А потом за Таней пришли охранники и потащили ее за собой. Яркий свет коридоров резал ей глаза, ужасно хотелось пить. Ее втолкнули в знакомую комнату с колбой. Перед тем как запихнуть ее в нее, Таню тщательно обыскали, заковали ее запястья в тонкие кандалы и захлопнули замок стеклянного колпака.

Если честно, девушке было наплевать на все, неимоверная усталость и апатия навалились на нее. Ей хотелось только одного – поскорее бы все закончилось.

Колба выстрелила в центр Арены и застыла на небольшой высоте. Таня прикрыла руками глаза от тысячи слепящих разноцветных лучей. Рев зрителей оглушил ее настолько, что она оказалась на мгновение дезориентирована. Ведущий снова о чем-то распинался в микрофон, но его голос размылся, как размывалось все перед глазами.

Она рассеянно осмотрелась, глотая слезы. На мгновение сердце ее замерло. Ей привиделось, будто в одном из секторов круга возвышалась до боли знакомая высоченная фигура… Ориана. Таня зажмурилась, желая сохранить в памяти его лицо с как никогда серьезным выражением на нем. Кажется, ничего она так не хотела в своей жизни, как увидеть варда, очутиться рядом с ним, прижаться к его широкой груди и вдохнуть его ни с чем несравнимый запах. Запах дома. Запах любви. Волнение заставило кровь на миг прилить к щекам Татьяны. Потом девушка тряхнула головой, словно не доверяя своему зрению. Наверное, у нее от того количества дрянного бхаля, которое ей вкололи за последние дни, начались галлюцинации. Причем, самые желанные и самые жестокие одновременно. Притягательный вард никак не может быть здесь, особенно после того, что она натворила…

Сердце Ориана гулко забилось в груди, когда он увидел ее в колбе, а после болезненно сжалось. Его Татьяна выглядела бледной и обессиленной, тоненькая струйка алой крови медленно ползла из одной ноздри по обветренным губам и подбородку; она тяжело привалилась плечом к стенкам колбы. Запястья девушки были закованы в кандалы, и пальцами одной руки она сжимала висок. Вард чувствовал, как ей было плохо. И прекрасно помнил, что таковыми могли быть последствия воздействия на нее бхаля. А еще он слышал ее отчаянный зов. Он обещал прийти. Он пришел.

Пока ведущий вовсю распинался о грандиозности поединков этого вечера, подогревая бешеный интерес публики, мыслями Ориан вернулся к тому дню, когда после долгих увещеваний Тала, распорядитель боев господин Лудо позвал его к себе и еще раз убедился в непричастности Ориана к похищению приза. Подслушивать было не в привычках варда, однако волнение давило на него ужасным камнем, пока он слушал, о чем хоширимец беседовал с зиларцем.

– Я ничего не хочу слышать! – голос Лудо звучал тонко и напряженно. – Я своих решений не меняю, ты должен помнить об этом.

– Ориан хотел честно завоевать право на землянку, как и положено, сражаясь с противниками, пока он не остался один. Ты обязан это помнить, – спокойно отвечал Тал.

– Это могло быть отвлекающим маневром, – отрезал Лудо. – Мне сообщили…

Тал перебил его презрительным фырканьем:

– Кто сообщил? Побежденный сэви Йорт? От него все начало гореть? Очнись, друг мой. Это лишь низкая месть варду за проигрыш.

– Но как тогда признание девушки, будто ее выкрали? – не унимался распорядитель Арены.

– Хоть я и знаю Татьяну немного, однако успел понять ее мотивы. Я уверен, что она солгала.

– Но зачем?! – удивился Лудо.

– На ложь ее могло толкнуть только одно – неистребимое до дрожи желание вернуться домой. Это стало смыслом ее жизни с тех самых пор, как она попала к нам. Смею предположить, что девчонка рассчитывала снова сбежать, как это она сделала в прошлый раз, оставив всех с носом, – в голосе Тала слышался неподдельный смех.

– Странно, – неопределенно промычал Лудо. – Но кто может знать, что твориться в головах этих землян.

– Кроме того, ты не можешь упускать из виду еще одно обстоятельство. Когда Таня умудрилась прошмыгнуть мимо нас, стоявших разинув рты, и снова сбежать, Ориан помог найти ее и вернуть мне. Слышишь, вернуть! Что, в конце концов, мешало ему, если он так хотел заполучить ее, запихнуть девушку в свой корабль, мне сказать, что поиски провалились, и отчалить? И еще, у него доказательства имеются.

За дверью воцарилась тишина, которая заставила Ориана занервничать, но потом он услышал уверенное:

– Зови варда!

Ориан едва сдержал свою радость. И отметил про себя, что непременно нужно поблагодарить Тала за помощь. Когда вард вошел в покои распорядителя Арены, тот внимательно взглянул в глаза Ориану и призадумался.

Лудо долго взвешивал все «за» и «против». Потом вызвал интерактивный экран и долго прокручивал представленные Орианом кадры с камер наблюдения, что-то сверял со своими данными, задумчиво кивал головой. После непродолжительного молчания, Лудо склонился к выводу – Тал прав. Он, распорядитель Арены уже долгие годы, старый зиларец, видавший виды и знавший жизнь стал жертвой обмана. Йорт воспользовался тем, что Лудо понес катастрофические убытки от финальных боев месяц назад и сыграл на его больном месте, сообщив, будто вард похитил приз. Ошибкой Лудо стала слепая вера словам Йорта на первых порах и нежелание лично все проверить. Как оказалось, выставленная в качестве приза землянка несколько раз промелькнула на камерах, установленных в вентиляционных шахтах. После попала в подвижные объективы в одном или двух коридорах Арены, и вскоре сама вышла из здания, добралась до убогого и древнего магазинчика со всяким хламом. А уже потом камеры зафиксировали не землянку, а старуху сэви. Да и к тому же, к кораблю вардов она пошла не сразу. И судя по всему, села на него от безысходности, потому что пока она металась между станциями и бегала по ним, осталось только судно Ориана. Лудо решил, что даст варду еще один шанс. И ему жаль, что Ориану придется покрыть его убытки своим билетом на Арену.

– Хорошо, – сказал, наконец, Лудо, – ты можешь принять участие в боях. Но, принимая во внимание…м-мм, некоторые обстоятельства, цена пропуска для тебя вырастет в пятьдесят тысяч кредитов.

Тал поперхнулся напитком, выплеснув его изо рта на пол, в то время как Ориан лишь дернул бровями. И было непонятно, то ли он в бешенстве, то ли ему смешно.

– Идет, – не раздумывая, ответил Ориан, мысленно поражаясь жадности Лудо и одновременно прекрасно понимая, в каком положении оказался распорядитель Арены после скандала.

– В финале ты окажешься один против всех тех, кто, как и ты, доберутся до конца, Ориан, – выдавил из себя Лудо.

– Я согласен, – скрестив руки на широкой груди, кивнул головой Ориан.

– Ты имеешь право на выбор оружия до входа в сектор. И имеешь право использовать на Арене только оружие, которое еще окажется при тебе, – пояснил Лудо.

Ориан прищурился и после краткого молчания он уточнил:

– Любое, которое будет при мне? Прошу повторить и подтвердить, правильно ли я понял, Лудо. Любое оружие, которое будет при мне, когда я войду в круг Арены?

– Именно так, – распорядитель боев как-то странно глянул на варда и пожал плечами. – Это будет объявлено на Арене, как обязательное для всех условие. А что?

– Я уточняю с той целью, чтобы меня снова не обвинили во лжи, – резко ответил Ориан.

Лудо закатил глаза и отчаянно затряс головой:

– Нет, Ориан. Все будет предельно ясно.

– Отлично. У меня одно условие.

Брови Лудо нахмурились. Не нравилось ему, когда кто-то ставил перед ним условия. Тем более, участник боев. На Арене только один господин, и правят только его законы.

– Какое?

– Колба должна быть на виду.

Лудо облегченно перевел дыхание. Ничего невыполнимого. Однако он слегка замялся:

– Понимаешь ли, нам пришлось пойти на некоторые меры предосторожности, чтобы предотвратить попытки побега со стороны девушки. Дело в том, что она тяжело переносит последствия действия препарата, и сейчас выглядит не лучшим образом.

Ориан сморщился: он знал это и без них. Он чувствовал, что ее сознание постоянно находилось в пограничном состоянии, а организм не успевал восстанавливаться перед каждой очередной дозой бхаля.