– Госпожа, я прошу вас не гневаться и выслушать, – склонившись, тот продолжил. – Поспешив до ветру, я ночью вышел из комнаты тогда-то и услышал ваши стоны и сдавленный крик. Но как бы я не стучался и не кричал, ответа от вас так и не было. От того и сходил за трактирщиком и постояльцами. Да и с их помощью признаться, мы едва смогли вырвать ту штуку из ваших рук.

Опомнившись, запричитал и трактирщик – утверждая, что все так и было, а там и остальные заголосили. Махнув рукой, попросила их замолчать, что без колебаний и произошло. Успокаиваясь – прокручивая случившееся в голове, отправилась к своим сумкам, изъяв из одной с шипением в обожжённых руках золотой. Передав его в руки корчмаря, попросила того поставить чего горячительного мужикам за помощь, а также прислать половых с теплой водой. Склонившись, он пообещал сделать все в лучшем виде и поспешил уйти, как и все его соглядатаи. Да так быстро, что пришлось останавливать извозчика:

– Постой Сиос!

Обернувшись парень вопросительно посмотрел на меня, пошуршав мешком достала еще три золотых монеты, протягивая первую:

– Я думаю, что дальше мне придётся ехать одной.

Приняв плату тот расстроенно покивал, имея видимо свои планы относительно меня, что за последние два дня ощутимо выступало на его лице. Настолько, что стал заметен его силуэт, ночующий под дверьми, а это мне ни к чему. Я, как и все предыдущие, перенёсшиеся вслед за Дмитрием – заигралась, а ведь стоило все делать быстрее. Это без того, что кое–кто из орочьего племени, решил проверить меня на крепость. Ну ничего, мы с ним еще встретимся:

– К–хм, – напомнил о себе Сиос.

– А также мне нужна лошадь. Не лучшая, не красивая, а такая – чтобы смогла пройти полста верст и не падала от изнеможения.

Кивнув, понимая – о чем я ему говорю, он принял и оставшиеся два золотых.

Я же, оставшись одна, принялась ждать воду. К сожалению, у меня не было дара к лечению, как у Анны или Димы. Но зато имелась сила и её присутствия, хватало с лихвой для излечения ожогов и пострадавшей кожи. Вот только времени на то, требовалось намного больше, и при всем моём усилии я не смогла управиться до прихода обслуги. В прочем мне ничего не мешало. И вскоре я смогла смыть с себя пот и остатки крови, под тихое бдение охранявшего мои двери стража. Выдохнув, наложила ставший в этом мире обыденным охранный контур и ко всему прочему щит на дверь, обещавшие на сей раз, уберечь меня от нежеланных гостей, узнавших о том, что у одинокой женщины имеется золото… Утро пришло намного быстрее, чем мне того хотелось, и началось оно со ставшего привычным голоса и дробного стука в дверь:

– Госпожа! Пора вставать. Ночь давно отступила и надо признаться люди, возжелавшие продать вам скакуна уже трижды сошлись на кулаках и выпили за мир в селении.

Зажмурившись от попавшего на переносицу солнечного зайчика, перекатилась к краю кровати. Думая о том, что Сиос опять устроил? Но все же, он был прав и мне стоило поспешить. Растерев щеки и поправив волосы, дотянулась до водолазки и приталенного жилета – укрывая от жгучих глаз, причину женских проблем и реже нашего же могущества. Подобрав мешки с вещами, развеяла оставленные на ночь плетения, встретившись с извозчиком. Он был слегка потрепан, и без лишних слов поспешил проводить меня к конюшне, где разыгралось целое представление или выставка скакунов. Но и лошадьми, их было назвать трудно. Тут было всё на подбор и на любой вкус из патологий. Всякий выстроившийся был горазд спихнуть не нужную скотину, и я понимала почему. Кони были рябы, косы и возможно молоды, что не понять из-за их хронической истощённости. Но были и с такими дефектами, что я только диву давалась. В большинстве же лошади хромали, и было это настолько заметно – что я знала, сдохнет кобылка в лучшем случае через пару километров, если на ней поскачу. В конце же встретилась кляча, опустившая морду к траве и понуро повесившая уши, она не понимала – какого лешего её сюда привели. Зато это знал её хозяин и он – бойко отвечая на все выпады такого же старичка, приведшего лошадь с неправильным прикусом. Часть их перепалки я и успела услышать:

– Да, что ты понимаешь в лошадях? Моя Майна еще не один сезон продюжит.

– Ага на капище пугалом, – парировал ему собеседник, – там-то ты из неё соки и дожмешь. А то в поле-то, никак не получается.

– Что ты брешешь, что брешешь? У твоего коня аж морду перекосило от таких слов. Он, как и ты, давно в спину дышит моей душеньке!

Посмотрела, на поднявшую голову лошадь при моем приближении, подметила:

– И в правду перекосило!

Обернувшись, посмотрела и на Сиоса, но тому и говорить ничего не пришлось, он сам все понимал, оправдываясь:

– Извините госпожа. Времени до утра было мало, я и обратился к трактирщику. Вот он и созвал народ вместе с тем – что есть. А как им скажешь, что все это не подходит, обидятся, – невольно потерев покрасневшее ухо, предложил. – Может ну их, и вы – как прежде со мной поедете?

Усмехнувшись предложению хитреца, отказалась. Стоило поспешить, ведь я и так задержалась. Окинув ещё раз, лошадь с кривым прикусом, сошлась на том, что лучше её скакуна и не было. Осталось только сторговать и в этом мне помог обидевшийся на соседа старик. Узнав о том, что я выбрала не его лошадь, он высказал об покупке столько, сколь не знал и её хозяин. Но их выяснения отношений, вскоре переросли в дружную попойку. Я же осталась с лошадкой, а Сиос без одного золотого. Оставалось отобедать и привести в порядок припасы, с этим охотно помог трактирщик. А там и время прощаться пришло. Провожал меня паренёк, неохотно. Но вскоре унялся и он, не предлагая услуг или помощи. Долго смотрел он в след, уносившей меня к границам Сифира, а там и к орочьим землям, лошади.

Замок де Ворье. Покои.

– Дорогой Эвор, я думаю, что не стоит тратить время и удерживать в замке гонца? Тем более дни, что отпустил король до слушанья не перестают утекать. А с ними отдаляется и моя месть за смерть мужа, и возврат контроля над моими землями.

– Если бы все так было просто, Женевьева. Но я вижу в твоих словах суть и с ней я готов согласиться.

Подтянув к себе баронессу, обвел ладонью её бедра, стискивая и полные груди. Хороша, как же ты хороша, тем тяжелее будет тебя потерять. Но позволю ли я случиться такой глупости? Подбираясь к баронессе ещё ближе, с истомой овладел желанным.

Очнулся я от шума или криков ликования с примесью обреченных стенаний обрывавшихся на полуслове. Проводив взглядом огибавших лагерь всадников, волочивших за собой оставшиеся от человека или орка конечности. Живот стянуло, выворачивая, вот только извергнуть было нечего, и я судорожно хватал воздух, приводя себя в относительный порядок. Но все не остановилось на одном пленном и крики повторились снова. Я же гадал, откуда взялись чужие орки, своих-то я уже помнил на перечет. А также волновало, куда делись мои соседки и старый шаман. Но всему свое время. А вообще и так можно понять, что ночью все-таки было нападение, как минимум по раненым и новому табуну, тянувшему вещи своих владельцев. Вот только я всё проспал. Как и то, что мы уже отъехали от места сечи и встали лагерем чуть, а может и не чуть, дальше. Словно услышав мои мысли, появился Далель. Как ни странно, он был недоволен. Ну ещё бы, это же сколько рабов четвертовали. Вот только им, видимо не с руки держать у себя тех – кого могут опознать соседи, ещё и отбить попытаются. Но говорить, я ничего не стал. Кому интересно мнение раба? А вот меня заняло то, что орк вопреки обычаю, не задал мне ни одного вопроса, а просто всунул плошку с водой и кусок сушеного мяса. Уходя же известил:

– Ещё немного северянин и мы будем на стойбище, а пока и в клетке посидишь.

Не понимая с чего, я удостоился объяснения, лишь проводил его взглядом. Тем временем подбираясь к воде – оказавшейся менее затхлой – чем давали обычно, и даже мясо оказалось не прочнее камня. А может и я был так голоден, что не замечал очевидного. Но как по мне, день начинался хорошо, если бы конечно не прошедшая ночь. Вот только я ничего не помнил из своих снов, кроме горького осадка в виде; страха, обреченности и боли – наверное такой же иллюзорной, как и все остальное. Тем не менее они занимали всего меня. Празднование победы у орков окончилось, так же внезапно, как и началось. Они спешили отдохнуть, а вне родных стен или в их случае стойбища, тут это было сделать почти невозможно. К счастью для них, и рабов, темп перемещения увеличился с появлением лишних скакунов. На одном из таких, я вскоре и углядел молодуху в связанном состоянии, ехавшую раньше со мной. Со второй же все было чуть запутаннее. Но и её я увидел ближе к вечеру, когда приблизился основной отряд с главой у орков и шаманом. Оказалось, что это старикан и вез с собой вторую из моих попутчиц. И судя по тому – как он по-свойски приказал ей залезть в свою клетку, скидывая туда же и груду трофеев, видимо полагавшихся ему по праву, его удостоили чести за битву и вознаградили рабыней. Едва не присвистнул в удивление, поинтересовался: