— Стоять, — раздался тихий, но властный голос, приятно множащийся знакомым эхом, а чьё-то такое близкое сейчас тело остановило напор подорвавшегося в страхе комка паники, сконцентрированного в худощавом существе девушки.

Лайма сосредоточила немного плывущий взгляд на источнике голоса, ловя знакомый блеск бирюзового глаза и чувствуя дрожащим телом, как ее сжимают два теплых вектора, перехвативших ее поперек и не давая подняться с… кровати? Она была уже не в библиотеке, а в чужой, незнакомой комнате, наполненной запахом лимонной цедры, парящим в неясном полумраке. Найтмер сидел на краю постели, злобно буравя взглядом Лайму, а чуть поодаль стоял обеспокоенный Даст, виновато ухмыляясь, но глядя при этом ласково и участливо.

— Черт, детка, ну ты и пугать. Наш Король Страха и рядом не стоял! — скелет с двухцветными глазами подошёл ближе и сел у кровати на корточки, игнорируя злобный взгляд Кошмара, направленный теперь на него.

— Где я? Я… Что случилось? — Лайма была дезориентирована, и ей это очень не нравилось. Она ненавидела быть беззащитной и не понимать, что происходит.

— Ты у меня дома. Мне позвонил Даст, и я забрал вас сюда, — проскрипел Найтмер, продолжая играть с товарищем в односторонние гляделки, — Даст, иди домой, дальше я сам.

Пыльный бросил долгий странный взгляд на Кошмара: между ними витало необъяснимое напряжение, безмолвная борьба, известная лишь им двоим. После этой визуальной битвы, Даст поднялся проигравшим и, погладив Лайму по взъерошенной голове, попрощался, затем попросту испаряясь в воздухе.

Дождь барабанил по окнам сумасшедшим ритмом, напоминая девушке метания собственной души, в панике забившейся при очередном всполохе молнии. Щупальца на теле сжались сильнее, не причиняя при этом боли, но приводя в чувство, но страх не уходил. Найтмер не спешил избавлять Лайму от ужаса, предпочтя для начала окатить ее собственными негативными эмоциями.

— Я недостаточно ясно выразился в прошлый раз? Что я говорил, напомнишь? — его скрипучий голос сочился злостью и чем-то новым, необъяснимым, пуская новые мурашки по заледеневшей спине.

— Ч…чтобы я… Я не оставалась… После… Закрытия, — едва дыша прошептала Лайма, снова ощутимо вздрагивая от раската грома и переставая дышать на мгновение.

— Так какого дьявола ты осталась, да ещё и наедине с Дастом? — он почти рычал, что было максимально непривычно слышать, — хотя надо отдать ему должное, я смог забрать… тебя сюда.

Ещё одна молния ударила совсем близко, сотрясая дом монстра и выбивая остатки самообладания из девушки, которой и так было плохо. Словно во сне она жалобно простонала, бессильно хватаясь за голову и утыкаясь макушкой в черную толстовку Найтмера, не обращая внимания на сгустки его эфемерного темного негатива на одежде и теле.

Монстр вдруг шумно выдохнул и ощутимо расслабился, мягко придвигая векторами дрожащую подругу поближе. Животный ужас начал медленно исходить на нет, оставив после себя лишь шлейф усталости и остаточное нервное напряжение. Лайма думала, что Найт наверняка все чувствует, и от этого стало неловко. Как только вернулась логика и здравый смысл, девушка захотела отстраниться, но к щупальцам добавились руки, не выпуская ее из спасительного плена, но позволив поднять взгляд.

— Я ещё не закончил ужинать, мелочь. Не зря же я тебя притащил, — беззлобно проскрипел Найтмер, невесомо проводя ладонью по чуть согнутой спине подруги. Теперь он выглядел спокойным и удовлетворённым, сидя перед ней с прямой спиной и расслабленным взглядом, лениво водя рукой по Лайме, сжимая в странных объятиях сильнее, когда по ее телу разбегалась дрожь от пережитого стресса.

— С…спасибо, Нн…найт. Л.. люблю тв..вой эгоиз..зм, — Лайма с ужасом поняла, что у нее зуб на зуб не попадает. Нервная система явно получила перегрузку и теперь таким образом сбрасывала напряжение, хотя эмоции девушки уже полностью привели в порядок, и новые раскаты не утихающей грозы больше не волновали ее. Такой разлад с собственным телом раздражал ее, но явно радовал Черного Принца, чье лицо озарила привычная улыбка.

— Спасибо за десерт, Лайми, я ценю это. Но раз это ты сочла за эгоизм, то позволю себе совершить бескорыстный добрый поступок, — Найтмер впервые так ласково назвал ее и странно улыбнувшись, обхватил ее всеми четырьмя щупальцами, заворачивая в своеобразный теплый кокон и прижимая к себе. У Лаймы от неловкости сперло дыхание, но в то же время стал утихать нервный тремор, уступая место теплу, будто наконец согреваешься после долгой стужи. Она уперлась щекой в его плечо, чувствуя теплые потоки черного негатива, приятным воском попадающие на оголенные участки кожи и ощутимые сквозь тонкую ткань водолазки. В ответ она немного неловко просунула руки за спину Найтмера, ощущая через его смоляную одежду круглые грани крупных позвонков и сцепляя на них тонкие пальцы…

За окном продолжала бушевать гроза. Но Лайма уже не думала о ней…

Комментарий к Мотивы эгоизма

Изначально хотела мини написать, но этот пранк вышел из под контроля

ತ_ತ

С Новым Годом, ребятки! Всех вам благ и здоровья! Юху!

========== Онейронавты ==========

Комментарий к Онейронавты

Кто не знает: онейронавт — тот, кто практикует осознанные сновидения. Человек спит, но понимает, что видит сон и может им управлять по своей прихоти.

“Жизнь и сновидения — страницы одной и той же книги.”Артур Шопенгауэр

После той проведенной в доме Кошмара ночи, Лайма ходила сама не своя. Постоянное беспокойство не покидало ее, терзая душу противными коготками сомнения. Происходящее будто бы вышло из под контроля, как ручей пробивший себе новое русло, и никак не получалось вернуться в привычную колею. Благо был отпуск, но, тем не менее, все буквально валилось из рук, и ни на чем не получалось нормально сосредоточиться. Даже взятые, наконец, из злополучной библиотеки книги не помогали сбросить напряжение и расплести клубок тяжелых мыслей.

Даст с тех пор как сквозь землю провалился и не отвечал на звонки, ограничиваясь короткими, почти односложными сообщениями, а с Найтмером поговорить отчего-то не хватало духа. Занося палец над символом вызова, рука замирала, начинала дрожать от сомнения и в конечном итоге просто выключала экран, нервно отбрасывая смартфон в случайном направлении дивана или кровати.

Вопреки возобновившемуся чувству одиночества, желание пообщаться разбивалось вдребезги о возведенную ей самой стену робости. И Лайма и сама не могла понять, почему теперь она была уверена, что не сможет связать рядом с ним и двух слов, не забыв как дышать…

Вот и в этот вечер она вновь раздраженно откинула телефон на тумбочку, от чего тот жалобно пикнул, оповещая о разрядившейся батарее. Закрыв лицо ладонями, Лайма с силой надавила на глаза, пока не появились фейерверки разноцветных пятен, и шумно выдохнула.

— Да что ж за хрень! Надо спать ложиться, хватит с меня полуночных посиделок, — Лайма с уверенностью погасила свет и закрылась одеялом по самый нос.

Она лежала в темноте и тишине, вслушиваясь в тихий ритм собственного сердца, будто оно было отдельным живым существом и способно было ее утешить. Последнюю неделю девушка провела дома, изредка выходя в магазин, а затем снова закрываясь в коттедже, зачитываясь до глубокой ночи. Но сейчас в кои-то веки действительно хотелось спать, и Лайма с радостью поддалась воле организма, утомленная собственными размышлениями и домыслами.

Сон пришел почти сразу, прорываясь в сознание с наполовину оборванного сюжета, будто бы фильм включили где-то на середине. Образы были до удивительного яркими, запоминаясь своими деталями и красками, фактурой и ощущениями. Даже собственные мысли начали звучать четче, как никогда ясно отвечая на любой поставленный перед сознанием вопрос.

Наслаждаясь незатейливыми действиями, вроде полета, езды по льду и бегу по лесу, Лайма начала ловить себя на мысли о том, что ей снится сон. И чем больше она об этом думала, тем четче видела картинку вокруг.