– Позволишь? – Он осторожно, но как-то интимно коснулся ее руки.

Лада судорожно сглотнула и прикрыла глаза. Ей было совершенно невыносимо смотреть на него, она боялась утонуть в его взгляде и снова отложить разговор, который уже давно назрел.

Сильные мужские руки обняли ее, приподняли с кресла, и… время остановилось. Андрияш замер, а потом, держа Ладу на руках, медленно прижал себе, уткнувшись головой в ее плечо.

– Отпусти, – с болью в голосе выдохнула чужая невеста.

Андрияш словно очнулся и, уже не медля, аккуратно положил ее на кровать.

– Извини. – Он уже собирался отвернуться, но Лада его остановила.

– Я хочу поговорить. О том, что происходило все эти три недели. Андрияш, так дальше это продолжаться не может.

– Что именно? – спокойным голосом произнес Разумовский, но Лада почувствовала, как он напрягся. Скрестив руки на груди, он сейчас грозно возвышался над лежащей на кровати девушкой.

– Все, Андрияш. Все. – Лада запоздало подумала о том, что возможно не совсем готова к этому разговору, который может вылиться в их прежнее противостояние, но идти на попятную уже было поздно.

– Ты не хочешь, чтобы я приезжал к тебе, – медленно, чуть ли по слогам произнес Андрияш. – Не хочешь меня больше видеть.

– Не хочу, – Лада медленно кивнула. – Нужно было тебе сказать это еще в больнице.

Она замолчала, молчал и Разумовский. Он задумчиво мерил шагами небольшую комнату, а потом остановился у широкого окна и стал что-то внимательно разглядывать через стекло. Ладе даже стало интересно, что именно он там обнаружил. Она терпеливо ждала его ответа, надеясь сегодня, в последний день уходящего года расставить, наконец, все точки над i.

– Я сделал что-то не так? – наконец произнес он, продолжая глядеть в окно. – Я причинил тебе вред?

– Разумеется нет! – воскликнула Лада. – Нет, конечно. Но послушай, это неправильно, что каждый день ты здесь со мной. Андрияш, зачем? Что ты хочешь доказать?!

– Доказать? – зло переспросил Разумовский. Он повернулся и быстро подошел к Ладе. – Доказать?! Тебе помощь нужна. Все эти терапевты и инструкторы знать тебя не знают, не понимают, на что ты способна. Никто тебя не знает, как я. Поэтому я здесь.

Лада промолчала. Разумовский, похоже, и правда знал ее лучше других, лучше, чем она сама себя помнила. Инструктор дважды вообще выгонял его с их занятий, но Андрияш возвращался, наплевав на мнение профи, безапелляционно говорил, как надо. И это почему-то работало, Лада откуда-то черпала энергию, сама не понимала, но у нее получилось. Получалось так, что инструктор быстро заткнулся и позволил Разумовскому находиться рядом, хотя это было и против правил. А когда однажды случился форс-мажор, и занятие отменили, Андрияш сам с ней занимался. Он словно поселился в ее голове и отдавал приказы телу, которое охотно слушалось его. Значительно лучше слушалось, чем саму Ладу.

– Хорошо. Но дальше я сама. Ты мне ничем не обязан, Разумовский. Мы даже не друзья.

– Я люблю тебя.

Лада подавила шумный вдох, замерла, приказав себе не волноваться, не реагировать на его слова. Затем медленно досчитала в уме до десяти и лишь после этого спокойно ответила.

– Это уже ничего не изменит. Я люблю Андрея, а он любит меня.

Разумовский фыркнул.

– Ты же знаешь, что с его сестрой произошло. Он должен быть с ней, – неожиданно для себя Лада начала защищать жениха перед своим бывшим. – То, что он нечасто сюда приезжает, ничего не значит. Мы вместе, как и раньше.

– Его сестра чуть моего брата не грохнула. И не только Яноша, – жестко произнес Разумовский. – Ее место в тюрьме. Не оправдывай эту семейку!

Лада крепко сжала зубы, чтобы не послать Андрияша прямо сейчас очень далеко, к его матушке в Польшу, куда он однажды уехал, оставив ее беременную с жутким токсикозом.

Но она сдержалась, посчитав, что такие напоминания ниже ее достоинства.

Похоже, Разумовский и сам понял, что перегнул палку. Он присел на корточки у изголовья кровати и тихо произнес практически ей в губы:

– Я просто хочу, чтобы ты быстрее выздоровела, чтобы встала на ноги, чтобы смогла жить как раньше. Лучше, чем раньше, Лада! Я по-другому не могу.

– Нет, – тихо произнесла она. – А я так не могу больше. Слишком…

Она не закончила фразу, не хотела ему говорить, что его снова стало слишком много в ее жизни, а Лада до сих пор ощущает ту пустоту, когда он ушел. Что прекрасно знает: Разумовскому скоро все надоест, и он снова уедет в Варшаву. Или в Вену или еще куда-нибудь. А она опять останется собирать себя по кусочкам. Лада не верила в его любовь. Больше не верила.

Но верила в уязвленное мужское самолюбие.

– Тебе важно доказать себе и мне, что ты лучше Андрея?

У Разумовского потемнело лицо, а Лада, оказывается, подзабыла, каким злым он может быть.

– Я никому ничего не доказываю, Лада. Я и так лучше этого урода. Но меня сейчас не это волнует. И раз у него нет на тебя времени, значит, я буду рядом.

– Угомонись, пожалуйста.

Лада устала. Ей не хватало прежней твердости, даже жесткости. Все силы уходили на занятия, на то, чтобы не закатить истерику, когда что-то не получалось и даже Разумовский не знал, как лучше.

– Прости, – Разумовский покаянно склонил над ней голову. – Но я никуда не уйду. Может, не так буду тебе глаза мозолить, но приезжать все равно буду.

Похоже, этот бой она проиграла. Жаловаться на Андрияша Олегу или Мамаеву Лада, конечно, не стала бы. Не в ее привычках привлекать третью сторону. К тому же это Разумовский.

– Тогда перестань, пожалуйста, следить за Светланой. Ты боишься, что она меня отравит?

– Она один раз чуть не спутала дозу, – нехотя признался Андрияш. – Так что следить и дальше буду.

– Она тебя уже тихо ненавидит, – усмехнулась Лада. – Не думала, что женщина может тебя ненавидеть.

– А ты, значит, нет? Раньше ненавидела.

Ответить она не успела – дверь отворилась и в комнату решительно зашел Андрей Мамаев.

– Что здесь происходит? – Андрей вперил недовольный взгляд в Разумовского, но тот и не думал смущаться. – Лада, ты в порядке?

Она еще не успела ответить, а Мамаев уже склонился над ней и заботливо поправил подушку под головой.

– Так лучше? Я с тобой посижу, любимая.

– Какая забота! – Андрияш не скрывал своего раздражения. – Пока тебя непонятно где носило, я принес сюда Ладу, потому что ей нужно отдохнуть.

– Вот и иди, – бросил Мамаев, даже не обернувшись.

Эта нелепая детская перебранка сильно разозлила Ладу. Она в самом деле очень устала, разговор с Андрияшем отнял последние силы. Все, что хотела девушка, – это немного отдохнуть, но эти два оленя, которые так долго сдерживались, решили именно сейчас начать бодаться рогами.

– Андрей, я и правда устала. – Она улыбнулась жениху. – Я хочу подремать немного.

Мамаев нахмурился, но покорно поднялся с ее кровати. С ним Ладе всегда было проще договориться, чем с Разумовским. Но ушли они не сразу – два ее «А» еще потоптались с минуту, словно ждали, что она передумает.

Лишь когда раздвижные двери с тихим щелчком соединились друг с другом, Лада, наконец, расслабилась и незаметно уснула. Ей снилось ее детство, в котором она была счастлива, как все нормальные дети, потому что их любили.

Сон неожиданно прервался, Лада проснулась, но какое-то время лежала с закрытыми глазами, прислушивалась. В комнате точно кто-то был, кроме нее.

– Я знаю, что ты проснулась! – Громкий бас заставил Ладу радостно взвизгнуть. – Чего притворяешься?

– Марк! – Если бы Лада могла, она бы сейчас вскочила с кровати и бросилась к Фридману. – Приехал!

– А как же! – В темноте возникла огромная тень, способная до смерти напугать любого, кто не знаком с самым добрым на свете профессором Фридманом. – Практически на оленях до тебя добирался!