– Привет, драгоценные. Асле, Ветле, – Дин по очереди поцеловал их в макушки, и они тут же с видом выполненного долга отскочили.

– О-па приготовил тебе ужин! Без тебя мы не ели. А дедушка подарил нам пистолеты, – наперебой доложили они.

– Ты опоздал, – из кухни вышел с обиженным лицом Рейли, – уже десятый час.

– Дедушка Эрки в своём репертуаре, – не успевая отвечать на всё и сразу, Дин попытался отвлечь Рейли от своей задержки.

– Это не Эрки, а дед Хуго подарил нам пулемёты! – сообщил Асле, и мальчишки сбежали в свою комнату.

– Ну, слава богу, значит, они ненастоящие, – усмехнулся Дин, а Рейли, как только дети скрылись из виду, прильнул к мужу, прижался к губам и настойчиво забрался языком в рот. – Заждался? – Дин погладил Рейли по спине, и тот замурлыкал как кот, выгибаясь и прижимаясь животом к паху Дина, – я твоего Криса допоздна инструктировал.

– Ужинай скорее, я жду тебя в спальне! – Рейли облизнулся и хитро стрельнул глазами.

– Я хотел мальчишек уложить. Соскучился.

– Они считают себя уже большими, только одеяло поправь, и больше им ничего не надо.

– Но мне так хотелось хоть немного повозиться с ними, может, поиграем во что-нибудь? – Дин потихоньку дотолкал Рейли до кухни и с восторгом втянул в себя запах готовой еды. Рейли восхитительно готовил, восхитительно выглядел и был просто потрясающим в постели. Не омега, а мечта.

– Нели передал пару аудиокниг, можем вместе послушать перед сном, – предложил Рейли, доставая тарелки и начиная раскладывать кусочки лазаньи. – Дети, к столу!

В кухню вбежали мальчишки и ловко запрыгнули за стол, хватаясь за вилки, готовые есть всё, что угодно. Видно, они все заждались главу семейства и не приступали к ужину без Дина, и тому это неимоверно льстило.

– Приятного аппетита! – выкрикнули дети, как только еда оказалась рядом с ними, и принялись жевать.

– М… это просто восхитительно, – похвалил стряпню Дин и чмокнул любимого в шею.

– Для тебя ещё и десерт имеется, – шепнул в ответ Рейли.

После плотного ужина всех разморило, Дин принёс планшет и колонки в детскую и включил приключения Карлсона. Асле забрался к Рейли на колени и пытался не заснуть, а у Ветле немного разболелось ухо, Дин сделал ему компресс и теперь держал на руках, чтобы «прогнать» болячку. Вскоре Асле стал клевать носом и тоже забрался на руки к Дину. С двумя сынишками на руках он выглядел восторженно счастливым. Рейли иногда поднимался и бросался к планшету, делал какие-то зарисовки, придумывал новые модели и записывал идеи. Время с семьёй всегда его вдохновляло, а смотреть на любимых, когда они все вместе, способствовало творчеству.

К десяти дети спали мёртвым сном, и Дин уложил их по постелькам. Рейли забрал планшет и, пока Дин застилал постель, что-то докрашивал с высунутым языком.

– Я готов к десерту, – шепнул ему на ухо Дин, и Рейли вздрогнул, слишком увлечённый своей работой.

– Иди в ванну, я тебя догоню.

– Только не засиживайся, – усмехнулся Дин. Рейли мог увлечься новой композицией и не вспомнить о Дине до утра.

К счастью, сегодня Рейли быстро справился с делами и забрался к Дину в ванну, когда тот, расслабленный, пытался не заснуть и просматривал последний выпуск газеты конкурентов. Рейли отодвинул планшет, прошёлся руками по мыльному торсу своего мужа и в восхищении закатил глаза. Это была ещё одна потрясающая черта Рейли – он действительно обожал и восхищался Дином, каждым его поступком, каждым сантиметром тела и любым словом. Дин был уверен, что рядом с Рейли любой альфа превратился бы в сильного самца-завоевателя, подбадриваемый своим омегой, и был бы готов на любые подвиги, совершая их ради идеального мужчины.

– Ты такой… – Рейли не дал договорить, прижался к губам мужа, и Дин довольно застонал, когда обжигающе сладкий язык прошёлся по его языку. – Что это?

– Приготовил тебе шоколадных конфет. Сам. Нравится? – рот Рейли был полон шоколада, и он сам, и без того сладкий и вкусный, с ароматом розового масла, теперь был просто божественен. Дин резко развернулся, скользя по пенной поверхности, подмял Рейли под себя, и тот испуганно вскрикнул, когда вода плеснула ему в лицо. Но Дин тут же поставил его на колени, закинул ногу на бортик и пальцами развёл ягодицы.

– Дин, – простонал Рейли, выгибаясь и подаваясь назад.

Его красивая гладковыбритая дырочка приоткрылась, показывая свою готовность, Дин лизнул его пару раз, чуть смачивая слюной, и, приставив член, нетерпеливо вошёл. Рейли снова застонал, сладко, как и шоколад на его губах, качнулся назад, насаживаясь ещё сильнее, и зачерпнул рукой мыльную пену. Обхватив свой член, он стал медленно двигаться и ласкать себя.

– Да, детка, двигайся, дрочи для меня, – Дин откинул голову, прикусывая губу, чтобы не кончить быстро и не кричать, пугая своей страстью детей.

Рейли, такой жадный в постели, ненасытный, готовый на всё, лишь бы получить удовольствие. Рейли, горячий, обжигающий, плавящийся под пальцами и истекающий смазкой с ярким запахом любви. Рейли, родной, нежный, единственный важный и нужный. Была ли его похоть проявлением чувств, или просто молодое тело желало совокупления? Разве это имело сейчас значение? Дин знал, что любим и что любит. Безгранично сильно, даже несмотря на пять лет совместной жизни, несмотря на временные разногласия и трудности. Несмотря на невыносимо сложные первые дни после родов и не менее тяжёлые дни болезни малышей. Несмотря ни на что… разве что-то имело значение, если Рейли просто был рядом?

В подступающем оргазме Дин прокусил Рейли шею. К сожалению, метка не останется надолго и уже завтра станет светлеть. Дин жалел только об этом. И о том, что в его организме недостаточно тестостерона, чтобы почувствовать силу гона во время течки Рейли.

А ещё он ненавидел свою омежью сущность, ненавидел дни течек и то, что родители требовали от него детей.

Родители Дина – Мортен Осен и Ивар Осен не считали Асле и Ветле своими внуками и постоянно пытались сосватать сыну альфу. Но самое неприятное заключалось в том, что родители не считали Рейли его супругом. Не желали его видеть и постоянно говорили, что Рейли пристал к Дину из-за денег, не слушая о том, что на счету у Рейли было в десять раз больше, чем у молодого репортёра.

Такое пренебрежение обижало Дина до глубины души, портя и без того натянутые отношения с родителями. После каждой ссоры Дин заявлял, что больше не будет с ними общаться, что откажется от встреч, но привязанность к родителям держала его. А ещё он думал, что НоргеТаймс принадлежит его отцу. Оказалось, что Херману Ведель-Ярдсбергу, и если по завещанию граф возложит на должников требования, которые Дин не собирался выполнять, то газета перейдёт в собственность города…

Дин проснулся раньше всех. Рейли часто по ночам общался с музой и не всегда мог проснуться и отвести детей в сад, а Дину было по дороге. Асле и Ветле одевались сами, помогая друг другу, проверяя, чтобы всё было аккуратно, как нравится о-папе, и чтобы Дин ими гордился. Воспитатель в саду приветливо улыбнулся и забрал мальчишек, выдав также и счёт. За сад они платили по дням, так как Рейли очень часто отвозил детей своему папе Нели, а потом не мог неделями выпросить их назад. Но Дину нравилось проводить время с Рейли наедине, хоть и по детям он сильно скучал.

Утром в редакции было тихо и спокойно. Те работники, кто отвечал за печать выпуска, уже давно отдыхали, а те, кто его создавал, ещё не явились на работу. Рядом с его кабинетом стоял сонный Кристиан Клеппе. Взглянув на него, Дин невольно улыбнулся – стройный альфа действительно по повадкам напоминал Рейли. Видимо, в агентстве его всё же клонировали. И сейчас Крис тёр руками глаза и пытался заправить беспорядочные локоны за ухо.

– Ты завтракал? – спросил Дин, открывая кабинет и вручая новому сотруднику пропускную карту.

– Нет, только пришёл. Мне уборщик дверь открыл…

– Пошли, попьём кофе. Без кофе я утром ничего не соображаю.

Затолкав Кристиана в лифт, Дин принюхался. Сейчас от него сильнее пахло альфой. Собой или кем-то другим – сложно было понять. Но более резкие и неприятные для Дина нотки присутствовали в заглушённом туалетной водой утреннем аромате. Может, Крис сейчас пах собой, а может, пользовался специальными спреями, чтобы притворяться омегой, скрывать свою настоящую суть и жить с альфой. Так же, как и Дин пытался не быть собой.