Поэтому, пока он свистел, заглядывал в телефон, вспоминал инструкции для действий работников полиции в условиях массовых беспорядков и приближался постепенно и неумолимо, оба коллектора лежали, поверженные, на перроне, а Владимир и Иван, вынув телефон из куртки Веселкина, стирали его свежесделанные снимки.

– Вытрите лица! – сказал Владимир, – кидая поднимающимся на ноги Веслу и Пластырю пачку салфеток из своего кармана. – Вы кто такие?

– Да мы просто эти… – сказал Пластырь, промакивая салфеткой свой разбитый нос, – как их…

– Мы эти… – вторил ему Весло, – журналисты, – и тоже приложил салфетку к разбитой брови.

– Журнал «Мурзилка»?.. Зачем снимали нас? – спросил опять Владимир, возвращая Веслу его телефон. – Кто велел?

– Никто не велел, – отвечал Веселкин, – просто ехали себе… Видим, вокзал, вышли поснимать окружающие красоты…

– Красоты?.. Какие красоты?..

В это время приближавшийся к ним полицейский вновь засвистел и был, наконец, услышан и замечен разгорячёнными участниками перронной потасовки. Сержант находился уже метрах в двадцати от них.

Далее произошло событие и вовсе удивительное. Весло и Пластырь явили столь шуструю прыть по сматыванию удочек, которую от них никто не ожидал. Раз! – и они со скоростью стрижей пронеслись мимо компании своих противников, подальше от приближающегося к ним служителя порядка… Два! – и растворились в людском море прогуливающихся по перрону пассажиров…

– Да-да… знаю я эти сказки… просто поснимать красоты! – передразнил Владимир. – Запомните их, – сказал он, повернувшись к друзьям. – И будьте начеку… Они похожи на журналистов примерно, как я – на Мирей Матье… И они не всё вокруг снимали, а конкретно нас. А для чего им это надо – неизвестно. Поэтому, если их снова встретите, то не думайте, что всё случайно… Они не стали бы сейчас сбегать, если бы не боялись лишних вопросов от полиции. Ведь если они журналисты, тогда чего им бояться? Следовательно, снимали они нас с неким умыслом.

– Ну да. Это понятно, – сказал Иван…

– Здравствуйте! – приветствовал их подошедший полицейский и козырнул. – Сержант линейного отдела полиции Деловых! Пожалуйста, предъявите документы!

– Как-как? – не поверил своим ушам Иван, – как, вы сказали, ваша фамилия?

– Деловых моя фамилия, гражданин. Де-ло-вых!.. А что это у вас за приступ юмора?.. Чего вы так смеётесь?! Я что-то смешное сказал?..

– Да нет, товарищ сержант, – гигантским усилием воли подавляя в себе смех, сказал Иван. – Извините… Ничего смешного…

– И я так думаю, гражданин! Ничего смешного в организации вокзальной драки я не вижу…

– И я не вижу. Просто недавно я одного Деловых старшим лейтенантом знал, а сейчас он уже сержант… Головокружительная карьера получилась…

И в этот момент захохотал Андрон, который прежде изо всех сил сдерживал себя. Захохотал и всё испортил…

Полицейский ожидал от них чего угодно, кроме смеха. Поэтому в первый момент он опешил, а после начал злиться. В их юморе он углядел насмешку и почувствовал себя оскорблённым… Сержант был весьма грузен, и лицо его стало постепенно наливаться краской. Сначала он молча краснел… Потом багровел. Достигнув цвета позднего заката, он заорал:

– Молчать!.. Предъявите ваши документы-ы!..

– Тихо-тихо, сержант, – сказал успокоительно Владимир, – не шумите. Всё в порядке.

– Прекратите насмехаться над железнодорожной полицией! – орал разгневанный сержант. – Я вызываю наряд!.. – он что есть силы засвистел в свисток так, что у друзей враз заложило уши…

– Не надо, сержант, – повторил Владимир, – не свисти, пожалуйста!

– Я вас снимаю с поезда!.. За драку и за оскорбление лиц при исполнении!..

В это мгновение послышался ответный свист. Сержант был услышан коллегами, и этот факт придал ему бодрости духа…

– Да я никуда не еду, – отвечал ему Владимир, – сдаюсь тебе в заложники… Согласен? Вот мы вдвоём сдаёмся, – он притянул к себе за плечо Альберта Львовича, – согласен?.. А ребят отпусти. Им ехать надо…

– Не-ет! – рычал сержант. – Всей компанией задержаны!.. Сняты с рейса за хулиганство!.. Следуйте за мной!..

– Да это не хулиганство никакое… Они снимали нас на телефон без нашего разрешения. Мы попросили их стереть, они не согласились. Мы просто пытались достучаться до их понимания…

– Задеррржаны!.. – рычал сержант. И опять свистел в свисток… Было видно, что ему нравится свистеть…

– Ну ты достал уже!.. – рявкнул наконец рассерженно Владимир. – Жди теперь распоряжений твоего начальства! – он вынул телефон и набрал нужный номер: – Александр Максимович?.. Да-да, это я, Владимир…

Тем временем к сержанту Деловых спешила подмога. Ещё двое полицейских с крайне бескомпромиссными выражениями лиц быстрым шагом приближались к ним…

– Слушай, тут на перроне казус небольшой случился, – говорил в телефон Владимир. – Спаси от твоих рэксов, работают как звери!.. Уже наручники надевают!.. Ты им благодарность объяви. На вокзале у них порядок идеальный, да!.. Прямо как в бане перед открытием… На, служивый! – Владимир протянул свой сотовый сержанту. – Начальство на проводе!.. – Тот машинально взял и поднёс аппарат к уху… Лицо его враз вытянулось и сменило цвет с красного на белый.

– Да, товарищ полковник!.. Так точно!.. Военные?.. Есть, товарищ полковник! – он резко отдёрнул телефон от уха и протянул его Владимиру: – Вы свободны, товарищи! – объявил он и едва успел растопырить руки, останавливая двух примчавшихся на помощь полицейских, когда те уже были готовы наброситься на всю компанию и беспощадно арестовывать её в пылу служебного негодования.

– До свидания, товарищи офицеры! – козырнул сержант Деловых компании друзей, повернулся кругом и, подхватив коллег под руки, повёл их прочь к дальнейшему исполнению обязанностей.

– Успехов, сержант! – крикнул ему в спину Владимир и повернулся к друзьям. – Ну вот, пора и нам прощаться. Две минуты до отправления… Весело свиделись…

– У нас же по-другому не бывает!.. – хохотнул Иван. – Помнишь, как тогда, в пивбаре?.. Ещё в училище!..

– Да как не помнить? – отвечал Владимир. – Разве возможно это забыть?.. Всё помню… Давай, брат, счастливого пути! – они обнялись…

– Привет Петру передавай и большое спасибо Ларисе за голубцы её, сказал Иван. – Будем есть их в дороге и вас с любовью вспоминать…

Все обнялись и распрощались.

Скоро Иван с Андроном и Катей сидели в своём купе и махали Владимиру и Альберту, пока те неспешно шагали за окном вслед тронувшегося поезда…

– Ну, ничего себе, как вы отделали тех двух! – восхищённо сказал Ивану Груздь, – я же в окно всё видел… Где вы так классно научились драться?..

– Да-а… – Иван махнул рукой. – В детском саду.

– Ух ты! – сказал Викентий. – За игрушки?

– Не-е… За поправки конституции.

– Конституции?!

– Ну да…

– Как это?

– Ну-у… манной кашей кормили…

– И что?

– Вот я и отбивался… Поправляться не хотел. Чтобы конституцию свою не портить…

Колёса стучали. Дежурная лампа тускло освещала ночное купе, занятое двумя пассажирами, которые лежали на нижних полках и вполголоса общались.

– Нет, Пластырь, – говорил один, – такой план не проканает. Слон не позволяет связываться с местными коллегами, потому что они затребуют половину суммы для себя, а это будет сплошной убыток. Он сказал, что мы должны выследить должника сами и отследить его привязки к местности, чтобы после этого не упустить опять.

– Но как же мы его выследим, когда неизвестно, где они все этой гоп-компанией сойдут? Ведь они могут уже сейчас готовиться к выходу, а мы лежим тут и этого не знаем. А завтра встанем и обнаружим, что наша с тобой прибыль по минус стольнику на нос… И всё… Где мы их тогда ловить-то будем, Весло?..

– Вот именно поэтому нам надо как можно скорее пробить, куда они едут… Для этого завтра же выяснить, в каком они купе. Вагон их, кажется, седьмой… Найдя купе, узнать, есть ли у них попутчики и, если да, войт и с ними в контакт и аккуратно разговорить попутчиков на тему «далеко ли едут их соседи?..» Если у нас это получится, то дальше можно будет уже не париться, а спокойно кайфовать до места, где и сойдём вслед за ними… Поэтому мы должны с самого раннего утра торчать на стреме в тамбуре седьмого вагона и ждать, когда кто-то из них пойдёт в туалет для утренних процедур. Встаём в четыре – и туда…