— А Джим? Где он? — прохрипела я.

— Он скоро приедет. Я отправил его за лекарствами. Тебе они срочно необходимы.

— Саманта упала с обрыва, — почти прошептала я.

— Это мне известно, — печально ответил старик. — Если бы она не упала, то наверное, Джим бы сам не оставил её в живых. Она перешла границы. Смерть Мэри на её совести, и не только это… — он вздохнул.

— Она ещё что-то сделала, — окончательно очнувшись, спросила я.

— Она травила Эмили. Мы долго не могли понять, что творится с её анализами, и почему ей становится только хуже. После консультации с моими коллегами, у нас возникли вопросы. В последнее время, девочка перестала нормально питаться, будто понимала, что Саманта её травит. А мы думали, что она просто имеет плохой аппетит. Но, по пути назад, Эмили выдала несколько фраз, которые расставили всё на свои места. Она думала, что мы ей не поверим. Бедный ребёнок. И я был рядом, но ничего не замечал, — схватившись за лицо рукой, опечалился старик.

— Какой ужас, — охреневая от масштабов действий Саманты, ответила я. — Вот же мразь, — меня аж передёрнуло.

— Когда мы приехали домой, то сразу поняли, что к чему. Джим побежал по следам крови. Ну, а потом ты знаешь что было, — погладив меня по плечу, сказал Майкл. — Больше всего мы боялись, что он не успеет. Я знаю, что нельзя радоваться смерти других людей, но в этом случае, могу сказать, что она её заслужила. Помешалась настолько, что готова была убивать всех на своем пути, — фыркнул он.

— Зато есть и хорошие новости, — постарался улыбнуться он, хотя глаза были совсем уставшими и не весёлыми. — Через два дня мы отправимся в Канаду. Джим сделал тебе новый загранпаспорт и если всё пройдёт хорошо, то тебе ничего не будет угрожать. С новым именем, ты сможешь осесть там, пока всё не утихнет. В любом случае, выбирать тебе. Я знаю, что не должен это говорить, но Джим надеется, что ты останешься с ним.

— Надеется? Вот же идиот, — выругалась я.

— Он чем-то тебя обидел? — вопросительно посмотрел на меня Майкл.

— Нет, дело не в этом. Он до сих пор надеется, когда я чётко ему сказала, что никуда не уйду, а он до сих пор не верит мне.

— Милая, ты же знаешь, что он не верит себе, а не тебе. Он не верит что, такая как ты, хочет быть с ним. Это как болезнь, которую долго придется лечить. Он никогда не знал любви, а тем более ответной. Я вижу, как он борется с собой. Я знаю его. И скажу тебе, что ему нужно время. Просто нужно поверить, что это все, правда.

— Он до сих пор думает, что я подлизываюсь, чтобы сбежать? — моему возмущению было мало воздуха.

— Скорее всего. Но я видел, как ты смотришь на него. Так смотрят на любимого мужчину, — заключил он. — Мне нужно проверить как там Эмили. Я скоро вернусь, — оставив меня в одну гостиной, он ушёл.

Приподняв одеяло, взглянула на свою ногу. Она перебинтована, видимо зашивали, пока я была в отключке. В теле была неимоверная слабость, потому что когда я попыталась встать, комната закружилась передо мной и я обратно плюхнулась на диван.

— Ну что же ты! Я же сказал, что скоро вернусь, — причитал Майкл.

— Да ничего. Простите. Просто не рассчитывала, что стану калекой, — подавляя слёзы, которые зачем-то подкатили в этот момент.

— Милая, я должен у тебя спросить, употребляешь ли ты контрацептивы? Есть ли аллергия на какие-то препараты? Потому что некоторые лекарства могут быть не совместимы с твоим организмом. Не хотелось бы навредить, — сказал Майкл.

— Нет аллергии. Я делаю уколы против беременности раз в три месяца, — прикрыв глаза, ответила я.

— Хорошо. А что насчёт антибиотиков? Хорошо переносишь?

— Да, — кивнула головой в ответ.

— Замечательно. Значит, проблем быть не должно. Ты чудом не отморозила себе ноги, — добавил он.

— Как там Эмили? — спросила его, потому что действительно хотелось узнать, что чувствует ребёнок после всей этой страшной суеты.

— Всё хорошо. Она спит. Плакала, конечно, переживала, но когда убедилась, что мы тебя спасём, то сдалась. Трубный был день, — вздохнул он.

— Бедный ребёнок, — всё же не сумев сдержать слёз, прошептала я.

— Всё уже позади, Джес. Всё будет хорошо, — старик сжал мою руку в знак поддержки, хотя у самого глаза заслезились, и голос предательски дрогнул. — Даже после самой темной ночи, свет вступает в свои права. Иначе и быть не может. Слишком много горя досталось этой семье. Когда-то же должно всё наладиться, — тихо добавил он.

Свет фар подъехавшей к дому машины отвлек нас от разговора. Почему-то у меня возникло неприятное волнение в ожидании Джима. Я не знаю, откуда оно взялось, но остро ощутила, как скрутило желудок. Майкл встал и вышел к нему на улицу. Их не было минут пять, которые длились для меня мучительно долго.

Дверь отворилась и в приглушённом освещении я увидела его суровую фигуру. Чувствовалась отстранённость, которой веяло от него даже с порога. Он молча посмотрел на меня, снял пальто и шапку. Каждое его движение было каким-то натянутым. Казалось, он чего-то ждёт или же не хочет подходить ко мне.

— Джим? Всё в порядке? — еле слышно спросила его. Мой голос стал каким-то жалким, что самой стало противно. Столько мыслей в голове, что не знаю, что и думать.

Он повернулся в мою сторону, остановился, и вновь пристально посмотрев на меня, вздохнул. Медленно прошел вперёд, поставил пакет на пол и присел на край дивана. Молчит. Просто смотрит и молчит. Меня уже потряхивать начинает от его поведения. Неужели считает виноватой? Я же не хотела, чтобы всё так сложилось… дышать тяжело.

— Джим, почему ты молчишь? — ощущая горечь в горле, практически прошептала я.

— Я не знаю, что тебе ответить, — мрачно сказал он.

— Я могу рассказать, как всё было, если ты думаешь, что я виновата. Я не хотела, чтобы всё так получилось. Я была дома, готовила для Эмили печенье, а потом… — волна жара хлынула к лицу от воспоминаний.

— Я не думаю, что ты виновата. Проблема во мне. Все страдают вокруг меня. Я больше этого не допущу, — твердо и безэмоционально сказал он и встал.

— Не уходи, пожалуйста, — успев ухватиться за его руку, попросила я, и он остановился.

Мы оба смотрели, на наши руки. Он не отстранился, но и не приблизился. Что происходит?! Паника, чёртово чувство, что сейчас бьёт по мозгам, по сердцу, по душе. Мне не хватает воздуха. Не хочу плакать, но слёзы сами выкатываются и стекают по щекам. Закусываю губу, стараясь не завыть в голос. Всё болит, а тут ещё и он какой-то странный. Не такого поворота я ждала.

Прикрыв глаза, отпускаю его руку. Не хочу вот так. Но, чувствую, как его ладонь ложится мне на щеку и гладит большим пальцем. Возникает острое желание уткнуться в его грудь и выплакаться, забыть весь ужас этого дня и уснуть в его объятьях. Не решаюсь, а лишь прижимаюсь щекой к его руке.

— Прости меня, Джесмин, — слышу его хриплый шепот над ухом. — Если бы я знал, то никогда бы не оставил тебя. Больше такого не повторится.

— Ты не виноват, — обняв его руку, ответила я и открыла глаза, чтобы посмотреть на него.

— Нет. Я расслабился, и всё могло закончиться намного печальнее. Нам нужно забыть всё, что было между ними. Шанса на нормальную жизнь нет. Ты будешь страдать рядом со мной. А этого я желаю меньше всего на свете.

— Значит, ты всё уже решил, даже не спросив меня? Думаешь, что знаешь, что для меня будет лучше?! Ну, давай, действуй по своему плану. Подумаешь, что я буду страдать, ведь для тебя главное этого не видеть. Верно? — от обиды, мой голос приобрёл истерические ноты, но мне плевать. Пусть знает, что я думаю и как отношусь к его решениям, принятых якобы мне во благо.

— Ты не понимаешь, — он покачал головой и потер переносицу.

— Так объясни мне, — глядя ему в глаза потребовала я. Мне нужно знать, что ему не всё равно.

— Мне не всё равно, что будет с тобой. Я хотел бы быть с тобой, но это опасно. Сегодня я понял, что у нас нет будущего, потому что рядом со мной ты не будешь жить полноценной жизнью. Нам придется всё время оглядываться. Понимаешь? — он взял мои руки в свои ладони. — Я не могу обречь тебя на такую жизнь. Ты заслуживаешь большего. И я уверен, что получишь это.