— Нет, — сдавленно ответила, пытаясь проглотить ком, что собрался в горле. Кажется, я сейчас задохнусь.

— Надеюсь, это желанная беременность, — спокойно сказал он и меня затрясло.

Слёзы градом потекли по щекам. Хотелось скрутиться в комочек и провалиться. Исчезнуть. Это не справедливо!

— Сейчас вам сделают укол успокоительного, — сказал врач.

— Да засуньте себе укол, знаешь куда! Отстаньте от меня! Не трогайте! — пытаясь отбиться от медперсонала, кричала я, но это было бесполезно.

Они не понимают. Им всё равно. Сил моих мало. Я беременна? Беременна?! Боже, да за что ты так со мной? Джим… не могу.

***

Очнулась от того, что кто-то гладит меня по руке.

— Джим… — сонно протянула я, как вдруг передо мной пронеслись страшные картинки случившегося, и резко распахнув глаза, я услышала собственный стон безысходности.

— Тише, доченька. Тише, — обнимала меня мама. — Мы здесь. Мы рядом, — она целовала меня в макушку.

Отец вошёл в палату и замер. Его лицо было таким бледным, как снег, а глаза переполнены волнением.

— Его нет. Всё закончилось. Ты спасена, — успокаивала меня мама, и мне стало ещё больнее. Она подтвердила мои мысли. Его НЕТ! Ледяным лезвием по душе прошлись эти два слова.

— Нет, — сорвался шепот с моих губ.

— Мы так волновались. Доченька, мы чуть с ума не сошли. Маленькая наша. Что он с тобой сделал? Он насиловал тебя? Ответь. Доктор сказал, что ты беременна. Боже, милая. Я не представляю, что тебе пришлось пережить, — крепко обнимая меня, тараторила мама.

— Я его люблю, — слеза скатилась по щеке и в палате воцарилась тишина.

Отец присел рядом с кроватью и взял за руку, а мама отпрянула.

— Дочь, ты сейчас в шоке. Ты же понимаешь, что носишь под сердцем ребенка преступника? Ты это понимаешь?! — её голос стал звонким и вызывал во мне волну протеста.

— Дорогая, ты выбрала не то время, чтобы это обсуждать, — вмешался отец, пытаясь образумить мать.

— Я думаю о её будущем. Она не понимает сейчас ничего. Он запудрил ей мозги! — настаивала она.

— Да что ты знаешь о нем? — процедила я, стараясь держать себя в руках, хотя в теле совсем не было сил. Но при упоминании Джима, внутри всё становилось крепким.

— Он мне звонил, — сложив руки на груди, сказала мама.

— Что?! — в один голос сказали мы с отцом.

— Да. Он обещал, что с тобой всё будет хорошо. Я подумала, что это странно с его стороны, но была рада хоть немного быть в курсе, что с тобой и как ты. Он обещал и не сдержал своё обещание, — ответила мама.

— И ты мне ничего не сказала?! Как ты могла молчать — разозлился на неё отец. — Я места себе не находил, а ты знала и молчала?!

— Дорогой, подожди, — пыталась защититься мама.

— Нет, это ты подожди и послушай! Я весь месяц сходил с ума от незнания. Я ловил каждую новость о Джесмин. А ты! — он указал на неё пальцем и весь покраснел, — Молчала!

— Всё не так, — покачала головой мать. — Я не хотела тебя тревожить…

— Не хотела она! — вскочив со стула, он всплеснул руками. — Прости милая, мне нужно выйти, — сказал мне отец и практически выбежал из палаты.

— Что ты наделала? — горестно вопрошала ко мне мама.

— Я? — шокировано спросила её, не веря своим ушам. Она меня обвиняет?

— Тебе придется избавиться от ребенка. Ты же это понимаешь? — строго сказала она, вызывая во мне бешеный поток отрицания и злости.

— Нет.

— Что нет?

— Это мой ребенок. Не ты здесь решаешь. Хватит, — процедила я не глядя на неё. Неужели это моя мама?

— Ты будешь жалеть потом, — она взяла меня за руку, но я её одернула.

Дверь распахнулась, и вошёл тот же доктор.

— Время посещения окончено, — объявил он.

— Но мы не успели нормально поговорить! — возмутилась мама, но доктор смерил её серьёзным взглядом и она сдалась. — Хорошо. Мы приедем завтра. Джесмин, подумай над моими словами. Я желаю тебе только добра. Ты же знаешь это, дочь.

Взяв сумочку в руки, она остановилась в дверях и ещё раз посмотрела на меня. Мне не хотелось ловить её взгляд, и я просто отвернулась. Она ушла.

— Доктор, скажите, вы видели пожилого мужчину, что меня привёз сюда? Он здесь? — с надеждой спросила я.

— Нет. Но эту информацию можно уточнить в приемной, — ответил он.

— Узнайте, пожалуйста. Для меня это очень важно, — с мольбой посмотрела на него, надеясь, что хоть кто-то ещё на моей стороне.

— Хорошо, — ответил он и ушел, оставив меня в одиночестве.

Я стала ждать, когда же мне сообщат информацию, тем временем поглядывая на свой живот. Как это возможно? Я же не могла забеременеть. Это такая шутка, а может ошибка?

Рука машинально опустилась вниз и легла вниз живота. Неужели там живёт наше продолжение? Маленький человечек… Странное чувство, но мне было ясно, что я тут не одна. Нас двое. Не знаю, как это объяснить, но подтверждений мне не нужно. Я чувствую тепло, что отзывается под ладонью. Слёзы наполняют глаза, и не могу сдержаться, буквально вою в голос. Почему же тогда так больно?

— Прости меня, — шепчу тихо. — Ты не виноват.

Мне стыдно перед ним и обидно, что всё вот так. Что же будет дальше?

— С вами всё в порядке? — доносится до меня женский голос.

В палате стоит молодая медсестра. Я даже не слышала, как она вошла. Мотаю головой пытаясь перевести дух, чтобы ответить ей и стираю слёзы.

— Позвать врача? — вновь уточняет она, и я отрицательно качаю головой, прочищая горло.

— Нет. Я просто… я потеряла дорогого человека, — слова даются с трудом, потому что говорить об этом мне слишком трудно. Я не хочу верить, что это конец. Он не имеет права умереть и бросить меня. Хотя бы из-за ребенка. Нет… так не должно быть.

— Соболезную вашей утрате, — сочувственно произнесла медсестра. — Вот, вам просили передать, — она протягивает мне маленький клочок бумаги, на котором виднеется часть рисунка Эмили.

Видя это, у меня перехватывает дух, сердце замирает. Беззвучно всхлипываю, горло сжалось. Дрожащими руками разворачиваю записку, смахивая слёзы.

Майкл оставил контакты для связи, и мне стало легче. Прижимая клочок бумаги к груди, замечаю встревоженный взгляд медсестры.

— Всё хорошо? — спрашивает она, и я киваю в ответ. — Отдыхайте, потому что вечером к вам придут федералы. Как только появилась информация о вашем местонахождении, они сразу связались с нашей больницей.

— Господи… — мне поплохело от её слов.

— Не волнуйтесь, — она взяла меня за руку и посмотрела в глаза. — Я слышала о вас, и говорят, что вы не виновны. Скорее всего, вас опросят как жертву. Мой парень служит в полиции и там все об этом говорят весь день. Всё будет хорошо.

— Как вас зовут? — поражаясь такой человечности девушки, поинтересовалась я.

— Оливия, — улыбнувшись глазами, ответила она.

— Спасибо вам, Оливия, — поблагодарила её за искренность и доброту ко мне.

— Скоро принесут обед. Вам нужно хорошо питаться. У нас в больнице чудесный повар, — многозначительно посмотрев на мой ещё плоский живот, сказала она и вышла из палаты.

Господи, тут по ходу вся больница в курсе кто я и что я беременна. Чувствую себя зверем в клетке. Не хочу всего этого. Не так должно всё быть. Не так…

Конец августа выдался нереально жарким. Допив холодный чай, стираю выступившую испарину на лбу. Сегодня последний день перед отъездом в Санта-Монику. Родители считают, что пришло время вылезти из скорлупы, в которую я завернулась два года назад.

Я не чувствую, что сейчас готова куда-то ехать. Мне просто не хочется. И так нормально. А если честно, то на протяжении последних дней ищу причину, чтобы отложить эту поездку.

Я знаю, зачем они всё это задумали, и вдвойне не хочу из-за этого ехать. Может сказать, что я заболела?

— Джес, ты чего тут сидишь? — спрашивает мама, что от неожиданности я вздрогнула и едва не выронила из рук скользкий стакан с остатками чая.