К восьми он был в полной боевой готовности у Радисонн-зала, где проходил показ Себастьяна.

– Мой красавчик совсем исхудал! – воскликнул друг, крепко обнимая его и нагло ощупывая зад. Себастьяну было чуть больше пятидесяти, но в душе он чувствовал себя молодым и полным сил, старался выглядеть моложаво и на равных общался со своими моделями. Когда-то Рейли был для него таким же обычным мальчишкой-моделью, которого можно было засунуть в узенькие стринги и выпустить на подиум. Но с тех пор как имя Рейли Ларсена стало популярным в кругах высокой моды, Себастьян вёл с ним себя как самый близкий друг.

– Высокоградусная диета, – отмахнулся Рейли.

– Ты меня удивляешь, мальчик, в твоём возрасте нужно радоваться внезапно свалившейся на голову свободе! Тебе стоит предаться разврату, найти себе красавца с десятидюймовой дубиной и оттянуться с ним на пару недель. А ты страдаешь из-за какого-то омеги!

– Дин не какой-то, – настроение в одно мгновение испортилось.

– Ладно, не какой-то. Он волшебный омега, который наделал тебе детишек. Но теперь у него будет муж, а ты один как перст и при этом прекрасен как цветочек аленький. Я просто обязан отыскать для тебя чудовище!

– Спасибо, Себбе, но лучше не надо, – Рейли отвернулся, но в голове стали навязчиво крутиться сладкие мысли о страстном сексе и горячем любовнике. – Знаешь, как с ним было… всегда так жарко, всегда красиво. Я никогда от него не уставал, не чувствовал насыщения. От его запаха в душе что-то пылало, а тело ставилось вязким и влажным. Я ведь любил его по-настоящему…

– Полюбишь ещё…

– Ты не понимаешь… я оборачиваюсь на прожитые годы, и мне кажется, что вся жизнь прошла. Что всё самое лучше и счастливое у меня уже было, и я это потерял. Растратил на бессмысленные разговоры и мимолётные свидания. А нужно было находиться рядом, цепляться за каждое мгновение и никогда не отпускать. Потому что это больше не вернётся, больше ничего не будет: ни нашей семьи, ни его улыбок, ни страстных ночей…

Себастьян не слушал, подталкивая друга за кулисы, провёл его между стройными рядами длинноногих мальчиков и стоечек с костюмами. Остановил перед огромным зеркалом и заставил раздеться. Когда Рейли обнажился, он крутанул его несколько раз, критично осматривая, расправил ему плечи, похлопал по бёдрам и даже нагло мазнул пальцами между ягодицами, погладив податливую дырочку. Рейли смущённо хихикнул и игриво стрельнул глазками.

– Ты красавчик, Рейли. И сейчас я сделаю из тебя сокровище!

По мановению руки вокруг Рейли засуетились визажисты и помощники, нанося макияж, делая причёску и облачая в один из нарядов для показа. Узкие тёмные легинсы красиво обтягивали ягодицы и длинные ноги. Себбе, никого не стесняясь, залез Рейли руками в трусы и стал надрачивать, пока тот не застонал. Вставший член Себастьян прикрыл тонкой тканью штанов, облизав напоследок пальцы, на которых осталось немного проступившей смазки. Наверх Рейли накинули тоненькую рубашку с накладными плечам и ниточками бус вдоль груди, на голову в тон легинсам надели кепочку и обули в чёрные кроссовки на высокой платформе. Рейли прикусил губу и пошло себе подмигнул – выглядел он от силы на восемнадцать: наглым, развратным и невероятно привлекательным.

– Вот так-то, зайчонок. Пойдёшь одним из последних и сразишь всех наповал!

Работать на подиуме ему всегда нравилось, и Рейли растворился в суете, вспышках фотоаппаратов, свете софитов и взрывах аплодисментов. Почти два часа на высокой платформе пролетели в одно мгновение. Себастьян вышел с ним на поклон и поставил Рейли рядом с ещё одним полуобнажённым мальчиком перед воодушевлённой публикой. Они вдвоём с моделькой сделали последний круг, обнялись, потёрлись друг об друга и бросили в зал воздушные поцелуи. Только скрывшись с глаз зрителей, мальчишка притянул к себе Рейли и со страстью поцеловал. Зрачки у него были огромные, и, отпустив из захвата губы Рейли, он, пошатываясь, направился в раздевалку, оставив его в сумасшедшем вихре эмоций и желаний.

Эти желания окрыляли. Толкали на невероятные подвиги, заставляли жить, а не плыть по течению. Ведь он так молод, так много ещё впереди… Рейли не пошёл переодеваться, выскользнул в зал и смешался с толпой, с удовольствием ловя на себе восторженные взгляды и одаривая проходящих мимо альф сладкими улыбками. На него оборачивались, останавливали предложениями, намекали ненавязчивыми движениями. И Рейли знал, что готов и согласен. Что за две недели вынужденного воздержания он слишком сильно устал и больше не желает пропивать свою жизнь впустую. У Дина будет муж и сын, своя семья, и Рейли от всей души желал ему счастья, а значит, пора было позаботиться и о своём.

– Не откажетесь, если я вас угощу? – рядом с Рейли остановился красавец альфа с идеальным телосложением, широкими плечами и покатой грудью.

– Не откажусь, – Рейли глубоко вдохнул его запах и растворился в мгновении – незнакомец пах сексом и похотью, очарованием момента и наслаждением. Тем самым, которого так остро не хватало, которое помогло бы забыть о том, что действительно нужно и важно.

Они выпили, не слишком много, но достаточно, чтобы Рейли отбросил все смущающие мысли и искренне смеялся пошлым шуткам мужчины и его откровенным намёкам. Уже через час они ехали вместе в такси, целуясь и смущая водителя развратными стонами.

Альфа снял им комнату в хорошем отеле, буквально занёс Рейли в неё на руках и с порога стал целовать и раздевать. Рейли с радостью подавался ему навстречу, хотелось сейчас именного этого – оглушающего, ни к чему не обязывающего секса, и чтобы его партнёр был с ним напорист, чтобы вёл и не позволял отказывать. Так же, как и Дин…

«Дин…» – его имя почти не держалось на губах, Рейли заставлял себя прикусывать язык, потому что бывший любовник виделся во всём, и стоило только закрыть глаза и позволить пьяному сознанию руководить, как на месте незнакомца появлялся слишком родной и слишком нужный образ. Его руки… его прикосновения… нежные поглаживания и дурманящие поцелуи.

– Дин…

– Что? – альфа на мгновение оторвал голову от его члена и перевёл расфокусированный взгляд на омегу.

– Презерватив, – слабо выдавил из себя Рейли.

– Да, да.

Альфа крутанул Рейли на живот, приподнял ягодицы и несколько раз неаккуратно укусил. Звякнула молния, звук рвущейся упаковки, и Рейли постарался расслабиться, в ожидании прикусывая губы.

Первый толчок оказался слишком резким, боль неприятно пробила до кончиков пальцев. Рейли сжал губы, попросив притормозить, но альфа явно был на пределе и не собирался к нему прислушиваться. Второй толчок был ещё резче, но Рейли ещё не отошёл от первых неприятных ощущений, потому не до конца понял, что именно ему не нравится. А когда альфа резко и агрессивно стал двигаться, было уже поздно.

– Какой же ты узкий, шлюха! – рыкнул он обидное. Рейли попытался вывернуться из его захвата, лечь поудобнее, подстроиться под быстрые махи и слишком большой член. У Дина он был меньше, приятнее, удобнее.

– Мне больно, – выдавил Рейли, так и не справившись с неприятными ощущениями.

– Терпи, шлюшка, тебе за это платят.

Слёзы обиды хлынули из глаз, и Рейли снова попытался отодвинуться. Но чем сильнее он пытался сопротивляться, тем болезненнее сжимал его альфа. Пришлось расслабиться, подтянуть под себя колени, чтобы уменьшить давление и постараться хоть как-то отвлечься от боли и ещё более отвратительных чувств в груди. Было мерзко понимать, что его приняли за продажного омегу, что его дерут лишь ради собственного удовольствия, и что альфе за его спиной плевать на чувства и желания самого Рейли.

Альфа трахал его безэмоционально и долго. Механические движения вскоре стали приносить кое-какое удовольствие, но чем сильнее было телесное возбуждение, тем сильнее было отвращение к себе. Когда альфа с ним закончил, то помог одеться и, всучив в онемевшие пальцы помятые купюры, выставил за дверь.

Было гадко. Даже не оттого что он упал в объятия первого встречного в поисках ласки и любви, а потому что его приняли за проститута и обращались как с вещью. Было отвратительно понимать, что его не принимали за человека и выставили посреди ночи на улицу. Настолько использованным Рейли никогда себя не ощущал. Словно об него ноги вытерли. Ещё сильнее захотелось напиться, довести себя до бессознательного состояния, а потом приползти к дому Дина и умолять его отказаться от всего, от своей газеты, от семьи и будущего. Отказаться ради него.