Удар в грудь.

– Ну что ты замер? – Возмущаясь, Аманда толкнула меня и вывела из оцепенения. – Скажи хоть что-нибудь! Ты меня хоть слышал? Да ты и не слушал!

– Нет. Не слушал, – подтвердил я. – Я устал. Твоя критика и тон разговора не улучшают ситуацию, а наоборот ухудшают. Мне сейчас нечего сказать. Я пошёл.

– Если ты уйдёшь, то между нами всё кончено!

– Не знаю, может быть и так.

– А я знаю! – опять принялась она за своё.

Я инстинктивно двинулся в сторону станции электрички. Пользуясь паузой, в которой Аманда пыталась отдышаться, сдержанным и уверенным голосом произнёс:

– Не кричи на меня. Я хочу, чтобы ты научилась уважать границы. Я готов на принятие решений, касающихся дальнейшего развития наших отношений, в спокойной обстановке и с конкретными предложениями. Позвони, когда успокоишься. До свидания, Аманда! – Я заскочил в вагон.

Мысли путались, сердце билось так громко и часто, что казалось, не только я слышу его удары, но и все стоящие рядом. Я повторял себе одно и то же:

– Мне такого больше не надо… – Я должен выйти из этого сумасшествия… – Всё кончено… – Больше ничего не хочу… – Боже, если ты мня слышишь помоги мне с этим разобраться!

Самое интересное, что те же самые слова я повторял полгода назад. Тогда мы путешествовали по Испании, Аманда с абсолютно одинаковой, как и сейчас, силой взрыва, уничтожала меня из-за того, что я во время нашего тура по городу свернул не на ту улицу, которая якобы запланирована для нашей пешей прогулки. А ещё год назад, когда туристический проспект нечаянно выпал из кармана, Аманда в истерике начала обвинять меня в загрязнении окружающей среды.

Я вовсе не хочу жаловаться, хотя это именно так и звучит, но всё же, в такие моменты это представлялось мне большой загадкой. Что так молниеносно менялось в голове этой женщины? Что превращало её из доброго, спокойного и рассудительного человека в бешеного зверя, который готов растерзать любого, кто приблизится ближе, чем на пять шагов? Ещё большей загадкой являлась для меня моя реакция на происходящее. Внутренняя боль была почти невыносимой, я не находил ответов на вопрос: «Как это можно изменить?». Почему мне так отвратительно, и для чего это всё происходит со мной, какой ещё жизненный урок я должен вынести?

Я каждый раз готов был оставить эти отношения, хотя искренне любил Аманду. Я осознавал, что не несу ответственность за её счастье, и понимал, что покой был мне дороже. К этому моменту жизни я задумывался о радости человека, которая находится в нём самом.

Разве этично требовать от партнёра, чтобы он как золотая рыбка выполнял все желания по первой просьбе? Разве гуманно, заставлять любимого соответствовать своим умозаключениям о совместном счастье? Разве не легче узнать, чего ты на самом деле хочешь, чем делать то чего не хочешь? Разве каждому из нас не под силу проанализировать собственные желания и вытекающие из них последствия? Не проще ли обсудить с партнёром свои потребности, чем обвинять его в своём несчастье? Не проще ли идти к цели, подстраивая ситуацию под неё, чем бранить весь мир за то, что всё плохо? Ведь взять ответственность за свою мечту гораздо приятнее, чем переложить её на голову другого и чувствовать себя жертвой обстоятельств. Как научить ближнего радоваться бытию?

Мудрец может охотно делиться своими знаниями о счастье, но заставить кого-то быть счастливым у него не получится. Это каждый должен сделать сам.

Понимание этого не давало покоя от мыслей. Совесть мучила. Я чувствовал себя трусом: бежать от человека, которым дорожу, казалось глупым малодушием. К тому же такой вариант уже был неоднократно испробован с обеих сторон. Мы не раз заканчивали отношения, и тогда ощущение магнетизма заметно усиливалось между нами. И мы, не понимая, что происходит, опять оказывались в объятиях друг друга.

Уставший и внутренне израненный, я зашел домой. Максимильян встретил меня громким мурлыканьем, от которого на душе стало спокойнее, как если бы ничего не случилось. Ветерок легонько колыхал занавески, а сладкий, душистый запах цитрусового дерева возвращал в комфортное эмоциональное состояние. Телефон не прекращал трещать от приходящих сообщений Аманды. Решение побыть в одиночестве, а точнее прояснить отношения с самим собой подтолкнуло меня отключить телефон, планшет и компьютер и погрузиться в самоанализ.

Вопросы пчелиным роем жужжали в голове. Кто я такой? Для чего я здесь, на земле? Нужны ли мне дети, чего я хочу на самом деле?

Может быть, Аманда права – я похож на эгоиста. Забочусь только о себе и использую её как куклу в своём театре жизни. Да, я действительно поступал так, чтобы моё свободное пространство оставалось незатронутым. Никому не позволял в него вторгаться, но также с уважением относился к независимости других и с удивлением замечал, что люди боятся быть свободными. Большинство из них боятся остаться одинокими и ненужными или того, что жизнь пройдёт зря, что они куда-то не успеют, и их поезд пронесётся мимо них. Люди – социальные существа, им важно чувствовать принадлежность к кому-то или к чему-то, но это вовсе не означает, что они должны быть порабощены этим кем-то или чем-то. Люди могут наслаждаться всем, ни от чего не впадая в зависимость. Я же испытывал резкую потребность в самом себе. Мне казалось жизненно необходимым устраивать периодические свидания с собой. Уделять время размышлениям над жизнью, пересматривать приоритеты и потребности души.

Как я относился к детям? Замечательно! Я мог часами сидеть в парке и наблюдать за веселыми и порой неуклюже бегающими малышами. Я был рад, если кто-то заигравшись подходил ко мне и с непосредственностью, которой обладают только дети, расспрашивал меня или рассказывал что-то интересное.

Хотел ли я иметь своих детей? Этот вопрос меня не беспокоил. Я не отношусь к тем мужчинам, которые хотят продлить свой род или боятся, что в старости некому будет подать стакан воды. Мне было достаточно осознавать, что в этом мире есть дети, и что они будут рождаться. Я считал, что если этому суждено случиться, то я попробую стать лучшим другом для своего ребёнка, а если нет, то созерцание жизни останется спокойным, без спешки и стресса.

Я осознавал, что у женщин, встречавшихся на моём пути, на этот счёт было совсем другое мнение. И оно определяло исход наших дальнейших отношений.

6. Сашенька. Всё или ничего

Тут меня опять выбросило в прошлое, хотя живёт оно в моём сердце и по сей день. Моя Сашенька. Мы с ней познакомились, когда мне исполнилось двадцать два. В то время я оставил всё, что меня связывало с домом, и переехал на край света, который так полюбил за его эмоциональность и прекрасные морские пейзажи. Я заключил в крепкие объятия пляжи Евпатории и Анапы, дикие берега Ялты, великолепие «Ласточкиного гнезда» и фривольность обывателей. И никогда бы не отпустил их по собственной воле, если бы не один случай…

Денег тогда у меня было мало, но я мог похвастаться великолепным настроением и кучей друзей. И вот мой приятель, по кличке Муха, затащил меня на маленькую, закрытую вечеринку.

– Джо, собирайся! Сегодня будем тусить! Я себе такую лялечку нашёл… – Он прижал три пальца к губам и в поцелуе закатил глаза от удовольствия.

Должен признаться, что Муха не был искателем большой любви, скорее он брал прямо сейчас всё, что приносило кратковременное удовольствие. Он занимался сексом, когда хотел и с кем хотел, выпивал, не спрашивая, какой сегодня день, курил каждое утро травку и периодически употреблял наркотики. Впрочем, там так жили многие молодые люди. Любимой фразой моего друга была «Дальше Крыма земли нет!», что означало: «Нам нечего искать, всё уже здесь, у наших ног». И я был с ним согласен, хотя в тайне надеялся найти свою вторую половинку, сделать карьеру и разбогатеть, и мне было неважно, в какой стране это произойдёт.

– Куда ты опять меня тащишь? – возмутился я.

– Будет круто! Тебе понравится, обещаю. И для тебя будет подружка, – уговаривая, продолжал он.