– Я не понимаю, – честно признается она, сжимая в руке деньги.
– Тебе и не надо. Не забивай свою голову. Брат с отцом обо всем позаботились.
– Откуда вы знаете про отца? – сердце бешено стучит и мешает дышать.
– Не важно. Тебя это не касается.
– Откуда мне…
– Ниоткуда, – Пуля перебивает ее, не повышая голоса, а у Авроры начинают дрожать коленки. Он медленно наступает на нее, и она почти упирается подбородком в плечо, опуская взгляд. – Ты уже сглупила, приехав сюда. Все что тебе нужно это сидеть в своей школе и не высовываться. И особенно это касается разных походов в опасные места. Или ты играешь в героя, как и твой братец? Глупые детки. Папа не сможет вечно быть вашим защитником.
Аврора гордо вскидывает голову и отважно глядит в небритое лицо. Пуля хмыкает и снова криво улыбается. В закатных лучах его кожа кажется розовой, как у младенца, а шрам на левой стороне лба белеет сильнее.
– Учись сама себя защищать, раз такая смелая – он мягко берет ее за подбородок и пристально смотрит в глаза. – Красивое личико не спасет тебя ото всех бед.
– Кхм, – весело покашливает желтоглазый, снова появляясь в комнате, – может мне стоит подождать снаружи, пока ты закончишь с дамой. А, Пуля? Красивое личико, тырым-пырым…
– Закрой рот и на обратном пути зайди к мяснику. Сегодня у нас праздник, барышня щедро оплатила мои услуги.
– Как скажешь, – и желтоглазый, картинно откинув полы куртки назад, раскланивается сначала с Пулей, потом с Авророй, открывает входную дверь и замирает в позе киношного дворецкого. Он веселится и не скрывает этого.
– До свиданья, – вежливо кивает Аврора и слегка отодвигается от Пули, чтобы пройти к двери. Конечно же, он ей ничем не помогает, стоит как вкопанный и забавляется неловкостью между ними. “А, провалитесь вы все”, – думает Аврора, встречаясь взглядом с желтыми глазами: “Сначала устроили войну, теперь устроили цирк, а я, как мартышка, прыгаю по команде”.
«Что-то ты разболталась» в ту же секунду отзывается Страх. «Забыла, как здесь опасно, забыла, что они могут с тобой сделать, так что прыгай, коли им это нужно, и помалкивай».
Аврора нервно улыбается желтым глазам и выходит на улицу. Солнце почти село и сразу же стало значительно холоднее. Она снова жалеет, что не взяла с утра куртку и натягивает рукава кофты на кулаки.
Желтоглазый за ее спиной хлопает дверью и, поравнявшись с Авророй, согнув руку кренделем, предлагает уцепиться за него. Ни дать, ни взять, джентльмен из высшего общества.
– Как пожелаешь, – безразлично кивает он, когда Аврора отказывается, и запахивает куртку. – На моем мобиле поедем или тебя довести до дороги?
– А как вам удобно?
– Мне удобно, чтоб Пуля потом мозги не трепал. Могу и до школы подкинуть, если за репутацию не боишься.
– Лучше до дороги, – тут же восклицает она, Гром справа от нее недоуменно косится на странную парочку и залезает в будку.
– Как пожелаешь, – снова повторяет он и прячет руки в карманы. У Авроры карманов нет, она трет ладонь о ладонь, чтобы чувствовать пальцы. На ум приходит Марк и день, когда они попали под дикий ливень. Она легонько улыбается теплому воспоминанию и дышит на руки. Желтоглазый ходит быстро, Аврора часто семенит, чтобы поспевать за ним. В постепенно сгущающихся сумерках он кажется оплотом безопасности. Когда темно нельзя разглядеть из-за какого угла так и норовит выскочить война. Как будто дышит ей прямо в затылок. Даже волосы шевелятся.
Она осторожно оглядывается по сторонам, пока следует шаг в шаг за желтоглазым. Раньше Аврора никогда не задерживалась в этом районе до темноты и любопытство все-таки выигрывает немного времени у страха. Днем тут совсем иначе, а вечером не горит ни одного фонаря, даже в окнах. Большая часть из них заколочена, а там где есть стекла, свет не горит.
– Так тихо, – замечает Аврора.
– Все веселье начинается, когда маленькие девочки уже спят, – масляным голосом ответил желтоглазый не обернувшись.
Аврора смотрит ему в затылок, как ей война. Что ж им всем так нравится пугать ее? Разве она мало боится? Даже сейчас она дрожит одновременно и от холода, и от страха.
– Не волнуйся, – вполне нормальным голосом говорит желтоглазый и даже немного сбавляет шаг. – Уж не знаю, что у вас за дела, но Пуля сказал о тебе позаботиться, значит тебе нечего бояться. Я тебя не трону, а пока ты со мной никто другой и слова не скажет. Не дрожи, кукла, подрастешь – мужики за тебя глотку друг другу рвать будут, а ты выбирать примешься. Вон, даже Пуля поплыл, стреляный воробей, чтоб его. Тебе бы мяса на кости нарастить, а то ветром, поди, сдувает. Куртку дать?
– Нет.
– Вот, еще и в благородство играешь. Красивая ты больно, беда будет, если за мужиком не спрячешься. Сама с этим паршивым мирком ты не совладаешь. Тут столько дряни, что захлебнешься, коли не будет кто посильнее рядом. Мать, наверно, такая же красивая была, или жива мать?
– Жива вроде.
– Красивая?
– Я плохо помню.
– Красивая, – уверенно и слегка мечтательно проговаривает желтоглазый. – Красота, она только от бабы к бабе переходит. А мужики, как сороки, на яркое слетаются. Много у тебя ухажеров?
– Вроде нет.
– Вроде, вроде, – передразнил желтоглазый. – Почему если красивая, то глупая, а?
– Я не глупая, – тихонько возражает Аврора.
– Умная и красивая еще хуже.
Они внезапно выворачивают на вполне освещенную дорогу. Редкие фонари слабо светят. Вдалеке Авроре удается разглядеть остановку.
– Будем надеяться, что автобусы еще ходят. Иначе придется возвращаться за машиной, ты насмерть замерзнешь по дороге, Пуля мне за это голову оторвет. А мне моя голова нравится, по утрам, конечно, гудит, но в целом нравится.
Аврора едва слышно хихикает и прячет ладони в подмышки.
– Вон, гляди. Едет машинка. Беги, красивая. Даст Бог не свидимся больше.
На ужин она не успевает. Автобус подолгу стоит на каждой остановке, поджидая запоздавших на последний рейс пассажиров. Тусклая лампа в салоне едва ли дает достаточно света, но зато нутро железяки защищает от холода. Автобус мерно покачивается, мотор гудит, и Аврора не чувствует как проваливается в сон. Руки отогреваются, дрожь в теле постепенно проходит. Единственное, что не дает ей глубоко уснуть – это нарастающее чувство голода. Легкая дремота и появившееся из ниоткуда спокойствие убаюкивают и без того уставшую Аврору. Она каждую остановку открывает сонные глаза, чтобы не пропустить свою. Выходить из автобуса на холодную улицу ей совсем не хочется, но приходится.
Аврора прячет ладошки в подмышки, чтобы согреть, и почти бегом мчится к корпусу. Свет в столовой уже погасили, поэтому она, не останавливаясь, торопливо обегает бок здания и стучит в тяжелую дверь кухни. Замок еще не висит, кто-то внутри обязательно наводит порядок. С тихим скрипом дверь слегка приоткрывается и крепкая девчонка с тугой косой на плече выглядывает наружу.
– Чего тебе?
– Я… Комендант… Я… Ужин… Пропустила, – запыхавшись выдает Аврора и прислоняется к стене спиной.
Девчонка переминается с ноги на ногу и открывает дверь шире.
– Слушай, я б дала, но уже все посчитано. И хлеб, и… А хотя, заходи, сейчас что-нибудь придумаю.
Аврора ныряет в кухню, и они вместе собирают подобие ужина. Заворачивают остатки масла в бумагу, собирают кашу с тарелок. Удивительно чуткая девушка даже разжигает газ, чтобы согреть чай для Авроры и та, крепко сжимая теплую чашку замерзшими ладошками, быстро выпивает его. Переполненная искренней благодарности, хватает пакет с ужином для Платона и торопится к своей квартирке.
Поставив пакет с ужином на стол, она скидывает ботинки. Ноги быстро возвращают чувствительность, когда Аврора разминает замерзшие пальцы. Первым делом она заглядывает к Платону. У него все хорошо. Он спит под теплым одеялом Авроры, слегка повернувшись на бок, чтобы иметь возможность дотянуться до тумбочки без особых проблем. Стакан с водой, оставленный поздним утром, пуст, а тюбик с мазью лежит на полу. Тихонько притворив дверь, она идет в ванную, моет руки и глядит в зеркало. И где только желтоглазый рассмотрел красоту? Волосы растрепаны, под глазами темные круги, кожа синюшная. Одна радость – нос маленький, аккуратный и задорно торчит немного вверх. Аврора разворачивается в профиль и, косясь в отражение, проводит пальцем по переносице, скользит вниз и легонько нажав на кончик тут же отпускает. Аврора улыбается зеркалу, довольная и веселая. Ах, как удачно все сложилось сегодня. Брат был бы горд, если бы знал. Знай он о ее подвигах, отругал бы, как пятилетку, тут же поправляет себя Аврора. От этого она веселится еще больше и выходит из ванной.
