– Да я, признаться, не хочу, устал. Хочу заняться сегодня чем-то, что мне принесёт пользу, – произнёс я, пытаясь отвязаться от Мухи.

– Что?! Чем-то, что принесёт пользу? Какую ещё пользу? Ты о чём? Что может быть полезнее того, что я тебе сейчас предлагаю?

– Да надоели мне все эти шараханья и распивания алкоголя!

– Ну конечно надоели, потому что ты сам не пьёшь и не можешь нормально повеселиться. Сидишь как дурак и глазеешь, как все другие радуются жизни.

– Неправда, я тоже радуюсь жизни, я танцую, смеюсь и влюбляюсь, только мне для этого не нужен алкоголь или травка, или эта белая гадость.

– Ну ладно, ладно, – успокаивающим тоном сказал он, – тогда просто выручи меня. Я, понимаешь, один не справлюсь. Мне нужно твоё интеллигентное лицо и благородные речи. Девочка, ну просто необыкновенная, умная и такая очаровательная. Я серьёзно влюбился. Она ночует сегодня у своей подружки, а та собирает маленькую компанию друзей у себя дома. Они и нас пригласили к себе, не без моих стараний, конечно. Я знаешь, чувствую, – он постучал себя по груди, – что у меня с ней что-то есть.

– Ну хорошо, уговорил, пойдём, хотя всё ещё не понимаю, зачем я тебе нужен.

Мы встретились по дороге с его лялечкой. По-моему, на неё и не нужно было производить хорошее впечатление – она уже была под ним. Она всю дорогу острила, мило смеялась и многозначительно поглядывала на моего друга. Он же не упускал момента её обнять и поцеловать в засос.

Я чувствовал себя третьим лишним и очень злился.

– Зачем я на всё это согласился, ведь у меня были совсем другие планы на сегодняшний вечер.

Когда мы зашли в квартиру, я обнаружил, что кроме нас и хозяйки, сидевшей в кресле с бокалом в руке, никого нет. Комната тускло освещалась, мягкая мебель ненавязчиво приглашала окунуться в её объятия.

– А где же все остальные гости? – спросил я недоумённо.

– Не знаю, наверное, уже разошлись по домам, – отмахиваясь от меня, сказал Муха и, широко улыбнувшись, добавил: – Пойдём, поздороваемся с Сашенькой.

Саша разливала красное крымское вино и предлагала его посетителям.

– Вот твой бокал, держи, осторожно, оно не крепкое, – говорила она, смеясь и протягивая мне бордовое, искрящееся под светом украшенной абажуром лампы вино. Запястье Саши обтягивал большой металлический браслет.

– А я принёс кое-что покрепче, – крикнул Муха и понёсся на кухню.

Я всё ещё в полумраке не мог разглядеть лицо Саши, но её стройная фигура мне приглянулась. Девушка двигалась быстро и импульсивно. Плавными изгибами тела и гордой осанкой она напоминала мистическую антилопу, из копытца которой при каждом движении сыпались драгоценные камни.

«Боже, какой тонкий стан и необыкновенно крутые бёдра!» – подумал я зачарованно.

Мы уютно расселись и заговорили на философские темы. Каждый пытался блеснуть эрудицией и чёрным юмором, отчего комната заполнялась громким хохотом. Сашенька смеялась не всегда в тему, но это её не смущало. Всё её тело сотрясалось так, что она начинала махать руками и в шутку просила о помощи. Её смех завораживал меня, хотя я ещё не знал: хорошо это или плохо. Он был очень громкий, вблизи точно гремел гром. При этом её большой рот с пухлыми губами был приоткрыт и оголял два ряда белоснежных, ровных зубов. Их блеск слепил меня, зелёные глаза Саши гипнотизировали, а сладкое крымское вино разрушало последнюю стену недоверчивости. Постепенно раскатистый и простодушный смех Сашеньки заразил и меня, так что я порой не знал причины своего неприличного гогота и то и дело скрючивался от коликов в животе.

Вскоре мой друг и его подружка неожиданно исчезли. Мне стало неловко.

– Ну что, пойдём спать? – спросила Саша и направилась в спальню.

– Что? Спать? Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что пришло время разбегаться. Те двое хотят уединиться, понимаешь? Ну, побыть вместе, вдвоём, заняться любовью, а мы им мешаем. У меня только две комнаты с кроватями: вот эта, где будут спать они, и моя спальня. Ты какую выбираешь?

– Да нет, спасибо, я пойду домой, – извиняющимся тоном сказал я, хотя мне вовсе не хотелось ночью возвращаться. Я жил не один, и общая входная дверь, наверняка, уже была закрыта на замок, от которого у меня нет ключа. Я помедлил.

– Как хочешь, – сказала Сашенька, – ты можешь идти или можешь остаться. Выбирай и не думай, что я тебя изнасилую или буду соблазнять. В общем, ничего против твоей воли. – Она опять расхохоталась.

Я остался. Саша кинула для меня матрас на пол, а сама легла в кровать. Луна бесстыдно заглядывала в окно, откуда-то из ночи доносились лай собак и голоса пьяных людей, возвращавшихся домой. Я не мог заснуть и, облокотившись на подоконник, наблюдал за ночной жизнью.

– Красиво, да? – послышался завораживающий и уже такой родной голос.

– Да, – прошептал я и, почувствовав рядом тепло женского тела, прижал Сашеньку к себе.

Мы стали целоваться. Это было необыкновенно чувственно. Ещё никогда мне не было так хорошо, как в этот момент.

– Знаешь, – смотря на луну и качаясь из стороны в сторону, сказала она, – однажды, совсем случайно мне встретилась цыганка. Ты веришь в гадания?

– Нет, не совсем и уж точно не в цыганское. И что же она нагадала?

– Что я умру в двадцать три года, плюс-минус год. Сейчас мне двадцать, осталось пару годков насладиться жизнью. – Она засмеялась.

– И ты что, поверила?

– Я не знаю, я не верю во всю эту ерунду с гаданиями и приметами.

– И правильно! Всё это чушь! Выбрось из головы и забудь про цыганку.

– Да я про неё и не думаю, хотя ещё она сказала, что я скоро встречу парня, и мы будем жить душа в душу. – Саша с лукавым прищуром заглянула мне в глаза.

– Да-а-а? И ты его встретила?

– Думаю, что да. По крайней мере, так говорит мне моё сердце. А ты во что веришь?

– Я верю своей интуиции, своему внутреннему голосу. Он меня часто направляет. Например, если как-то странно сжимается сердце, то мне нужно поближе присмотреться к будущей ситуации, прежде чем действовать. А если в груди как бы что-то воркует, то я знаю, что можно без опаски открыться предстоящему событию.

– А когда ты шёл сюда, что сообщил тебе внутренний голос?

– Всю дорогу я был недоволен и рассержен, поэтому мой внутренний голос молчал. Но когда я успокоился и увидел твои глаза, моё сердце заворковало, – произнёс я, улыбаясь и гладя её по шелковистой коже.

Она улыбалась и рассматривала моё лицо. А я продолжал мягко водить ладонями по её плечу и шептал:

– Моя Сашенька, моя душа.

Так мы провели остаток ночи, наслаждаясь друг другом. Мы много говорили о жизни, – нашей и других людей – смеялись над собой и над миром, познавали свои тела и искусство любви. Так пролетело ещё два года. Мы жили душа в душу, никогда не уставали друг от друга и никогда не ссорились. Нам было весело. Сложное время в стране будто бы обходило нас стороной, хотя жизнь без зарплаты не давала уверенности в будущем, мы не унывали и помимо хождения на государственную службу пытались зарабатывать, продавая Сашины картины туристам. Часто наш бизнес-план не приносил серьёзных доходов, поэтому, проголодавшись, мы собирали под водой мидии и варили их с горсткой риса.

Человек, с которым душа расправляет крылья. Подруга, от которой нет тайн. Женщина, с которой всегда хочется быть рядом. Саша заменила мне всё и всех.

Она стала самым лучезарным человеком в моей жизни. Но её наивность не на шутку тревожила меня. О бескорыстие Саши знали все, и нередко у нас собирались компании друзей и их приятелей. Она – душа тусовки – зачастую не замечала, как переходит границы и напивается спиртного сверх допустимой дозы. На следующее утро её тошнило, и она клялась, что больше никогда не будет этого делать, но часто всё повторялось, как заезженная песня шарманщика. В эти моменты моё сердце разрывалось от сострадания к подруге и к самому себе. Я смотрел на её распухшее лицо, разглаживал запутавшиеся волосы и тихо напевал в ухо: