Тем временем отставшие от поезда больные выхлебали бульон и разом задремали на своих полках.

– Всё с ними ясно, – сказал Иван. – Ночь не спали. Мучились… Пойдёмте в шведское купе, заодно и отдохнём, пока не проснулся Урмас Палубис…

На самом деле Веселкин с Пластырем вовсе не увлеклись хорошенькой официанткой, а просто вынуждены были сменить место своей прежней дислокации с четвёртого вагона на вагон-ресторан… Нет, позже они, конечно, пленились обаянием девушки, – насколько каждому из них позволила суровая душа коллектора, – но к ней в помощники они попали вовсе не поэтому. Причина изменения их статуса была весьма банальна – распродажа всех мест четвёртого вагона через железнодорожные кассы, почему дальнейшее следование левых пассажиров в заполненном до отказа вагоне стало проблемным. Вследствие чего проводница договорилась с директором вагона-ресторана о переводе их в служебное купе этого заведения. Директор согласился при условии их использования на подручных работах, потому что штат официантов был неполон и ресторан не успевал обслуживать всех желающих подкрепиться в пути. Так бравые коллекторы волею судеб оказались превращены в железнодорожных официантов, что, в принципе, их не очень огорчило, поскольку бесплатные завтраки обеды и ужины директор гарантировал.

Слону было доложено о планируемом месте прибытия злостного неплательщика Андрона и в ответ получено распоряжение: «В Перестройске его не профукать, а следить до последнего». До чего именно последнего – последнего ли патрона или последнего вздоха? – сформулировано не было, но штраф за утерю клиента был конкретный и выражался немалой суммой. Поэтому соратники по выбиванию долгов из населения не расслаблялись… И бодро разносили пока бульоны и яичницы, в глубине сердца готовясь к значительно более крупным и ответственным делам.

– А вот если нас в депутаты выдвинут, – возмечтал внезапно Пластырь.

– С какого перепугу? – спросил Веселкин.

– Могут, – отвечал Пластырь, – если Слон походатайствует. Кому-то ведь тоже надо за депутатами смотреть, чтобы долги по ипотеке возвращали…

– А с долгами в депутаты не берут.

– Не берут… А после-то?.. Когда уж взяли? Знаешь, там какие траты?.. Одни фуршеты чего стоят. Обмывание новых законов!.. Поездки за рубеж… Клифты от кутюр… Котлы швейцарские. Да мало ли?! Они там по-всякому в долги влипают!..

Иван, Андрон и Катя расположились на полках соседского купе, где спал Урмас, и смогли даже сами задремать, утомлённые излишней нервностью последних суток. Их разбудили странные звуки. Это арманьяк, наливаемый в стакан проснувшимся прибалтийцем, наполнял купе весёлым бульканьем…

– Стоп-стоп-стоп! – сказал латвийцу Андрон, – не всё сразу!

Замечание немного запоздало, потому что тот уже неплохо приложился к крепкому напитку, залпом выглотав стакан, и, обтерев губы рукавом рубахи, уставился снизу на Андрона, который смотрел на него, свесившись с верхней полки.

– Я не сразу… – сказал Урмас. – Я постепенно… Но неуклонно…

– Мы видим, как вы неуклонно, – отозвалась с другой верхней полки Катя. – А после будете говорить: «Дорогие врачи, спасите мою безвременно пропитую жизнь!..» Да?

Латвиец перевёл взгляд на Катю и попытался изобразить улыбку.

– Какая милая девушка… И знает всё про пьянство, – пробормотал он.

– Потому что я профессионально занимаюсь лечением таких, как вы, – ответила Екатерина. – Сколько вы намерены ещё керогазить?..

– А у меня там, – Урмас махнул рукой на багажное отделение, – ещё целый чемодан крепких напитков… Можно хоть до Владивостока ехать!..

– Во-первых, ваш маршрут несколько иной, – заметил Иван, проснувшийся внизу, на соседней с прибалтийцем полке, – во-вторых, у тех напитков есть хозяин, в планы которого вовсе не входит вливать их все в один ваш рот… Вы забыли, что на работе?.. Между прочим, швед уже ворчал, что вы вероломно подрываете его алкогольный суверенитет! Он просто сообщит на базу, что ему дали бракованного сопровождающего, вас отзовут из командировки, и поедете назад в Эстонию быкам на хуторе хвосты крутить. Вы этого добиваетесь?

– Нет! – вдруг осознал трагичность ситуации Урмас. – Мне так нельзя! Я ведь должен до конца выполнить условия контракта, чтобы получить мой гонорар и жениться!..

– Как жениться! – воскликнула Катя. – Ваша невеста знает, что вы запойный человек?

– Нет… Не знает, – ответил Урмас, – Хотя… Вернее, она меня пьяным уже раз видела… На Новый год…

– Это же надо так любить! – пробормотал Иван. – Наверное, вы в чём-то для неё незаменимый. Вы Дедом Морозом наряжались?.. Признавайтесь!

– Наряжался…

– Деду Морозу в Новый год прощается. Но если вы круглый год не выйдете из образа, то она вас бросит…

– Наверное, – сказал эстонец, – но что мне делать?.. Меня колотит, если я не опохмелюсь. Я не смогу сейчас работать с Арвидом…

– Да он и сам пока не в лучшем виде, – сказал Андрон. – Приходите в себя за время, что он спит.

– Выходите из запоя малой дозой. Выпивайте по чуть-чуть и терпите, – добавил Иван. – Кобеду станет лучше, к вечеру ещё лучше, а завтра приедем.

– Не станет, – отвечал Урмас, – я себя знаю. Три дня страданий обеспечены…

– У вас аспирин есть? – спросила Катя. – Впрочем, у меня он есть, – она полезла в сумочку, – вот, возьмите таблетку. Это вам пока поможет.

– Не бросайте меня, – попросил эстонец, – а то он расторгнет контракт. Он сразу же увидит, что я расклеен… Тем более, я без разрешения глушил его запасы…

– Ладно, – решительно сказал Иван, – шведа мы, так и быть, уговорим… Вас из запоя выведем. У нас специалист есть, – он кивнул на Катю. – Но и вы нам после этого должны помочь.

– Каким образом? – спросил Урмас.

– Прежде – о нашей услуге вам. Для скорейшей психофизической стабилизации вас нужно на пару дней разгрузить от насущных обязанностей – открывать ножом кильку, подливать вашему шефу арманьяк, подпевать русские песни… Иначе вы, чего доброго, зарежетесь консервным ножом или опять наклюкаетесь… Поэтому от вокзала мы едем вместе и селимся в одну гостиницу, – пока нам всё равно, где остановиться, – и продолжаем поддерживать весёлую компанию с мистером Портмонессоном, чем переключаем его внимание с вас на себя и даруем вам свободу отдохнуть и выспаться… Одновременно Катя вас понемногу лечит. Но вы не злоупотребляйте больше спиртным! Выпивайте по рюмочке за вечер…

– По две! – воскликнул Урмас. – Иначе пропаду!

– Хорошо. Пока по две… Потом – по одной. И после – ни одной! Но только не перепутайте рюмочку с гранёным стаканом. Советское прошлое нам не вернуть, поэтому не надо к этому и стремиться… По вечерам колем вам витамины со снотворным и ставим капельницу. Это возможно? – спросил он Катю.

– Думаю, что да, – ответила она. – Надо будет просто зайти в аптеку.

– В аптеку заедем… Вы согласны с таким планом? – задал Иван вопрос эстонцу.

– Конечно, – вяло ответил тот. – Только не оставляйте меня в таком состоянии наедине с ЕС!

– С каким ЕС? – спросил Андрон.

– Ну с этим!.. С Евросоюзом-то! – Урмас кивнул головой в сторону соседнего купе.

– Вы и сами сейчас Евросоюз, – сказал Иван.

– Ну да, – ответил Урмас, – номинально…

– Вот!.. Это ваше номинально нам и надо!.. Поэтому вы тоже нам поможете. Согласны? – спросил его Иван.

– А как?

– Вы надолго в Восточную Сибирь?

– На две недели, по контракту с ним.

– Когда вернетёсь и когда я вас попрошу, сделаете мне и моему другу приглашение к вам в гости. Нам нужна будет Шенгенская виза для решения некоторых личных проблем в Европе. Согласны?

– Согласен… Попробовать можно.

– Договорились.

Город Перестройск в прежние времена назывался Переструйск, по имени речки Переструйки, которая разделяла его на две неравные части. Через речку было два моста – старый деревянный и новый металлический. Впрочем, старый мост по мере ремонтных работ с заменой прежних блоков на новые достаточно быстро металлизировался.