Раздался очередной «дилинь», и на весь зал загорланило объявление посадки на рейс.

– Ты что, в аэропорту? – удивилась Андреа. Негодование в голосе сменилось беспокойством: – Что случилось?

– Кажется, я влип.

Он зажмурился от вспышек перед глазами. Его прошиб озноб, и он, потянув джинсовку к вздымающейся от глубокого дыхания груди, еле удерживал телефон.

– Только не говори, что тебя повязали полицейские.

– Чего?.. – Эйден нахмурился. – Ты совсем плохо обо мне думаешь?

– От тебя всего можно ожидать, – усмехнулась Андреа. Сквозь голос просачивалось звяканье посуды.

– Понятно… нет, я в норме, – добавил Эйден, заметив, что беспокойная соседка по креслу поинтересовалась его самочувствием.

Давление скакнуло к норме, но делать резкие движения он не решался. Страх сдавил гулко бьющееся сердце, отчаянно разгонявшее тепло в ледяные руки, и он же засигнались, что пора принимать меры и искать укрытие.

– Андреа, слушай… я могу приехать? – на выдохе спросил Эйден, не веря тому, что просит.

– А… конечно, приезжай… – тревожный тон напрягал ничуть не меньше. – Что с голосом? Ты здоров?

– Всё нормально! – Эйден выдавил ухмылку, надеясь, что сестра не заметит его хрипотцу. – Всё отлично. От меня, кстати, до сих пор морской солью попахивает.

И по ответу Андреа он убедил себя, что обман удался. Закончив телефонную беседу на приятной ноте, Эйден вздохнул, развалился на месте так, что воротник прикрыл лицо. Его расплывчатое сознание вернулось в норму, когда он сосредоточился на местности: снующие люди с гигантскими сумками, кричащие дети на руках родителей, взмывающие по плотному ночному небу самолёты…

Эйден не понял, что с ним произошло, зато его недуг приметила девчушка, всё ещё смотрящая с волнением.

– Тебе плохо? Я знаю, где тут медпункт, – она настойчиво протянула бутылку воды.

Живот издал неприличное урчание. Вода маняще блестела в свете лампочек.

– Спасибо, – Эйден думал, что лишь чутка отопьёт, но в итоге полбутыли махом глотнул. Холодок пробежался по горлу, дышать стало легче.

А девочка продолжала сверлить взглядом, словно ожидая какой-то другой реакции. Эйден уставился в ответ:

– Эм… у меня что-то на лице? – может, заметила след от отёка.

– Нет, просто узнала тебя, – её щёки загорелись. – Мы вместе в баре сидели, ещё в Канерберге.

«В баре?» – удивился Эйден. На вид девушке было не больше семнадцати лет – маленькая, бледная, с кукольным лицом; нетронутые краской волосы, собранные в два хвоста. Заметив, что Эйден без стеснения её изучает, она улыбнулась:

– Я Деби!

«Вот чудная». И представился.

– Есть хочешь? – Она, не дождавшись ответа, вынула из рюкзака запечатанный сэндвич.

Тело Эйдена само потянулось к предложенному перекусу. Когда обёртка слетела, запахло беконом и теплым хлебом. Деби поджала губы:

– Ты вообще не ел?

– Ел, утром, – и Эйден, жадно сглотнув слюну, захрустел начинкой. – Шпашиба! Вкушно!

– Я их сама делала. Люблю готовить, – Деби подсела чуть ближе. – А ты куда летишь?

– Не, мне не на самолёт. Мне надо в Лоушер, но без понятия, как добраться. Денег вообще нет, – не отрываясь от сэндвича, объяснил Эйден.

Глаза Деби засияли, и она даже подпрыгнула на месте:

– Так нам по пути! Представляешь?! – её ладонь коснулась крепкого плеча.

– Да? – и Эйден перевёл взгляд. В первую секунду он ощутил, как радость чуть ли не взорвалась фейерверком в груди, но сразу же мозг почуял опасность. Не потому, что Деби казалась ему странной – дружелюбие жителей было не в новинку, – а потому что Андреа в своё время успела рассказать жуткие истории.

– Запомни – девушки бывают заодно с преступниками. Соблазнят тебя, а потом приходят два амбала и… ну, думаю, сам понимаешь. Будут с тебя деньги трясти, изобьют, или убьют и сбросят в реку! – стоя в проёме двери, предупреждала Андреа, пока Эйден скидывал в чемодан вещи.

Что ж, в другое время Эйден по привычке отмахнулся бы от её слов, но чувствовал он себя не очень хорошо, хотя телом был крепок. Если она права – а по жизненному подсчету Эйдена, это могло быть с вероятностью пятьдесят на пятьдесят, – то лучше ему добраться до Лоушера самостоятельно, или прикинуться, что перепутал города и попробовать отвадить настырную девушку…

– Мой брат скоро подъедет. Можем вместе поехать, если хочешь, – она застегнула рюкзак и облокотилась на голые коленки, подперев подбородок.

– Не знаю, это как-то неожиданно, – с сомнением протянул Эйден, вытерев рукавом рот. – Я, наверное, сам доеду…

– Так у тебя же денег нет, – напомнила Деби. – Такси тут дорогое.

Эйден согласился с её словами и ещё больше занервничал. Он уже подумывал пойти в туалет и переждать там, или сесть на любой автобус и уехать хоть куда-нибудь, но внезапно Деби вскочила на ноги и замахала рукой парню, идущему навстречу.

«Викрид?» – у Эйдена сердце подскочило.

Скотт издалека, похоже, узнал человека, преступление на которого ему доверило начальство, и судя по отрешенному выражению лица, для него это тоже не стало приятной встречей. Услышав предложение Деби подвезти Эйдена, тот растерял слова и глядел на них обоих с непониманием.

***

«Я не смог отказаться» – промелькнула мысль у парней. Троица сидела в форде с полицейскими знаками, слушала музыкальную станцию радио, и хранила молчание. Даже Деби стало неуютно:

– Я и не думала, что вы знакомы, – нервно посмеялась она. – Причина, конечно, так себе, но… зато повод подружиться!

– Это навряд ли, – шёпотом произнёс Скотт. Он сосредоточенно вёл автомобиль даже на пустых и прямых дорогах.

«Какой-то он нервный».

– Слушай, – начал Эйден, и Скотт поёжился, – две недели прошло, есть результаты по моему случаю?

– Преступник совершил перевод денег на анонимную карту. Пока больше никаких следов не нашли.

– Чудно, – откинувшись назад, Эйден попрощался с денежным подарком от родителей.

Он не корил себя за то, что с ним произошло. Разве что жалел о доверчивости, с которой подходил к общению, и пристрастию к лёгкому алкоголю, разжижающему остатки бдительности. Прохлада от кондиционера вскоре успокоила напряжённые мышцы, а ровная дорога и однотипный вид пустынных окраин в ночи убаюкали встревоженный разум Эйдена.

Его разбудила Деби с первыми красками солнца на светлеющем небе. Озираясь по сторонам, Эйден сообразил, что его довезли прямо к автобусной междугородней станции. Лоушер – душный, маленький город у моря – встретил жарой и видом старых двухэтажек с облупленной краской на стенах и рамах окон. Вдоль тротуара – полевые цветы, вдыхающие следы ночной прохлады, и вишнёвые скамейки.

Отсюда он уезжал, сюда же и вернулся.

– Пока, Скотт, – Деби, поднявшись на носочки, обняла брата, – до встречи, Эйден, – и, махнув ладошкой, умчала с рюкзаком наперевес вглубь города.

– Э, благодарю, что довёз, – смутился от неловкости Эйден, обернувшись к Скотту.

– Это Деби попросила.

– Погодь, я думал, ты тут живёшь.

– Тебя-то почему это интересует? – лицо Скотта скривилось в подозрении.

Эйден подумал о Ливенделл.

– Ладно, пардон, забыли, – и он, прихватив из багажника свой груз, пошаркал по улице. За спиной послышался мотор, и последний образ славных приключений стих и скрылся в поднявшейся пыли.

Перекинув джинсовку на руку, Эйден поплёлся по знакомым закоулкам. Ему так не хватало тусовочных компаний и вечно льющейся музыки из баров и клубов, его мысли занимали небоскрёбы и смотровые площадки, скоростные поезда, спорткары с запахом растёртой сумасшедшими скоростями резины, и прочие прелести современного мира. И как же мучительно было возвращаться к размеренной жизни… Местная суета вгоняла Эйдена в отчаяние, и он сбежал от неприятных ощущений, не понимая, почему Андреа до сих пор держится за родительское кафе и отказывается от переезда. «Может, у нас разные цели? И нам просто не по пути?» – раздумывал он, когда сталкивался с её отказом.