– Потерял много крови. Ты не понимаешь, что с ним, и оттого пугаешься. Но его раны не опасны для жизни. Шкуру попортили. Но мясо цело, – усмехнулась старая колдунья.

– А те четверо, что в сарае? Они выглядят намного лучше, их можно спасти?

– Они выглядят намного лучше, но они все уже мертвяки, – колдунья произнесла последнее с усмешкой, словно предмет разговора был шуткой. – Однако что ты хочешь делать с этим? Он убил стражу короля. Не нужно ли доложить о нем? Возможно, он какой-то преступник.

– Всевышний пожелал сохранить его жизнь, – вздохнул молодой голос. – Если я не могу помочь тем четверым, то хотя бы не стану губить этого…Что бы он там ни сделал, не нам судить…

– Весьма сердобольно. Хотя как можно не пожалеть такого красавчика…Что ж…В таком случае подумай, куда спрячешь тела тех неумех…– скрипучий голос выдавал натуру своей владетельницы. Она легко рассуждала о смертях и посмеивалась над павшими.

– Спрятать? – на сей раз вздох не выражал сочувствия, а предполагал напряжение. – А если их кто-то видел? Вдруг их будут искать?

– Никто их не видел. Твой дом с краю. Было темно, холодно. И ветер завывал. В такую ночь ставни держат запертыми…– рассудила колдунья. – И все же я бы не советовала тебе оставлять его здесь.

– Отчего же? – ласково мурлыкнул молодой голос.

– А ты не видишь?! С таким только хлопоты…– справедливо подметила колдунья. – Еще вечером ты спокойно засыпала в этой самой постели, а уже сейчас думаешь о том, куда девать четыре трупа из твоего дровяника.

– Господь Всемогущий, как совладать мне со всем этим! – запричитал молодой голос. Впрочем, вопреки манере постоянно поминать высшие силы, этот голос, кажется, привык в какой-то степени полагаться и на себя.

– Тут поблизости ведь есть некто, кто ценит тебя столь высоко, что и в эдаком деле пособит? Есть такой, кто за тебя убьет другого? Или хотя бы поможет избавить этот дом от останков непрошеных гостей? – подсказала колдунья.

– О, Создатель, за что мне все это!..– послышалось шуршание одежд. Очевидно, молодой голос собрался держать речи уже в другом месте. – Я ненадолго. Пойду, пока темно. Схожу тут недалече. А ты здесь посиди. Присмотри за ним. Вдруг проснется. Мало ли что там дальше…

– Мало пока, – усмехнулся скрипучий голос колдуньи. – Проснуться – проснется. Но далее калитки ему не уползти…Лишь только глаза раскроет – все раны заболят разом. Ему понадобится много времени, дабы восполнить силы. Но наступит день, когда он снова станет прежним.

****

Очнувшись, Рёрик нашел себя в незнакомом доме. Тело нестерпимо болело, хотелось пить. Но более всего мучили вопросы…Кто приютил его? Что это за место? Даже не вставая с кровати, можно было понять, что жилище принадлежит человеку, некогда процветающему, но нынче испытывающему трудности. Дом был просторным и красиво отделанным. И все же цвета давно поблекли, ковры истончились.

Рёрик хотел подняться, но вместо этого уснул, даже не заметив, как это произошло. Сон накинул на него свои сети, и он запутался в них. То ему снилось, что он все еще возле сарая, и свинцовая туча давит ему на грудь. Затем его возвращало в темницу. Там было непривычно жарко, вопреки обыкновению. Над ним склонилось несколько стражей, спорящих между собой о том, жив он или мертв. А какой-то самый любопытный из них потянул к его лицу руку. И Рёрик бессознательно схватил и сжал запястье пытливого стража, не позволяя дотрагиваться до себя.

– Тише, тише, отпусти меня, – послышался нежный голос, который никак не мог принадлежать привидевшемуся стражнику.

Рёрик насилу открыл глаза. И увидел перед собой женщину. В ее руке была мокрая тряпица, которую она пыталась уложить на его раскаленный лоб. Рёрик отпустил запястье женщины и снова погрузился в туманное забытье.

Когда в следующий раз он пришел в сознание, был день. Пасмурный, хмурый, но все-таки день. Слышался гул дождя за окном. В самой комнате было сумеречно. Тело болело еще сильнее, чем при прошлом пробуждении. Горло сдавило от жажды. Рёрик чуть повернул голову и огляделся. Все тот же дом. Значит, ему не пригрезилось. Что бы тут ни было, всяко лучше, чем в темнице.

Растворилась дверь, в комнату вошла все та же женщина. В ее руках был кувшинчик.

– Пришел в себя, – женщина улыбнулась и присела на кровать возле Рёрика. – Хочешь воды, да? – угадала женщина прежде, чем Рёрик успел сказать. А после помогла ему сделать несколько глотков.

– Сколько я здесь?…– Рёрик уже потерял счет времени, заплутав в своих сновидениях.

– С ночи лишь…

****

Это был дом молодой вдовы, на заднем дворе которого Рёрик убил четырех стражников. Помимо самой хозяйки, здесь жили двое ее детей: мальчик и девочка – девяти и пяти лет. Первое время Рёрику было так плохо, что он с трудом различал время суток. Но вскоре его здоровье взяло верный курс, во многом благодаря заботе хозяйки дома.

Вдова оказалась воплощением добродетели, которой, кажется, не могло существовать в мире, исполненном злобы и алчности. Миролюбивая, легкая, шутливая. Одно ее присутствие действовало исцеляюще. В ее доме было не просто хорошо – тут было прекрасно, словно в раю. Впервые в жизни никто не донимал Рёрика вообще ничем. Ни вопросами, ни просьбами, ни укорами. Он мог спать весь день. А мог не спать. И это никак не влияло на течение жизни вокруг него. Он неоднократно ловил себя на мысли, что даже в собственном жилье ему не бывало столь же спокойно, как здесь.

– Я принесла новое лекарство, сними рубаху, – вдова достала из передника маленькую деревянную коробочку, убрала крышечку, и в комнату вырвался пряный аромат трав.

– Марта…Ты сущая волшебница, – Рёрик оглядел свою спасительницу, которая казалась ему ангелом милосердия. За несколько дней они успели подружиться. И если бы теперь Марте понадобилась помощь, Рёрик пришел бы к ней даже с другого края земли. Однако в данный момент помощь была нужна ему самому. – Но я не хочу злоупотреблять твоей добротой и дальше. Завтра я покину твой дом.

– Слишком рано. Ты нездоров, – вдова присела возле Рёрика и принялась помогать ему снять рубаху, не задевая подживающие раны. – Малейшая стычка по дороге с кем-либо, и твоя жизнь окажется в опасности.

– Она всегда в опасности, – усмехнулся Рёрик.

– Та колдунья, которую я приводила тебе вначале…Она изготовила это снадобье. И сказала, что тебя пока нельзя отпускать. В раны может попасть грязь…– вдова взялась наносить мазь на грудь Рёрика в том месте, где остался след от ножа. – Еще она сказала, что тебе очень повезло. Все повреждения поверхностны. Но этой удачи может не быть в следующий раз. Здесь твое сердце, – вдова с видом знатока указала на область, куда наносила лекарство. – Лезвие могло достать до него. Тебе посчастливилось, что этого не случилось.

– Мне посчастливилось, что мой соперник оказался не слишком опытным. Ударом в сердце убить крайне трудно. Нож обычно скользит по ребрам. Дабы этого избежать, надо бить снизу, под углом…

– Ты говоришь ужасные вещи…– вдова вздохнула. Было видно, что ее расстраивают подобные разговоры. Она примерно знала, где находится сердце – старая колдунья уже просветила ее – но не предполагала столь жутких подробностей. – Когда я увидела тебя впервые, то сразу поняла род твоих занятий. Ты был ранен. Но один сумел убить четверых мужчин. В моем сарае, кстати. И твои слова меня пугают. Одно дело обороняться, и совсем другое – нападать самому.

– Со временем не чувствуешь разницы. Это как в воду прыгнуть. Сухим не останешься, – Рёрик чуть отклонился в сторону, когда вдова задела струп, покрывший ранение плотной коркой. – Я уже защищаюсь таким образом, чтобы мой противник не поднялся против меня. Прости за сарай и тех четверых.

– Тебе не нужно извиняться передо мной. Ведь они – не мои сыновья. Но чьи-то. И мне жаль их матерей.

– Ты безмерно добра…– Рёрик только сейчас обратил внимание на то, что Марта еще ни разу его не упрекнула, хотя он доставил ей множество неприятностей. – Кстати, ты так и не сказала, что с ними стало.