– Катерина – изменщица, – безапелляционно заявляет Ярцев. – Не хотел бы я, чтобы у меня была такая жена! Муж только уехал, как она сразу же себе хахаля нашла!

– А ничего, что Кабаниха Катерину тиранила, и даже когда муж уезжал, заставляла ему в ноги кланяться? А муж был тряпкой, что маменька скажет, то и делал! На месте Катерины любая бы изменила! – начинаю я оправдывать героиню.

Как вообще этот Ярцев произведение читал? По диагонали? Как он может не понимать, что это вообще-то Катерина здесь пострадавшая!

– Никому не пожелаю такую девушку как ты, Белецкая, – хмыкает в ответ на мою тираду Ярцев. – А то ещё задержишься после работы в магазине, а ты сразу изменять побежишь!

– Ярцев, ты что, совсем ку-ку? Мы тут «Грозу» вообще-то обсуждаем, а не меня, – сердито парирую я.

Как же меня бесит этот придурок!

– При чём тут вообще измены, – поддерживает меня Руфина. – Марья Ивановна, вы же на прошлом уроке говорили нам, что это произведение – о «Тёмном царстве», о том, что Катерина была его жертвой!

– Хоть кто-то меня слушал, – одобрительно кивает Марья Ивановна. – И кого, принадлежащего к «Тёмному царству» ты можешь назвать?

– Кабаниха, купец Дикий… – после недолгого раздумья отвечает Руфина.

– Правильно, – кивает классная руководительница. – Антон, можешь ещё кого-нибудь добавить к этому списку? Или назвать жертв «Тёмного царства»?

– Все вы здесь – «Тёмное царство», – мрачно хмыкает Антон, и утыкается в телефон, спрятанный за учебником.

– Антоша в своём репертуаре, – хихикает Женёк.

А я поражаюсь тому, какое же этот Ярцев редкостное хамло. Сначала меня оскорбил, а теперь весь класс во главе с классной руководительницей разом! Но кажется, здесь к этому уже привыкли.

– Насколько я понимаю, кроме Белецкой, Ярцева и Муратовой пьесу никто не читал? – Марья Ивановна игнорирует хамство Ярцева, и строго смотрит на остальных моих одноклассников, не принимавших участия в дискуссии. – Иванов, Петров? Есть что сказать по произведению?

Марья Ивановна начинает вытягивать из моих одноклассников скудные мысли о пьесе Островского, а я начинаю играть в крестики-нолики с Алексом. Ну а что? Я свою оценку наверняка уже заработала, можно и отдохнуть.

На переменах я сама не замечаю, как мой взгляд вновь и вновь останавливается на долговязой фигуре Антона, в одиночестве сидящей на подоконнике в школьном коридоре. Почему он такой злюка? Откуда в нём столько желания говорить людям гадости? Терпеть его не могу! То ли дело Рощин, классный парень! И собаку его зовут Джерри…

Оставшиеся уроки проходят в приятном общении с Алексом и списывании у него упражнений по алгебре и геометрии. Ну а что – долг платежом красен. Так сказать, разделение труда в действии.

После уроков мы с Алексом ненадолго прощаемся, чтобы вновь встретиться на прогулке, на которую Алекс выходит в компании роскошного золотистого ретривера.

– Чудесно выглядишь! – заценивает одноклассник мой простой лук из голубых джинсов скинни и обтягивающего розового топа. – Ходи так в школу, и клянусь, что я не прогуляю ни одного урока!

– А ты умеешь делать комплименты, – смеюсь я. – Благодарю, ты тоже неплох.

– Рад что ты то заметила, – Алекс поправляет капюшон зелёной толстовки, и с гордостью представляет свою любимицу, – знакомься, это моя Джерри. Джерри, поздоровайся со Стасей!

– Она такая милаха! – я в восторге приседаю перед собакой Алекса, и она вежлив подаёт мне широкую золотистую лапу.

– Да, она у меня умница, – Алекс треплет Джерри за шею. – Ещё сидеть и лежать умеет! Джерри, лежать!

Джерри виляет хвостом, и лениво укладывается на травку. Пока она лежит, мы с Алексом начинаем болтать о всякой всячине – о школе, одноклассниках, о том, на что можно сходить в кино. Глядя в серо-зелёные глаза Рощина, я чувствую, что рядом с ним могу быть собой – не той замкнутой печальной Стасей, которой стала после смерти мамы, а той радостной и уверенной в себе девочкой, которой была до того, как предала мальчика в капюшоне.

– А почему ты сюда переехала? – спрашивает Алекс, когда Джерри поднимается с травки, и мы направляемся вслед за ней куда-то в сторону школы.

– Так сложились обстоятельства, – уклончиво отвечаю я. – А ты всегда жил в этом районе?

– Не-а. У бати раньше бизнес был, и мы жили в другой квартире, в центре. Потом батя разорился, и сюда переехали, – Алекс оказывается куда словоохотливее меня. – Батя поначалу выпивал, но потом завязал, на завод работать устроился. А твои родители чем занимаются?

– У отца бизнес, мамы нет, – нехотя отвечаю я.

Не люблю поднимать эту тему.

– Понятно, – Алекс больше не расспрашивает меня о родителях, за что я ему очень благодарна.

Вслед за Джерри, выбирающей путь, и ведущей за собой на поводке Алекса, мы обходим кругом школьный двор, доходим до парка, немного прогуливаемся по его аллеям и направляемся в сторону дома. Возле торгового центра мне кажется, что я вижу Ярцева, смотрящего в нашу сторону, но, когда мы подходим ближе, на крыльце ТЦ уже никого нет.

Привидится же такое! Надо меньше думать об этом придурке, тогда ничего лишнего видеться не будет.

Нужно верить фактам, а они говорят мне о том, что самый лучший кандидат на роль мальчика в капюшоне – это Алекс. Его собаку зовут Джерри, плюс в детстве отец Алекса выпивал. Всё это в комплексе говорит о том, что именно мой сосед по парте тот, у кого я все эти годы хотела попросить прощения, и тот, кого мне так сильно не хватало.

А ещё глаза Алекса можно назвать зелеными. Не то что бы я знала, какого цвета глаза у мальчика в капюшоне, просто я всегда представляла его зеленоглазым. И симпатичный Алекс вполне подпадает под идеальный образ, нарисованный моим детским воображением.

– Как насчёт выходных? – спрашивает меня одноклассник, и я выхожу из раздумья.

– Выходных? А что на выходных?

– Пойдёшь со мной на свидание? – хитро улыбается Алекс.

– Почему нет, – недолго думая, соглашаюсь я.

Может, я ошибаюсь, может красавчик Алекс и не мой мальчик в капюшоне – но мне кажется, он славный парень, и я хочу дать ему шанс.

С утра я как обычно после переезда к бабуле встаю напротив зеркального шкафа в своей комнате, и начинаю делать зарядку. Просить у бабули деньги на абонемент в спортзале мне бы совесть не позволила, и так её разоряю своим переездом, поэтому теперь я занимаюсь дома. Делаю растяжку, приседаю, отжимаюсь от пола – я привыкла держать себя в форме! И настроение от упражнений улучшается в разы, и думается на уроках лучше.

Сделав около пятидесяти приседаний и пару десятков отжиманий бегу в душ, потом быстро пью чай с парочкой бутербродов, вижу сообщение от Алекса, что он уже выходит из дома, хватаю сумку и хлопаю дверью квартиры – новый учебный день ждёт тебя, Стася Белецкая!

– Доброе утро, – приветствует меня красавчик-одноклассник, мы по-дружески обнимаемся и торопливо идём в школу – сентябрьским утром уже довольно прохладно.

– Не хочешь после уроков в гости к Руфинке сходить? – интересуется у меня Алекс, когда мы почти подходим к бежевому зданию школы.

– К Руфинке? А зачем?

– Мы частенько у неё после уроков зависаем. Общаемся, чипсы едим, играем во что-нибудь. Почти как в летнем лагере, только без вожатых, – белозубо улыбается одноклассник.

– Ну хорошо, – соглашаюсь я. Почему бы не познакомиться с новыми друзьями поближе?

После уроков кооперируемся с Руфиной, Женьком и ещё парой-тройкой одноклассников и одноклассниц, и идём в магазин. Закупаемся провиантом по типу чипсов, фанты и колы, и идём в гости к Руфине.

К своему неудовольствию я вижу в нашей компании конопатого детину, первого сентября, положившего мне руку на плечо и назвавшего «Стасяном», но Алекс шёпотом говорит, что Никита неплохой парень, и я, скрепя сердце, даю Никите шанс реабилитироваться в моих глазах. Надеюсь, он больше не будет меня разочаровывать.