Следующие пятнадцать минут мы обсуждали общих друзей и знакомых. Кто, где и как после школы. Класс у нас какой-то не очень дружный, я почти ни с кем не общалась.
— Оль, ты про себя расскажи. На кого учишься-то?
— Маш, ну ты же знаешь меня — я человек творческий, — рассмеялась подруга. — В театральном я, на режиссёрском факультете. Потому и к Маринке тамадой согласилась пойти, что по профилю. Курсовой проект хочу сделать из этой свадьбы. Сценарий уже есть. Да почти всё готово, тут времени-то осталось меньше двух недель. И вот сидим мы с ней вчера, первый танец молодых обсуждаем, а мне вдруг в голову стукнуло — Машка же есть.
— Оля, я ещё не знаю, соглашусь ли.
— Да куда ты денешься! — махнула рукой подруга. — Я же знаю, как ты петь любишь.
— Скажешь тоже.
— Ладно тебе, а то я не помню, как ты дёргалась, когда Мишка уехал. Все думали, что ты влюбилась в него, но я-то знала, что тебе вашего дуэта было жалко.
Раздался звонок в дверь.
— О, это он, богатым будет, — Ольга встала, чтобы открыть дверь. Проходя мимо зеркала, поправила причёску. А я оглядела себя.
— Оль, как я хоть выгляжу?
— Успокойся, нормально ты выглядишь, загадочная такая. — Подруга усмехнулась и вредным голосом добавила. — Девочка-цветочек.
Я кинула в неё подушечку с дивана, но она увернулась и рассмеялась:
— Радоваться надо, мужикам такие нравятся. — Показала язык и пошла открывать.
Я пробурчала вслед:
— Что-то не замечаю, — и замерла в ожидании. В прихожей раздались голоса, шум снимаемой одежды. Потом в комнату вошла Ольга:
— Да вот она, партнёрша твоя.
Вслед за ней в проёме показался неимоверно высокий парень. Это не Мишка.
— Привет, Маша, — улыбнулся незнакомец. — Ты чего застыла? Совсем не узнаёшь старых друзей?
— Мишка?! Ты?! — Сказать, что я была удивлена, значит не сказать ничего. Медленно встала и подошла к парню, глядя снизу вверх. Метра два, не меньше. — Это как?
— О-о, кнопка, да ты вообще росла хоть? — усмехнулся он.
— Ага, за четыре года на три сантиметра, — ошарашено выдала я. — Зато ты за двоих вырос.
Я вспомнила Мишку, каким он был, когда мы пели дуэтом — полный краснощёкий мальчишка, не низкий, конечно, но такого никто бы предположить не мог. Полнота его вся ушла в рост, и сейчас он был скорее худым.
— Оля, — обернулся парень. — И ты мне с ней предлагаешь на публике спеть? Да нас же обсмеют, едва мы на сцену выйдем.
Да уж, дуэт из нас тот ещё получится. Даже если мне самые высокие каблуки надеть, я и то ему до подбородка не достану. А без каблуков я у него где-то в районе подмышек болтаюсь.
— Да уж, с таким каланчой выступать — себя не уважать.
— Ты кого каланчой назвала? — подозрительно уточнил Мишка, наклонив ко мне голову.
— А ты кого кнопкой обозвал? — вызывающе уставилась на него я.
Покривила душой слегка: кнопкой он меня и раньше звал. Всё-таки на три года старше.
— Э! Э! Вы ещё подеритесь, — встала между нами Ольга. — Как дети, ей-богу.
— Да мы же любя, Оль. Правда, Маша? — подмигнул мне друг. Я улыбнулась и кивнула. — Доставай, что у меня в пакете, надо такую встречу обмыть.
Ольга вышла, зашуршала пакетом, звякнули бутылки.
— Ничего себе ты размахнулся, Миша, — донёсся её голос с кухни.
— Да это же вы студенты нищие, а я теперь человек деловой. — Мишка кивнул мне. — Ну, иди сюда, я хоть посмотрю на тебя повнимательней.
Друг схватил меня за плечи и бесцеремонно начал вертеть в руках.
— Так, — вынес он вердикт через пару минут. — Не кормили, не поили и вообще в колодки забили, по ходу дела. Машка, ну нельзя же так, как тебе было четырнадцать лет, так и осталось. Как тебя в институт-то пускают?
— Кончай издеваться. Скажешь тоже, четырнадцать лет. Мне восемнадцать скоро стукнет. — Я вздохнула и шмыгнула носом. — А с институтом угадал: весь первый курс охрана издевалась. Сначала по правде не верили, что я студентка, а потом прикалывались: пока студенческий не дам, да они не рассмотрят внимательно со всех сторон, не пускали. Спасибо, хоть в этом году отстали, наконец.
— Парень есть? — сузив глаза, уточнил Мишка.
— Не-а.
— А чего так?
— Никому я не нужна, Мишенька.
— Хм, — задумался он на секунду, потёр подбородок. — Тогда я объявляю тебя своей дамой сердца. Буду ради тебя подвиги совершать. Хочешь?
Перед глазами мелькнул Дэн. Сердце кольнуло, но я отогнала видение. Мрачно ухмыльнулась:
— Нет уж, подвигов мне и так хватает.
— А говоришь, нет никого, — огорчился Мишка. — Как же так? Подвиги просто так никто не совершает.
— Да есть тут особая категория граждан. Не хочу об этом говорить.
— Не хочешь, и не надо, — приобнял меня одной рукой Мишка. — Пошли на диване посидим. Расскажешь как жизнь молодая, как учишься. Ты у нас кто?
Мы уселись на диван. Мишка вытянул ноги на полкомнаты, а я с ногами влезла на сиденье.
— Историк. Второй курс. А ты откуда здесь взялся? Учился же в другом городе?
— Я на преддипломную практику приехал.
— Вы чего там сидите? Идите сюда, — раздался Ольгин голос с кухни.
Мы прошли к ней, расселись вокруг кухонного стола. Мишка откупорил бутылку вина и разлил его по пластиковым стаканчикам. Глядя на это, я невольно усмехнулась, вспомнив реакцию короля на пластиковую посуду. Заменив звон хрусталя словами «динь-динь», мы выпили за встречу. Я пригубила из стаканчика и невольно сморщилась: да уж, вино от короля, что ни говори, было лучше.
— Ну, Ольга Батьковна, рассказывай свой коварный замысел.
Я вполуха слушала подругу, а сама посматривала на Мишку: видный такой получился. Ещё несколько дней назад я бы стала пытаться привлечь его внимание и, пожалуй, согласилась спеть на свадьбе только ради возможности побыть рядом с ним. А теперь… А что теперь? Мне стало страшновато заглядывать в себя. Ну, хоть перед собой-то я могу быть честной? С чего я так взбесилась, увидев Дэна с библиотекаршей? Ведь он честно обозначил своё отношение ко мне. Я что…
— Маша, ты где витаешь? — Мишка помахал у меня перед глазами. — Третий раз спрашиваю: попробуем сейчас спеть? У Оли уже фонограмма есть.
Я поняла, что прослушала всё, о чём говорила подруга, смущённо улыбнулась:
— Извините, задумалась. Так какую песню ты, Оль, предлагаешь?
В этом месте в голове чётко прозвучали Ольгины слова. На автомате я сама себе ответила:
— Песня «Дуэт», которую исполняет Алсу с Александром Шевченко. А-а, классная песня. Давай попробуем.
Мои друзья удивлённо переглянулись и уставились на меня.
— Маша, ты как-то странно сама с собой разговариваешь.
— Да это так, игры разума. Хотите фокус? — Я решила пошалить.
— Хотим, а что за фокус? — заинтересовался Мишка.
— Сейчас продемонстрирую. Оль, тащи книжку какую-нибудь или журнал.
— Какую? Большую, маленькую? — решила уточнить подруга.
— Любую.
Ольга пожала плечами, вышла и через минуту принесла книгу большого формата: «Пётр Чайковский. Времена года»:
— Пойдёт? Это девчонок, соседок моих.
Хм, ноты. Я покосилась на них и махнула рукой — покатит.
— Вот смотрите. Выбирайте любую страницу, а я посмотрю на неё ровно одну секунду и в подробностях расскажу, что было на этой странице. Можете задать любые уточняющие вопросы.
Ребята пожали плечами и наугад раскрыли том. Я взглянула на разворот:
— Можете убирать.
— Ну, и что дальше?
— Начнем с верха страницы: «Апрель. Подснежник». Сначала там стишок идёт:
Голубенький, чистый
Подснежник-цветок!
А подле сквозистый,
Последний снежок…
Последние слёзы
О горе былом,
И первые грёзы
О счастье ином…
А. Майков.
— Ну и что, ты этот стишок, может, и так знаешь. Ноты давай.
— Пожалуйста. Темп — подвижно и чуть свободно. Скрипичный ключ, си бемоль, ми бемоль, шесть восьмых. Из-за такта фа восьмая, потом четвертные соль с точкой, ля, восьмая си, следующий такт…
