– А у вас, типа, дуэт? – спросил Эйден, и первым на него обратил взгляд гитарист. – Как называется?

Парень отвлёкся от протирания грифа и, стащив со стола листовку, ткнул на название: «Two-K».

– «Ту-К’ей», – проговорил он, – потому что наши имена начинаются на букву «К». Я Кейси, а он – Кевин.

– Умно, – выдохнул Эйден, убедившись по юношескому, пусть и мягкому голосу, что дуэт всё-таки мужской. – Давно играете?

– С начала старших классов где-то, – отозвался Кевин. – Можешь помочь переставить всё это на сцену в зал?

– Без проблем!

Эйден подскочил, чтобы перетащить стойки с тарелками, но, удобно обхватив их, почувствовал натяжение в связках. Ему стоило больших сил не выронить инструменты. Кевин убрал очки в нагрудный карман и понёс барабан на выход, обогнув застывшего на месте Эйдена. Кейси, закончив с гитарой, вытер со лба пот и выпрямился:

– Что-то не так? – спросил он у замешкавшегося Эйдена.

– Что?.. Нет, всё в норме!

Когда вся установка оказалась на сцене, а Кевин и Кейси самостоятельно взялись закончить с настройкой, Эйден вернулся в администраторскую и упал на диван. Ему ни разу не делали операцию, не говоря уж про последствия драки, а теперь он чувствовал себя плаксивой девочкой с разбитой на прогулке коленкой. И он не представлял, как пережить ближайшую неделю, чтобы его не поймали на лжи; для него беспокойство близких людей – лишние хлопоты и ограничения. Ситуацию омрачал пустой кошелёк и полицейское расследование; на последнее Эйден не мог повлиять, и оно же могло нагрянуть в любой момент. Ему, так-то, всё равно на грабителей, его волновал сам грабёж и то, что деньги достались чужакам, да ещё и через неудачный бой. «Обидно» – такое послевкусие осталось от Канерберга, смешанное с окровавленным дождём и химическим раствором. Он пронёс воспоминания перед глазами, пытаясь припомнить детали, но ликёр промыл мозги; образы спрятались в абсолютной тьме.

Ветер достиг берега, и волны плескались с новой силой. Эйден, прикрыв глаза, начал засыпать, но из дремоты его выдернула Андреа.

– А, ты тут. Я уж думала, домой сбежал, – она скрестила руки на груди. – Пойдёшь в зал?

– Да мне и тут хорошо. – И заслонил рукой глаза, скрываясь от света ламп и настойчивости сестры.

– Ну, я не заставляю тебя сегодня работать. Посиди в зале, послушай мальчишек, – взгляд Андреа переменился. – Там народу почти нет… они звали, кого могли, и я в городе раздавала листовки. Сердце за них болит.

Эйден посмотрел на неё и увидел подступившие слёзы. И у него самого на душе стало тревожно.

– Ладно, – с напускным равнодушием согласился он и медленно встал на ноги. – Только пусть Ленни сделает мне что-нибудь покрепче.

☙ Глава 3 ❧

Андреа не преувеличивала – никаких толп школьников, только парочка, слившаяся друг с другом в тёмном углу, местные работяги, отрешённые от мира после рутины, и несколько молодых тел, зашедших по приглашению. Но больше половины столов пустовала. Эйден сел почти перед сценой, надеясь, что совесть не позволит нелепо отключиться на глазах музыкантов. Официантка разносила бесплатные молочные коктейли всем, кто пришёл на концерт, и она же через пару минут поставила перед Эйденом стакан шоколадного напитка с мёдом, ореховой крошкой и взбитыми сливками, едва не стекающими за кайму. Приторно, но для сладкоежки – самое то. «Отбегаю утром» – подумал Эйден, присосавшись к трубочке. Он расплылся в улыбке, как только глотнул прохладную тягучую смесь. Крепкость для него не всегда заканчивалась градусом алкоголя… имел значение только вкус, и чем слаще, тем сильнее горело желание провалиться в безмятежье.

Позади Эйдена скрипнул стул – кто-то подсел. Он оторвался от сладости и глянул за спину. Девушка, занявшее место чуть поодаль, выглядела взбудораженной, с сияющим взглядом. Она резво помахала рукой парням на сцене. Кевин отвлёкся от барабанов и, увидев знакомую, слабо махнул в ответ. Кейси отделался приветливой улыбкой. «Одноклассница, наверное» – смекнул Эйден, присосавшись к трубочке снова, когда заметил, что Кейси пристально смотрел на него.

– Спасибо, что пришли сегодня, – сжав в дрожащих руках микрофон, начал Кейси. – Наш дуэт «Ту-К’ей”» сыграет для вас… и, надеюсь, скрасит вечер.

Заготовленная речь не спасала от нервных гляделок. В речи не сбился, однако его руки, оказавшиеся на струнах, пустились в нервный пляс. Кевин же, нескованный и абсолютно спокойный, набивал палочками ритм, не замечая, что Кейси некомфортно.

– Тогда зажигайте! – крикнул мальчишкам Эйден, поддавшись вперёд. Он вознёс руки над головой и одобрительно похлопал, следом за ним похлопали и гости – не слишком уверенно, но, думал Эйден, это лучше, чем гробовое молчание.

Кейси глубоко вдохнул и опустил взгляд на медиатор в руке. Провёл им по струнам – звук стал смелее. Эйден откинулся на спинку и кивал головой в такт музыке. Первая композиция не лилась, а билась ритмично, – под такую и не стыдно станцевать. А затем к мелодии подключился голос Кейси; он послушно сливался с переборами бас-гитары и бурной игрой ударных, пока не слишком громко. В словах певца – что-то о свободе, любви и море; то, что витало в Лоушере летом. И тут звук на секунду затих перед припевом, а затем звон, точно сорванная с крепкого натяжения стрела. Высокий и энергичный голос Кейси вонзился в сердце. Эйден замер с открытым ртом. Его словно ослепило, в теле дребезжали нервы, в голову врезался каждый надрывный слог песни. Кейси вместе с песней сотрясался; чёлка волнами спадала на лоб, веки подрагивали. Тонкие пальцы метались по жестким струнам, выбивая искры из каждого аккорда. По барабанам и тарелкам со свистом стучали палочки, то ускоряясь, то замедляясь под стать музыкальным строфам. Порой Кейси и Кевин сплетали голоса – высокий и низкий – и их дуэт если не разрывал зал, как в клубе, то подталкивал к «ленивому» танцу на сидении. Эйден же сидел поражённый – то ли от живого выступления, то ли от более личных причин. А ещё он краем уха слышал, как подпевала девушка сзади – неумело, но довольно мило. «Да я бы и сам подпевал, если бы знал слова» – подумал он, когда песня стихла и ребята настроились на новую мелодию.

Бокал даже наполовину не опустел к этому моменту. Следующая песня оказалась лиричной, чуть ли не колыбельной. Но Эйден не мог – нет, ему не хотелось отвлекаться. Слух, привыкший к монотонным битам диджеевского пульта, оказался сражён сложной, но оттого и воодушевляющей музыкой. Андреа стояла рядом с Ленни и слегка приплясывала; её лицо сияло, будто все её мечты разом воплотились. Такой счастливой Эйден видел её редко…

Сыграв ещё несколько песен, парочка из которых оказалась перепевками знаменитых (не для Эйдена) групп, мальчишки пришли в себя. Вспотевшие, взволнованные, но довольные, они с надеждой смотрели на гостей. Эйден вдруг заметил, что зал пополнился новыми лицами, и пока дуэт благодарил слушателей, он махом опустошил остывший стакан и подбежал к сестре.

– Ты говорила, что они задержатся у тебя?!

– А что, тебе понравилось? – усмехнулась Андреа, не ожидавшая подобного интереса от него. – Мои бриллианты на это лето. Кстати, им будет приятно лично узнать твои впечатления.

– Вдохновишь их на новые треки, – поддакнул Ленни.

Эйден кивнул и живо обернулся. Около Кейси и Кевина, занявших стулья у сцены, стояла та самая девочка и что-то говорила. Говорила, судя по всему, комплименты и что-то по мелочи. Эйден, на миг почувствовав несвойственную скованность, зашагал к троице.

– Это было клёво! – перебил он, и к нему обратились изумлённые глаза школьников. – Я обычно такое не слушаю, слащавые песни не моя тема, но у вас что-то супер-крутое вышло!

Девушка замялась:

– Это не слащавость… – её брови возмущённо сошлись у переносицы. – Эти песни – жизнь.

– Так я не в обиду, – смутился Эйден. – Песни просто милые, и…

Но девушка смотрела на него с укором, будто брошенные слова оскорбили её веру.