– Не ври отцу! Светочка положительная девушка и не могла пасть так низко, чтобы еще просить о чем-то такого засранца как ты!

– Черта с два! Ты заблуждаешься сейчас! Отец, почему ты веришь, кому угодно, но только не мне?!

– Потому, что ты похотливый самец со своим огромным и неуправляемым уровнем тестостерона. Окончи хотя бы нормально колледж, без приключений! Я публичный человек и тебе придётся жить по моим правилам! Хватит меня позорить!

Как же я устал от его нравоучений. Не было смысла продолжать этот разговор. Он все равно ни к чему не приведёт. Отец останется на стороне этой девки в любом случае.

Вчера вечером она зашла ко мне без стука и сама предложила немного развлечься, так сказать сбросить проблемы дня и получить удовольствие. Но Света в принципе не в моем вкусе, такая себе простушка и от нее за версту несло деревней, коровами, курами и сеном.

Поначалу я отбрыкивался от нее как мог, стараясь быть вежливым, но она продолжала стоять на своём. Почему бы и не расслабиться, сдался я по итогу. Разрешил ей сделать мне миньет и смачно кончил ей глубоко в рот. Вроде все шло хорошо, но ей оказалось мало, и она решила, что нужно продолжение, на что естественно получила отказ. Еще не хватало, чтобы я ее трахал. В страшном сне я себе такого представить не мог!

– Видела бы сейчас тебя твоя мать! – снова раздался голос отца.

Мурашки молниеносно от злобы покрыли все мое тело.

– Никогда не смей упоминать маму! Слышишь меня?

Отец нервно постукивал пальцами по краю своего стола, и хотел было что-то возразить на моё высказывание, но я не дал ему этого сделать.

– Никогда не говори о ней! Ты не достоин ее памяти! Ты… это из-за тебя, из-за твоего долбанного бизнеса она погибла! Не смей! Никогда не смей! – меня трясло, словно на меня случайно и неожиданно вылили ведро ледяной воды на морозе.

– Нет, это ты не смей! Ты ничего не знаешь! Ничего! Щенок! – теперь уже стучал по столу кулаками отец.

– Чего можно не знать?! Ее убили и все знают причину!

Отец побелел и медленно осел на стул. Его рука прижалась к сердцу, а лицо стало мертвенно бледным, губы посинели.

– Отец! Отец! – я подлетел к нему, чувствуя, что на этот раз я точно перегнул палку – Эй! Кто-нибудь! Сюда скорее! Вызовите скорую помощь! Быстрее!

Прислуга бежала со всех сторон, и даже повар бросил все и с телефоном в руке заскочил в столовую комнату.

– Вызвали? Кто-то вызвал врача? – доносилось с разных сторон до моего слуха.

Отец так и сидел на стуле, держась за сердце, когда приехала машина скорой помощи. Его госпитализировали с диагнозом инфаркт. И следующие три недели он проведёт в больнице.

Чувствовал ли я свою вину перед ним? Наверное, лишь отчасти. Я полностью возложил на него ответственность за смерть матери и не мог этого ему простить.

Но я не желал ему смерти. Мне не хватало матери, и я точно не хотел потерять еще и отца. Тема смерти мамы была запрещена в нашем доме, но в тот день отец просто вывел меня из равновесия своим недоверием в случае с этой молодой, похотливой прислугой. Тем более, что я не врал ему. Миньет это вообще ничего не значило для меня, и потому в своём понимании всего происходящего я не видел никакой лжи.

В тот день мама собиралась в очередной раз на шопинг с подругами. Она занималась благотворительностью и других дел не имела. Отец сам в своё время настоял на том, чтобы она не работала. Сделал все для этого и даже ее мольбы не спасли. Она жаловалась на то, что в четырёх стенах дома можно сойти с ума, и он все же сделал ей уступок, организовав этот фонд. Мама была на седьмом небе от счастья и с огромным удовольствием и энтузиазмом взялась за работу.

Постепенно работа стала заполнять все ее время. У неё неплохо получалось вести свой бизнес. Она начала ездить заграницу, чтобы получать опыт у своих коллег. Ее фонд становился известным и многие уже имели с ней дела.

Я видел, как сначала отец радовался ее победам на этом поприще, но потом все больше и больше начинал злиться на неё. А однажды даже поставил ее перед выбором либо фонд, либо семья. Я слышал, как он угрожал ей забрать меня и лишить ее всего, что она имела сейчас, но до конца тогда ещё не мог понять всего и потому судил только лишь по услышанным перебранкам родителей.

– К черту твой шопинг! Для кого ты наряжаешься? – спросил он маму.

Я же слышал тогда только эту фразу, но ответа я так и не слышал.

Она ушла громко ударив дверью об косяк , а вечером нам сообщили что она была убита вместе с совладельцем бизнеса отца, его партнёром.

Он неоднократно говорил, чтобы мы были осторожны и лишний раз не выходили из дома или только с охраной. Сейчас, вспоминая, события тех времён я понимал, что происходил раздел бизнеса, и кто-то угрожал отцу, но он все же сделал, так как решил и бизнес в полной мере отошёл ему одному. Он стал единоличным владельцем огромного состояния. Позже был избран депутатом, и бизнес ему пришлось переписать на свою родную сестру, тётю Марту.

Я же тогда был уверен, что именно из-за этого убили его партнера и маму.

– Мама! Я так скучаю по тебе! Если бы я мог хоть что-то изменить, то поверь мне, родная, я бы это сделал! – каждый раз я повторял это стоя на ее могиле.

Так не стало моей матери, и наши отношения с отцом сошли на нет. Конечно, он пытался исправить это, но я и мой юношеский максимализм не давали ему ни малейшего шанса.

Потом я вырос и понял, что я не просто парень, а мужчина, которого бояться, которого уважают, но одновременно не давала покоя мысль, что все это из-за отца и его власти. Да и хер с ним, зато телки любят меня за меня же самого!

– Шлюшки! Грязные и подлые, ведомые на лицо и деньги твари! – регулярно выругивался я в сторону практически всего женского пола.

Если бы меня спросили, а сколько этих дешевок у меня было, то я бы ответил, что после пятидесяти считать уже перестал. Зачем их считать, ведь, сколько их еще впереди будет. Скольким еще я запихну свой член и справлю свою нужду. Да, именно своё желание, ведь о них я вообще никогда не задумывался. Все они грязные! Святой женщиной для меня была только моя мать!

Но однажды я все же влюбился в однокурсницу. Она для меня стала венцом чистоты и нежности. Такая она была словно не тронутая никем красота. Белые длинные волосы струились по ее плечам, ровно раскидываясь кудрявыми локонами. И я, сидя точно позади нее, мог часами их разглядывать. Маленькое тело, такое хрупкое, словно она фарфоровая статуэтка и если до нее дотронуться, то она разобьётся на мелкие осколки, собрать которые потом уже не будет никакой возможности.

Я помнил ее заразительный смех, во время которого ее смешной носик задирался кверху, и от этого становилось так по-детски тепло и еще смешнее. Полные губы, всегда розового цвета. Она любила их прикусывать, отчего те становились красными, словно их накрасили помадой. А у меня при виде ее покусываний вставал член, до болезненных ощущений мешая мне ходить. Я хотел ее! Безумно желал дотронуться до ее белой, почти прозрачной кожи, хотел целовать ее тонкие пальчики глядя в её огромные голубые глаза.

Однажды она все же заметила меня и обратила внимание. На очередной вечеринке, куда мы в прямом смысле слова, сбежали потому, что тогда родители не отпускали нас на такие мероприятия, мы все же сблизились с ней.

Она сама сделала первый шаг и пригласила меня на белый танец. Мои руки легли на ее талию, и сразу же член предательски дернулся в штанах. Я всеми силами сопротивлялся этому не прошеному возбуждению, но он встал во всю свою мощь и снова эта боль и желание. К моему удивлению это не ускользнуло от ее внимания, и она даже отпустила какую-то шутку во время нашего танца, на эту тему. Нет, я, конечно, не был девственником, но именно перед ней мне стало отчего-то стыдно, и я почувствовал, как мои щеки налились румянцем.

Да я стыдился тогда этого и отвёл от нее взгляд. Но потом собрался духом и предложил ей: