– А ты знаешь, моя Сашенька, моя Сашенька, что ты моя прекрасная душа-а-а-а, моя душа.

Она открывала сонные, опухшие, но всё ещё прекрасные, зелёные глаза и повторяла также нараспев:

– А ты моё солнце, моё яркое солнце.

Однажды, как обычно по пятницам, мы собирались поехать на береговой рынок, чтобы подзаработать на продаже черешни и выставить наши с Сашей картины. В то утро я был сам не свой. Грудь сдавливало неприятное предчувствие. Я не понимал, откуда оно, ведь у нас всё хорошо.

– Может быть, останемся сегодня дома? Поваляемся, порисуем? – предложил я.

– Хм… Странно, на тебя это не похоже, ты ведь не пропускаешь ни одного дня, чтобы заработать… Ну хорошо, – согласилась она, ласково прижимаясь к моей груди, – скажи мне, с тобой всё в порядке?

– Да, но что-то… как-то щемит в сердце.

– Болит?

– Да нет, похоже на плохое предчувствие.

– Не волнуйся, всё пройдёт. Напиши письмо маме, друзьям, бабушке, и всё успокоится.

Я попытался сосредоточиться над текстом письма для мамы, но не смог. Ничего не успокаивалось, а только усиливалось.

– Ну что ты рыскаешь туда-сюда, как затравленный зверь? Всё, хватит! Собирайся, поехали, проветримся на море, там сегодня ребята будут недалеко от рынка.

– Я не хочу к ребятам.

– Ну ладно, тогда я поеду одна. Возьму с собой пару рисунков, может быть, кто-нибудь купит. А ты пиши письма.

– Прошу тебя, не езжай! – взмолился я.

– Да ну что ты как ребёнок, – укоризненно сказала она, – всё будет хорошо. – И, поцеловав меня в лоб, убежала.

Я чувствовал, что нельзя оставлять Сашу одну, и побежал за ней. Напряжение не покидало меня всю дорогу, дурное предчувствие утихло лишь на море. Мы легли на раскалённый песок и позволили шуму ветра унести нас в иллюзию безмятежности. Один за другим подтягивались друзья. Атмосфера на пляже казалась веселой и беззаботной. Все, кроме меня, по кругу затягивались травкой и трепались о буддистских монастырях, я же в мучительном молчании закипал от обиды и бессилия. Саша закурила впервые за два года…. Крик парящих чаек и игра маленькой девочки с мокрыми, слипшимися локонами и раскрасневшимися щеками немного отвлекли меня от плохих мыслей. Подпрыгивая, девочка подкидывала что-то маленькое и кричала: «Лети! Лети!». Потом подошла к нам ближе и стала каждого недоверчиво рассматривать. Послышался строгий голос мамы, призывая её немедленно вернуться. Вдруг девочка подбежала к Саше и протянула ей кусочек лоскутка.

– На, это тебе.

– Спасибо! – поблагодарила Саша. – А что это такое?

– Это парашют, он помогает всем тем, кто хочет попробовать полетать. Если ты на него посадишь мурашка, то он будет летать и не разобьётся.

– Катя, иди сюда! – настойчиво звучал голос матери. Девочка поспешно убежала.

– Какое милое создание! – воскликнула Саша. – А вы знаете, – произнесла она задумчиво, – я часто вижу один и тот же сон. Как я поднимаюсь на высокую скалу, нависшую над морем. Открывается завораживающий, белесый, с пурпурной дымкой горизонт, красота синих вод манит, и тут появляется дикое желание ощутить полёт. Я прыгаю, но, оказавшись в воде, вдруг понимаю, что у меня нет ног. Брр-р-р. – Саша потрясла головой и съёжилась, словно прячась от чудовища.

– Ха-ха, ну теперь у тебя есть парашютик, – кто-то из толпы бесцеремонно нарушил молчание.

– Джо, – обратилась она ко мне неожиданно.

– Да?

– А ты бы хотел иметь детей?

– Да. Ты же это знаешь. Но не сейчас. – Раздражение вновь овладело мной.

– А почему не сейчас? Я вот хочу сейчас.

– Нам нужно сначала встать на ноги, найти прибыльное дело. Мы же до сих пор живём в квартире твоей мамы. А вдруг она бросит отчима, или он её выгонит, и она захочет жить спокойно и вернётся в квартиру, а тут мы с кучей детей. И потом я хотел бы ещё пожить для себя, поучиться, попутешествовать. А ты должна подготовить свой организм, ведь он сплошь заполнен этими ядами, – презрительно произнес я, указав рукой на валявшиеся пустые бутылки.

– Ян! – крикнула она. – Есть там у нас ещё что-нибудь?

– Пиво. Но я не рекомендую мешать.

– Давай! – приказала она и будто назло мне жадно присосалась к бутылке.

– Пожалуйста, Саша, остановись, что ты делаешь? – попросил я.

– Значит, ты не хочешь детей от такой как я? Не сейчас?!

– Я тебя люблю и хочу от тебя детей, но только ни когда ты в таком состоянии.

– А в каком я состоянии? Я такая, какая есть, и сейчас, и потом. Понимаешь? Я всегда одна и та же в любом состоянии. Ты понимаешь это?

– Не совсем.

Тут она резко встала.

– Я пойду, освежусь. – Шатаясь и бормоча себе что-то под нос, она поплелась к берегу.

Мы не сводили с Саши глаз. Она сидела в воде, а вокруг бегали дети. Моё сердце опять защемило, в груди сдавило. Саша поднялась и медленно, пытаясь идти ровным шагом, направилась к пирсу. Я напрягся, её фигура вытянулась в позу для прыжка. Я ураганом помчался к ней, чтобы предотвратить непоправимое. Саша слыла прекрасной пловчихой, но тело в опьянённом состоянии могло её не послушаться.

– Саша, Саша! Остановись!

Но она уже меня не слышала. Прыгнула. Водная гладь вмиг поглотила тело, скрыла её силуэт. Я нырнул следом и вытащил полуживую Сашеньку на берег. Тут же прибежали санитары-спасатели. Они положили обмякшее тело на шины и сказали не трогать Сашу до приезда врачей. Я прислушивался к её дыханию и плакал. Болевой шок прошёл. Саша, казалось, очнулась.

– Сашенька, моё солнце, – шептал я в слезах и гладил её по волосам. Она медленно подняла веки, и её глаза наполнились ужасом.

– Я не чувствую ног, и руки не слушаются, – прошептала она в панике.

– Всё наладится, всё будет хорошо. – Слова утешения летели в пустоту.

Она опять закрыла глаза: по щекам покатились слёзы. Я гладил её волосы и оттирал лицо холодной водой. Она то проваливалась в беспамятство, то опять возвращалась. Каждый раз, когда её глаза открывались, она как ошалелая изумлённым взором осматривала всё вокруг. Так продолжалось около часа, но мне казалось, что прошла вечность. Вдруг Саша остановила переполненный любовью взгляд на мне и ласково произнесла:

– Спасибо тебе.

– Нет-нет! Почему? Не говори так! – Я был напуган.

– Джо, когда я умру, ты будешь обо мне помнить? – Каждое слово ей давалось с трудом, голос становился всё тише и тише.

– Ты не умрёшь! – отчаянно кричал я.

– Ты будешь обо мне помнить? Джо? – спрашивала она.

– Помнить? Какой бред! – Шок и отчаяние парализовали меня. Реальность была слишком страшна, чтобы в неё поверить. Но и обманывать себя я не мог. Сдавшись воле судьбы, я склонился над Сашей и прошептал:

– Я буду всегда любить тебя, душа моя.

Улыбаясь, она закрыла глаза. И больше никогда их не открывала. Врачи проверили состояние тела, организм оказался слишком слабым для перевозки, спинной мозг был повреждён. Саша не дотянула до больницы, умерла прямо в машине скорой помощи.

Два дня я бездыханно валялся в квартире, в которой всё в один миг потеряло смысл и стало безжизненно пустым. Рыдая, я вопрошал к Богу и не понимал, что произошло. Мой мир рухнул в одну секунду. Но постепенно мной овладевало чувство принятия: случилось то, что случилось. Любовь к Саше осталась жить в моём сердце.

Я отдал дань родственникам и общим друзьям. Похороны не смогли убедить меня в том, что моей Сашеньки больше нет. Я знал, что физическое тело, когда-то принадлежавшее Саше, больше не имело ничего общего с моей возлюбленной, но её дух остался жить, и я чувствовал его больше чем когда-либо.

Мне было тяжело, но каким-то образом я понял смысл судьбы.

Я перестал обвинять себя в том, что накануне упрекнул Сашу в алкогольной зависимости и тем самым спровоцировал такой поворот событий, перестал обвинять друзей в том, что они приносили к нам эту отраву и делали вид, будто это весело. Перестал обвинять всю культуру человечества за то, что приучает нас с младенчества к алкоголю, как к самому нормальному и невинному напитку на Земле, перестал обвинять родителей Саши в том, что они недостаточно занимались ею, когда она была подростком. Я понял, что в жизни всё так, как есть, и будет так, как должно быть, что всё важное, что с человеком должно произойти, уже случилось на более тонком уровне, но сам человек проживает в физическом мире это событие гораздо позже. Это как принцип эхо. Крикнул здесь и сейчас, а услышал там и потом. План души человека похож на список покупок, составленный перед тем, как идти в магазин, то есть, перед тем, как родиться в физической форме. Всё же приближаясь к пониманию этого, я не хотел отказываться от идеи свободы выбора, и вопросы к высшим силам продолжали крутиться у меня в голове.