Когда Юлия Павловна пришла домой, соседка сидела на кухне, перед ней стоял запотевший стакан с водой, она явно поджидала Юлию Павловну.

– Людмила Сергеевна, добрый вечер. Мне деньги на счет поступили от вас. Там, наверно, ошибка какая-то произошла, в банке. Я глазам не поверила, несколько раз ноли пересчитала. Вы не узнавали? Я звонить пока в банк не стала, решила с вами поговорить сначала, – Юлия Павловна говорила сбивчиво, не сводя глаз с соседки.

– Садись Юля, я как раз тебя жду, сейчас все объясню, – Людмила Сергеевна лукаво посмотрела на Юлию Павловну и пододвинула ей стакан, намекая, что он опять может понадобиться.

Юлия Павловна присела на стул, сжала стакан ладонями и как ребёнок уставилась на соседку, удивляться она уже не могла.

– Ты только не волнуйся. Там, в банке, не ошиблись. Я перевела тебе все свои сбережения, а они очень немаленькие. И закрыла свой счет, – сказала Людмила Сергеевна просто.

От этих слов, произнесённых так легко и спокойно, волна возмущения, смешанного с негодованием накрыла Юлию Павловну. Незримая сила подбросила ее со стула вверх, и она зашагала по кухне. Эмоции начали фонтанировать из женщины непрерывным бурливым потоком:

– У вас были такие сбережения?! Тогда объясните мне, какого черта я делаю в этой квартире! Вы ведь сама могли выкупить у Никиты эту комнату. Или вообще могли купить новую квартиру. Или даже дом. Почему, зачем вы позволили мне свалиться вам на голову?

– К чему всё это?! Я просто не понимаю! – на этих словах Юлия Павловна слегка выдохлась и взяла паузу.

Соседка, спокойно наблюдавшая за ней на протяжении всего монолога, неторопливо произнесла:

– Если ты меня выслушаешь молча, я объясню, но перекрикивать тебя не буду. Сил у меня что-то сегодня нет.

– Да поймите, я не понимаю ничего, – Юлия Павловна никак не могла унять нахлынувшее раздражение, оно уже в который раз перелилось через край, не давая ей успокоиться.

Людмила Сергеевна терпеливо ждала, когда волнение её собеседницы схлынет, и Юлия Павловна, наконец, выплеснет свой гнев. В конце концов, на кухне воцарилась тишина. Соседки некоторое время молча смотрели друг на друга. Людмила Сергеевна слегка улыбалась, казалось, она наслаждается моментом.

– Я рада, что ты успокоилась, – наконец сказала она, – я понимаю твое возмущение. А теперь ты меня выслушай и постарайся понять. Мы с мужем никогда не были богаты. Все эти деньги – наследство, которое я получила уже после его смерти. И совсем недавно. Формальности, бюрократия, проволочки… В общем, эти деньги дошли до меня, когда комната была уже твоей. К моему великому сожалению, я уже не успею ими воспользоваться, как ты понимаешь. Я чувствую, нет, я уверена в том, что ты сможешь использовать эти деньги правильно. Сможешь осуществить свои мечты, которые при отсутствии денег остались бы только мечтами. Я знаю, у тебя огромный потенциал. Ты добрый, хороший, чудесный человек, ты готова к тому, чтобы такие деньги пришли к тебе. Потому что ты знаешь как потратить их на то, что действительно важно. Пусть эти деньги станут твоим стартом в новый мир, в новую реальность.

– Никогда я не могла даже представить себе такую сумму! А теперь, что я буду делать со всем этим богатством?

– А ты не думай сейчас об этом. Придет время – узнаешь. Но это еще не всё.

– Еще не всё?! Вы что, окончательно добить меня хотите?!

– Пойдем ко мне в комнату, я покажу одно место, – Людмила Сергеевна тяжело поднялась со стула и побрела к своей двери. Юлия Павловна покорно последовала за ней.

Они зашли в спальню соседки и подошли к встроенному платяному шкафу в дальнем углу помещения. Людмила Сергеевна откатила створку, раздвинула плечики с платьями, отодвинула какую-то большую картонную коробку, и взору Юлии Павловны предстал небольшой старый сейф.

– Смотри сюда, – в руках Людмила Сергеевна держала довольно большой ключ, две бородки которого имели многочисленные хитрые прорези и выступы, – вот ключ от сейфа. Я оставлю его в комоде, в самом верхнем ящике. Кстати, помимо прочего, в сейфе есть ещё один подарок для тебя. Просто на память. Я сама его выбирала, надеюсь, тебе понравится.

– Спасибо, – тихо ответила Юлия Павловна, сил сопротивляться этой неуёмной щедрости у нее уже не было.

– А теперь дай мне отдохнуть, устала я что-то, – проговорила Людмила Сергеевна, присаживаясь на кровать.

– А как же ужин? Давайте я погрею суп, поужинайте со мной, Людмила Сергеевна!

– Не хочу, Юля, я ела сегодня немного, спать хочу, будешь уходить, прикрой дверь за собой.

Прошли две недели, и поезд жизни стремительно полетел под откос. После этого памятного разговора Людмила Сергеевна стала угасать с каждым днем. Казалось, она выполнила свою миссию и больше не имеет стимула, чтобы продолжать бороться. Она ещё расхаживала по квартире, о чем-то разговаривала с Юлией Павловной, что-то пыталась подмести, помыть, помогала приготовить обед, но сама всё реже ела, всё чаще лежала в кровати. Глаза женщины потускнели, краски поблекли на её лице, щёки ввалились, под глазами обозначились темные полукружья.

Юлия Павловна очень переживала за Людмилу Сергеевну. Возбуждение от получения нежданного наследства перешло в мрачную обречённость, она тоже осунулась, ничто её не радовало. Да ещё как назло погода капризничала: то мороз ударит, то растает все поутру, превратив дороги в жидкую кашу. А то ещё хуже – повалит дождь со снегом, когда одновременно и сыро, и холодно. Приходилось таскать в сумке зонт, несмотря на то что за окном февраль. И на службе у Юлии Павловны не всё ладилось, как назло. Приходилось постоянно переделывать уже вроде бы сданные работы. Вечно вылезали какие-то невынужденные ошибки, буквально на ровном месте. Да такие, что уже и начальство косо стало посматривать.

А как можно сосредоточиться на работе, когда над твоим домом кружит смерть, то и дело, заглядывая в окна? Как можно спокойно жить, когда ты ничем не можешь помочь самому близкому человеку? Только люди с повышенной стрессоустойчивостью способны в подобной ситуации спокойно есть, пить, разговаривать с умирающим и при этом не нервничать ежесекундно. Юлия Павловна была уж точно не из таких.

Словно беря пример с Людмилы Сергеевны, она тоже практически ничего не ела. Да ещё и почти не спала – всё прислушивалась каждую ночь, не позовет ли её соседка, даже дверь оставляла приоткрытой на всякий случай.

И вот однажды вечером, придя домой, Юлия Павловна обнаружила в прихожей небольшую спортивную сумку, а поверх нее прозрачную папку с бумагами. У неё тут же противно защемило в сердце.

– Людмила Сергеевна, добрый вечер, что за сумка тут стоит? – позвала в пространство квартиры Юлия Павловна тихим голосом.

Поначалу ей никто не ответил. Но секунд через десять раздались тихие шаги, и на пороге комнаты появилась Людмила Сергеевна. Она вышла в коридор полностью одетой, даже в ботинках, оставалось только шапку и пальто надеть.

– Вы собрались куда-то? – недоуменно поинтересовалась Юлия Павловна.

– Юля, дорогая, ты сильно не раздевайся, тебе придётся меня проводить. Давай на кухню пройдем, мне тяжело стоять.

Они зашли на кухню и сели на стулья.

– Ты позвони, пожалуйста, Геннадию Михайловичу. Ну, помнишь, тому врачу из больницы, где я лежала? Он визитку тебе дал, я знаю. Он мне про неё тоже говорил. Надо ему позвонить сейчас, понимаешь меня?

Юлия Павловна смотрела на Людмилу Сергеевну сквозь пелену мгновенно навернувшихся слез и не могла выговорить не слова.

– Юля, дорогая, соберись, не расклеивайся, плохо мне совсем. Я своими ногами из этого дома хочу уйти, а не на носилках. Позвони, прошу, – настойчиво проговорила Людмила Сергеевна.

Юлии Павловне очень не хотелось, чтобы соседка услышала, как она будет разговаривать с доктором, поэтому, чтобы сделать звонок, она отправилась в свою комнату. Но, оставшись наедине с собой, больше сдерживаться уже не могла – слезы хлынули у неё из глаз, в горле першило до одури, нос распух, а голос стал хриплым и низким. К счастью Геннадий Михайлович оказался на месте, дежурил по отделению, поэтому ответил быстро. Выслушав сбивчивый рассказ Юлии Павловны, сказал коротко: