— Некогда мне сейчас ваши извинения слушать! Слушай, Танька, раз уж ты так горюешь. Так может, ты мне поможешь?

Подруга с надеждой подняла на меня глаза.

— Не знаешь, есть у кого свободное место в комнате? Одну девчонку надо пристроить.

— Я сегодня узнаю, а завтра позвоню, давай?

— Завтра мне поздно будет. Она сейчас приедет, а я тут с тобой стою.

— Ну тогда я сейчас повылавливаю наших общаговских, поспрошаю. Маш, а к вам завтра нельзя приехать помыться?

Я изумлённо воззрилась на Таньку, а потом, не выдержав, расхохоталась. Представила картинку: вереница девчонок, прохаживающихся перед королём в халатиках. Его удар хватит. Я-то знаю, в чём они после мытья ходят. ЭТО он точно приличным не сочтёт. Прикрыв ладонью рот, махнула на подругу рукой:

— Нет, Таня, лучше не надо.

— Ты на меня не сердишься?

— Вот как найдёшь, где подружке моей пожить, тогда и поговорим.

Выскочив из здания, я метнулась наискосок, к торговому центру. Там должна быть стоянка такси. На крыльце меня попытались перехватить ещё двое одногруппников, стоящие в кучке курящих парней. Но я лишь отмахнулась, проскочив между ними: опааааздываю! Подлетев к первой же машине, ввалилась в салон, выпалила адрес и добавила, что мне надо быстро. Водитель, рыжий упитанный мужик с усиками, хмыкнул, велел пристегнуться и сказал, что как в Голливуде не получится, но вывернул на бульвар живенько так. На центральных улицах были пробки. Я нервно ёрзала.

— На свидание опаздываешь? — полюбопытствовал мужик.

— Почти. Подруга у подъезда, наверное, ждёт, мёрзнет.

— А-а. Что ж ты так оплошала?

— Да одногруппники задержали, всем извиняться приспичило.

Водила удивлённо глянул на меня, но успел улучить момент и проскочить в тихий переулок, по которому мы с приличной скоростью двинулись к мосту.

— А за что? — спросил он, переварив сказанное мной.

— Было за что, не сомневайтесь, — отозвалась я.

— А с чего им так приспичило? — попробовал тот зайти с другой стороны.

— Совесть проснулась.

— У всех разом?

— Ага.

— Так не бывает.

— Бывает, если помочь слегка.

— Какая загадочная девушка. — Водитель кинул на меня заинтересованный взгляд. — Прямо заинтриговала.

— Ничего загадочного. По морде настучали, кому надо было, вот и вся интрига. Вы на дорогу смотрите, — напомнила я. Куда-то разговор у нас свернул не туда.

Все полчаса до дома мужик донимал меня расспросами: а кто настучал, а кому, а за что? Я уже пожалела, что вначале поддержала разговор. Уж лучше сидеть, молчать, хотя это тоже тягостно. Пришлось выкручиваться так и этак. Меня спас телефонный звонок. Незнакомый номер.

— Маша, всё в порядке?

— Дэн, ты?! — изумлённо выдохнула я. Голос короля спутать с другим невозможно.

— Я. Купил телефон, проверяю связь. Надеюсь, ты не стоишь на морозе у подъезда?

— Нет. Я ещё не приехала. Еле сбежала от группы. Ты малость перестарался.

— Ничего, им полезно. Не жди подругу на улице, она уже в квартире.

— Что? Откуда ты знаешь? — ёкнуло сердце.

— Я её впустил. Случайно вышло.

— Ты дома?

— Нет. Я уехал. Иллюзию временно снял, а то со стороны ты будешь странно смотреться, передвигаясь среди невидимой мебели. Мне переночевать в другом месте? Она с сумками.

Я помолчала:

— Не надо, приезжай домой.

— Уверена? Почему ты не сказала, что у тебя проблема?

— Потому что нет никакой проблемы. Она только в гости, вечером уйдёт. — Я постаралась сказать это уверенным голосом.

— Хорошо. У меня нет причин тебе не верить. До вечера.

— Пока, Дэн.

Я отключила связь и закусила губу. Больше всего на свете не люблю врать. И не умею. Кажется, он всё понял. Но раз сказал «до вечера», значит, приедет. Водитель кидал многозначительные взгляды, но молчал. Наконец, мы у моего подъезда. Я расплатилась, пожелала удачи на дороге и бегом рванула домой.

Руки подрагивали, когда я открывала дверь. Внутри тишина. Старый скучный интерьер.

— Наташа, ты тут?

Молчание в ответ. Где же она? Ушла? Заглянула в комнату: подруга спит на кровати. Я подошла, тронула её за плечо:

— Наташка, вставай, засоня.

— Привет, Машка. Ты пришла? — приподнялась та.

— Привет. Прости, опоздала я. Долго ждала? Там, у подъезда.

— Да нет. Ой, Маш, кто это был-то?! — Подруга окончательно проснулась, и с любопытством вгляделась в моё лицо.

Ну вот, понеслось. Как же так вышло, что они встретились? Плохой из меня конспиратор. Видя, что я смущённо молчу, Наташка прищурила глаза и лукаво улыбнулась. — Маш, ну мне-то ты можешь довериться, когда я тебя подводила?

Это правда, никогда.

— Наташ, не знаю даже, что и сказать.

Подруга, глядя на мой несчастный вид, кинулась обниматься:

— Маша, мы же с тобой с детсада знакомы. Рассказывай, что, где и как. Это твой парень? И живёте вместе? Рада за тебя.

Я только печально вздохнула:

— Нет, Наташ, всё не так. Живёт-то он тут, но у нас ничего нет.

— Совсем-совсем ничего? Как же это?

— Вот так.

— Ну, тогда рассказывай сначала. Кто такой, откуда взялся?

— Эээ… он из другого города, случайно встретились. Знакомых никого нет.

— А что он тут делает?

Что же ей сказать? Врать жутко не хочется.

— Наташ. Давай я сразу оговорюсь. Не хочу сочинять. И не могу сказать, кто он и откуда. Это не моя тайна.

Удивлённые подружкины глаза стали шире.

— Не расспрашивай, пожалуйста. Я расскажу только то, что можно. Его зовут Данил, и он приезжий. У нас занимается изучением обрядов, шаманских и прочих, местного населения. Сегодня вот ездил к нам на истфак, искал профессора Кротова.

— А почему он у тебя живёт? Ну, приехал в командировку, иди в гостиницу.

— Понимаешь, он издалека, из другой страны. Нашей жизни не знает и часто не понимает. Ему трудно жить одному. Я помогаю, чем могу.

— Иностранец?! — Наташкины глаза окончательно покруглели. — Откуда, интересно? Говорит чисто, даже акцента нет.

— Наташ, ну не спрашивай, пожалуйста, не могу я сказать. Не обижайся. Я сама почти ничего не знаю. — Мы помолчали. — А хочешь, его письменность покажу? Очень красивая.

Я встала, подошла к секретеру. Это же не считается копанием в чужих бумагах? Мы там всё равно ни словечка не поймём. И я только один листик возьму. Ой! Я уставилась на лист бумаги, исписанный вязью, и почувствовала, что краснею. Да не просто краснею, а прямо становлюсь как замечательно ошпаренный рак. Этот лист не годится! Я взяла следующий. Да что же это такое? Ещё один. Тааак! Просто замечательно! Брат, говорите? Ну, кто-то сегодня огребёт сестринских матов. Я мельком просмотрела стопку исписанных листов, и на каждом, НА КАЖДОМ, кроме текста, были замечательные иллюстрации. Мастерски и со вкусом выполненные!

— Машка, — выдохнула над моим плечом подруга. — Это что, он рисовал?!

Я попыталась запихать бумаги обратно в шкаф. Куда там! Наташка с изумлённо-восхищённым лицом всматривалась в женские фигурки и лица, изображённые на полях, в уголках листов. И везде, везде это была я! Кое-где, правда, присутствовали только некоторые, м-мм, части тела, так скажем. Но почему-то никаких сомнений в том, кому они принадлежат, у меня не было. Я не скажу, что это была откровенная порнуха, но, согласитесь, увидеть себя в обнажённом виде на картинке — не каждому в жизни дано. Я была просто в шоке! Нашёл себе модель! Изгиб спины, бедра. Голая грудь и живот. Шея и овал лица. Отдельно глаза. Мои глаза, доложу я вам! Вновь шея и ухо, прядь волос. Кисть руки. Лицо. Фигура в целом, задрапированная полупрозрачной тканью. Как интересно! А вот и я, в том самом белом платье из сна. А ещё отпирался, с таким честным лицом! Чёрт, чёрт, ЧЁРТ! И этот человек читает мне морали?! Рассказывает о невозможности отношений и чувств? Какие же надо испытывать чувства, чтобы рисовать ТАКОЕ?! Р-р-р-ррррр! Убью! Р-растерзаю!

Подруга подняла на меня весёлые глаза: