило ее время.

Сзади раздался уже знакомый топот и радостный возглас разнесся по стенам и пролетам женской консультации:

– Ой, так мы еще и к одному доктору? Ну надо же какое совпадение… Товарищи беременные женщины, кто крайний к гинекологу?

ЮНОНА

Товарищи беременные женщины все как одна сидели с кислыми лицами и томно вздыхали. Никто не хотел признавать себя крайней.