– Я не буду тебя трахать, но…

Я разложил ее ноги по сторонам и завел внутрь нее два пальца, а большой палец положил на клитор и начал свои движения, отчего она кричала, извивалась , корчилась, а потом сжала мои пальцы своими мышцами внутри себя и громко вскрикнула. Да, она кончила.

– Теперь уходи! – велел ей я.

– Мы увидимся ещё? – робко спросила меня.

– Да. Я дам знать, когда и сама больше не приходи ко мне.

Все равно что-то оставалось у меня к ней и это не давало мне покоя. Я хотел ее постоянно и потому уже через несколько дней, которые я продолжал дрочить на ее фото, позвонил ей, и мы встретились в номере отеля.

Этот секс был сумасшедшим по всем параметрам. Я имел ее везде, она получала оргазм за оргазмом впрочем, как и я. Мои руки побывали в каждом ее отверстии вместе с членом. Она ласкала себя на моих глазах, и я кончал при виде ее ласк и оргазма. В сексе она была богиней, личной, персональной хорошей шлюхой и я начал понимать, почему за неё так дорого платят, хотя со мной она спала бесплатно, просто по желанию.

С этого момента женщина для меня стала лишь способом достижения оргазма и, причём неважно было, а получила ли она его сама.

Наши встречи продолжались еще почти год, но со временем она приелась мне, и я начал пробовать других. Благо искать долго не приходилось, сами вешались. Кто-то в надежде на отношения, а кто-то так на ночь. Некоторые закидывали потом любовными посланиями, а кто-то угрозами.

Но в целом я превратился в бездушного трахаря не обращающего внимания на чувства моих секс партнёрш, которых при желании мог менять по несколько штук в сутки.

Моя первая любовь куда-то слиняла и когда в очередной раз я решил ее трахнуть, абонент был недоступен. Пошла она, больше я ей не позвоню и надеюсь, никогда не увижу.

Так всего за несколько лет я переимел, если не всю женскую часть колледжа, то добрую ее половину точно.

А тут пришла эта училка. Вся такая сама невинность. И я чертовски хотел вонзить в нее свой стояк, но нет нельзя, она же училка!

Зато Артем не растерялся, решил поухаживать. Ну, пусть пробует, я посмотрю на это представление со стороны.

Алина

Алан сдержал своё обещание и совсем скоро мы расписались с ним. Я все еще продолжала учиться и подрабатывать, хотя мой нынешний муж был против моей подработки, но я не хотела от него зависать ни в чем. По желанию теперь уже мужа я проживала совместно с ним, и перечить его настоятельной просьбе об этом я не могла, ведь это могло разрушить весть план по установлению опеки над младшим братом, и я молча повиновалась. Мы предоставили доходы супруга как наши общие в отдел опеки. У нас был лишь один перевес то, что я была родной сестрой Тимофею, и это давало свои преимущества перед другими кандидатами на его усыновление. Но у меня не был решён квартирный вопрос, и мне по-прежнему не хватало этих двух квадратных метров.

Алан предусмотрительно заранее написал брачный контракт, по которому я как его жена не имела никаких прав на принадлежащие ему финансовые средства, недвижимость и бизнес. Так же в случае развода я ушла бы с тем, с чем и пришла. Меня это ничуть не смущало потому, что брак наш я считала фиктивным до самых мелочей.

Только пункт с недвижимостью мешал мне установить опеку над братом. Органы опеки требовали, чтобы мы с мужем его усыновили, и тогда все было бы в порядке, но мне нужно было получить лишь опеку над братом.

Алан отказывался брать на себя чужого ребенка во всеуслышание. И когда сотрудница органов опеки предложила нам вариант с усыновлением, он закашлялся и брезгливо заявил, что не собирается растить чужого ребёнка. До этого момента речь шла об установлении опеки над Тимофеем, но не об усыновлении, где Алан получил бы на Тимофея ровно такие же права, как и я, поэтому такой вариант мне не нравился, но я была согласна на всё лишь бы забрать своего брата из детдома. Комиссия была в шоке от громких негативных высказываний Алана, и всем было понятно, что наш брак фиктивный и уж точно не несёт в себе цели создания семьи как ячейки общества.

– Алан! Как ты мог все разрушить? Ты повёл себя как идиот на комиссии! Неужели так трудно было притвориться? Ведь именно в этом и состоит вся наша договорённость! – я говорила ему это и боялась его реакции, руки предательски тряслись.

– Замолчи, чёртова кукла! Ты будешь делать то, что я тебе скажу! Поняла ты меня? Поняла!? – он тряс меня за плечи при всех на улице.

– Остановись Алан! Что ты делаешь? Мне больно! – я видела, как его глаза застилает пелена гнева, и он становится неуправляемым.

– Молчи, дрянь! – он с силой толкнул меня в машину так, что я ударилась лбом о верх двери, когда летела на сиденье.

Кровь хлынула мне на лицо, и я схватилась ладонью, прикрывая рану, пытаясь ее зажать, чтобы остановить кровотечение. Алан же сел в салон автомобиля и спокойно завел машину, мы поехали.

Возле дома он не стал любезничать, как он любил это делать напоказ, и просто вышел, направляясь, домой, а я сама открыла свою дверь и пошла следом за ним.

– Что случилось? Почему ты вся в крови?! – начала причитать с порога подруга.

– Неудачно ударилась, – сухо ответила я.

– А почему Алан такой злой залетел домой? Промчался мимо, даже не поздоровался? – никак не унималась Диана.

– Нам снова отказали! Комиссия хочет, чтобы мы усыновили Тимофея, но мне же нужна лишь опека тяжело вздохнув, ответила я.

Диана уже усадила меня на стул и вытирала кровь с лица. После дезинфекции она все же спросила меня:

– Алин, может, ты все-таки расскажешь мне, что происходит? Уже не впервые я вижу на тебе синяки. Он обижает тебя? Скажи мне, тебе нечего бояться.

– Нет, нет, что ты такое говоришь! Он хороший человек и никогда не позволил бы себе такое! – соврала я подруге, чтобы избежать так не нужного мне скандала.

Подруга вздохнула и… не поверила. Я слишком хорошо знала Диану и потому ее мысли умела читать по глазам. Она точно не верила мне сейчас.

– Ты спишь с ним? – неожиданный вопрос.

Я молчала, делая вид, что слишком увлечена своей раной усердно протирая её антисептиком.

– Ты несчастна! Я давно не видела твоей задорной улыбки, не слышала твоего звонкого смеха. Я же вижу, как что-то съедает тебя изнутри, – подруга явно не собиралась менять тему.

– Все хорошо! – не желая продолжать этот разговор, больше напоминающий допрос, я встала и под тяжелые вздохи Дианы направилась в нашу с Аланом комнату.

– Все хорошо, все хорошо, – продолжала я повторять по пути.

– Пришла! – прокатился басом по комнате голос Алана.

– А куда мне еще идти? – шипела как змея, выплёвывая свою ненависть на супруга.

– Раздевайся и ложись! – приказал он.

– Еще рано и я не хочу спать!

– Тебе кто-то предлагал спать? – он с удивлением вскинул брови вверх, и его плотоядная улыбка противно изогнула его губы в ухмылке.

Я с ужасом опустила свой взгляд на его ширинку, где был уже заметен огромный стояк моего мужа.

Сейчас начнётся мой ад. Он будет рвать меня своим огромным желанием на части. Будет долбить и насиловать. Потому что сама я никогда не хотела с ним секса. Он был противен мне! Хотя несколько раз после той памятной первой ночи он пытался быть ласковым со мной, но в тех случаях его член оставался вялым и не мог подняться до конца. Тогда он злился и его издевательства надо мной становились ещё более изощренными и болезненными.

– Не надо, пожалуйста, – я попятилась назад к выходу.

Но он ловко подскочил к двери, повернул ключ и вытащил его из замочной скважины, оставляя в своей руке.

– Я не буду повторять дважды! Ляг и разденься! Ноги разведи врозь. Пять минут! У тебя есть ровно это время, а потом я все сделаю сам, но клянусь, ты пожалеешь об этом!

Тут я увидела, как он залпом заглотил какой-то порошок и вернулся снова к кровати.

– Я с кем разговариваю тварь? Ты что решила отказать собственному мужу? Ты что там о себе возомнила?!!! – кричал он.