– Прости, – развел руки в стороны Рубахин, – но поэзию не судят.

– Я и не сужу, – как можно мягче произнесла Настя, – говорю, как есть.

– Давай лучше выпьем вина, – внес предложение Гриня. – Оно тоже исполнитель поэзии и прозы, любви и вдохновения, откровенности и искренности, – с деловым видом объяснял он. – Многие вещи я открываю в себе именно под воздействием алкоголя, – Гриня оживился, взгляд его засветился азартом. – А кто бы только знал, – продолжал он, – а кто бы только знал, сколько во мне появляется решительности и смелых порывов. Я окрылен и мне хочется парить над землей.

– Да ты, как я посмотрю, сам поэт, – его настроение передалось Насте.

– В душе мы все поэты, – с видом философа произнес Рубахин. – Просто выразить мысли словами не каждый может, – что еще сказать он не сообразил и стал наливать вино.

– Не многие кавалеры умели общаться со мной, – с чувством восторга сказала Настя. – Тем более при свечах. Все они выдыхались после первой встречи. Мне нравится, как ты создаешь романтическую обстановку.

Настя немного помолчала, чтобы повернуть разговор в другую сторону и продолжила:

– Но я деловая женщина. У меня грандиозные планы на будущее. Если мы участим посиделки у аквариума, на планах можно поставить крест.

Рубахин боялся заглянуть вперед. Если же все-таки на секунду решался, мгновенно покрывался мелкой-мелкой дрожью. Настя прикидывала, как со временем станет домохозяйкой, а ее муж финансовым воротилой. Однако Гриня не представлял себя в такой роли и уже в тайне ото всех, нет-нет, да обдумывал план побега. В нем будто жили два разных человека: одного пугала определенность, другому хотелось определенности; одному хотелось стабильности, другому, напротив, непостоянства. Он хотел жить вот в таком достатке и в то же время принадлежать только себе. Быть ото всех независимым. Когда Настя пыталась ставить его на место, в нем появлялись нотки протеста. А чего злиться? Ведь она дала ему все. Но непокоренная гордыня умеет завуалировать любые благородные взгляды и здравый смысл: потеряешь свободу и превратишься в ничтожество. Мысли о потере личного достоинства рушат не только жизнь, но и судьбу. Сколько людей страдает из-за своих глупых принципов! От неумения управлять возможностями, идущими прямо в руки. Гордыня туманит взгляд и превращает человека действительно в ничтожество. Направляет человека по таким дорогам, где он должен переломить внутреннее сопротивление. Он будет делать принудительно то, от чего раньше отказывался. Разница лишь в том, что в одном месте он бы делал это ради личного блага, а в другом – ради спасения собственной шкуры. И тогда непокорная личность начинает жить воспоминаниями. Корит себя, что не ценил то, что имел. Ведь было же все. Хочется все вернуть. Но в прошлое нет возврата. Это мучает его еще больше.

Вечер получился славным. Именно такого праздника и желал Рубахин.

Настя бесшумно выскользнула из-под одеяла и умчалась на работу. Рубахин проснулся и был крайне удивлен тому, что она не набросилась на него с жаркими объятиями. Ему казалось, что она хочет поработить его волю. Но Настя даже и не думала о подобном. Она мечтала о любящем и заботливом муже. Из-за нерешительности Грини, она решила подтолкнуть его. Но он в этом увидел собственную беспомощность и беззащитность. Настя Она хотела сделать из него человека, который бы думал не о празднике, а о жизни. Но его неспособность к логическому мышлению рождала мысли о побеге. Единственное, что его удерживало на вместе с Настей, так это то, что он не видел альтернативы.

Как и обычно Настя вернулась к шести вечера. Немного отдохнув, она предложила Грине пойти в гости к ее подруге. По гостям Рубахин ходить любил. Во-первых, перемена обстановки, во-вторых, новые знакомства.

В голове Рубахина все перепуталось. Тело находилось рядом с Настей и было в ее подчинении. Передвигалось так, как желала того она. Мысли и чувства находились неизвестно где. Там, далеко за горами и долинами. Что им управляло и что ему было нужно, вряд ли он сам это знал.

Лена, подруга Насти примерно одного с ней возраста, обрадовалась гостям. Женщины уединились и долго шептались вдвоем. А потом и о мужчине вспомнили. Блондинку с каре Гриня увидел впервые. Ему казалось, что блондинки должны быть обязательно с длинными волосами. Ее милое лицо говорило о том, что воспитывалась она в добропорядочной семье. Возможно, даже по библейским правилам.

– А это у нас кто здесь? – с какой-то оригинальной естественностью подошла она к Грине.

– А это Гриня, – опередив Рубахина, ответила Настя. – Мой ухажер, – объяснила она с чувством гордости. Дескать, вот оно истинное женское счастье.

– Жрет уши, что ли? – засмеялась Лена. Настя и Гриня поддержали шутку веселым смехом.

– Прошу к столу, – пригласила хозяйка. Общения в детстве ей не хватало. Строгие рамки, в которых она воспитывалась, запрещали контактировать с посторонними людьми. Да и гостей приглашать родители ей запрещали. До семнадцати лет она изучала разную литературу. Дома была большая библиотека. Ее жизнь, по всем прогнозам, должна была состояться удачно. Но однажды, абсолютно неожиданно, судьба Лены надломилась и, как говорится, жизнь дала трещину. Родители из путешествия по Азии вернулись в цинковых гробах. Родственники сначала помогали Лене, но быстро от этого устали. Не знавшая прежде реальной жизни, совсем еще молоденькая Лена, осталась одна-одинешенька. О дальнейшей учебе и речи быть не могло. Перед ней стояла единственная цель – выжить.

Давнишняя подруга матери посмотрела на Ленины скитания, и ее сердце не выдержало. Она взяла Лену под опеку и приняла на работу в парикмахерскую, где занимала должность заведующей. Выучилась Лена за счет заведения и до сих пор трудится там парикмахером. Женихов у нее было много. Но жизнь, как и у Насти, не складывалась. Дочь она родила в восемнадцать лет. Спустя полгода отец девочки погиб. Прошло время, и она встретила другого мужчину. Родила мальчика. Женское счастье продолжалось недолго. На родителя ребенка надели кандалы и ограничили в вольном передвижении. Стала Лена бояться мужчин, сторониться их. Удивительно то, что на редкость милое лицо и исключительно добрые глаза несли за собой смерть и горе. Общалась она легко и словно завораживала. Говорила она грамотно и понятно, а голос был очень приятным. Скорее всего, это была маска, которая скрывала мысленные пороки. Она имела изощренный ум, веселый нрав и благородную душу.

Нормальная женщина живет только чувствами, не имея мозгов. Ей-то и дано женское счастье. Женщина, у которой разум контролирует чувства, оставляет после себя руины.

Лена до того обрадовалась гостям, что все ее одиночество вылилось в ярко выраженную заботу. В основном вниманием она окружила Гриню, отчего у Насти непроизвольно возникала ревность. Поведением она себя не выдавала, однако ее взгляд говорил обо всем. Лене очень хотелось мужского внимания и единственное, что она могла сделать на данный момент, так это сама, пока есть возможность, уделить как можно больше внимания мужчине. Грине это понравилось. Чай пили с домашними постряпушками.

Побеседовали о том, о сем, и Настя засобиралась домой. Лена немного огорчилась, что гости покидают ее так скоро, но и знала, что уговаривать Настю остаться бесполезно. Рубахину не хотелось уходить от приветливой хозяйки, но сопротивляться не имело смысла.

Падал снег и воздух становился теплее. Дорогой Настя предложила взять водки и выпить дома. Рубахину такое предложение понравилось.