— Мегуми иногда говорит, что у меня с медузами есть кое-что общее, — улыбнулся Сатору и посмотрел на Сакуру. — Да, ты правильно подумала.

— Ты про отсутствие мозгов? — рассмеялась Сакура.

— Да. Хотя я с ним в корне не согласен. Общего гораздо больше. Я местами такой же скользкий и противный.

Сакура ткнула его в бок. Годжо рассмеялся.

— Как Фушигуро-кун, кстати?

— Живёт свою мрачную жизнь мрачного подростка, — ответил Годжо.

— У него очень взрослый взгляд. Я бы сказала, что слишком.

— Забавно. А он сказал, что от тебя тянет смертью.

— Не тянет, а несёт, — поморщилась Сакура. — У парнишки на это хорошее чутьё, как я погляжу.

— Семейная черта, — сказал Годжо. — Сакура, ты боишься смерти?

— Нет, я боюсь не её, — ответила Сакура. — Я боюсь… увядания. Иногда смерть случается внезапно, а порой медленно выедает тебя, отнимая сначала личность, истощая физическую оболочку, а потом забирая и её.

— Ты не веришь в бессмертие души?

— Нет. Я врач. А врачи перестают верить в душу, как и в божественное проведение довольно быстро. Стоит первый раз не спасти человека. Или понаблюдать, как он медленно и мучительно умирает, а никто не может ничего сделать.

Сакура проследила за медузой, плавно поднимающейся вверх, будто пышный белый парус. Почувствовала на своём предплечье кольцо длинных пальцев. Годжо повернул её к себе лицом, вынуждая посмотреть в глаза.

— Человек всегда умирает один, даже если вокруг находится куча народу, — сказал он.

— Как и рождается, — добавила Сакура.

— А ты хочешь совсем в одиночку, да? Без страховки, сразу в омут с головой.

— Так лучше, — сказала Сакура.

— Не хочешь, чтобы кто-то был рядом? Боишься уйти с сожалениями? Привязаться и захотеть жить?

— А ты разве нет?

Годжо улыбнулся. Но мрачно. Не так, как прежде. «Я давно уже не живу» — говорили его глаза.

— Раз уж тебе нечего терять, — Годжо нежно обвил её запястья пальцами и чуть сжал. — Давай поиграем в игру.

Сакура хмыкнула, приподняв брови в немом вопросе.

— На доверие, — пояснил Годжо.

— И что она из себя представляет?

Годжо наклонился к её уху. От его дыхания у Сакуры по телу прокатилась волна мурашек.

— Я свяжу твои руки, — он провёл большими пальцами по тыльным сторонам ладони. — Закрою тебе глаза. Ты откажешься от контроля процессом, доверишься мне целиком и полностью.

— Прямо полностью? — снисходительно уточнила Сакура.

— Так уж и быть: я позволю тебе выбрать между верёвкой и наручниками, — улыбнулся Годжо.

— Розовыми и пушистыми? — усмехнулась Сакура.

— Нет, настоящими, классическими.

— Ты знаешь, чем игры со связыванием могут закончиться? Один партнёр может схватить сердечный приступ, умереть прямо во время игрищ, а второй так и останется прикованным или привязанным. И если его не найдут вовремя, умрёт от обезвоживания. Реальная асфиксия с летальным исходом во время игр с удушьем. Сломанные запястья. Одной барышне чуть кисти рук не ампутировали, так сильно её ненаглядный узлы затянул.

— Что за истории, написанные Стивеном Кингом? — спросил Сатору. — Или опять годы работы на скорой?

— Угадал, — Сакура чуть прищурила глаза.

— Умеешь же ты испортить романтику, — отстранился Годжо, но рук её не отпустил. — Когда ты затащила меня в подсобку, пока Мегуми приводил себя в порядок, я понял, что кое-кто не против игр пожёстче.

— Я не очень люблю такое, — откашлялась Сакура. — Это так, злость, усталость и ты в тонком свитере на голое тело.

У них тогда случилось нечто, больше похожее грубый петтинг, чем на полноценный секс. Репетиция. Сегодня Годжо предложил перейти к полноценному выступлению.

— У меня два условия, — сказала Сакура.

— Слушаю, — отозвался Годжо.

— Если я скажу «прекрати», ты прекратишь.

— Хорошо. Второе?

— Ни в коем случае, даже если очень захочешь, или тебе покажется, что я этого хочу: не души меня. Не сдавливай шею. Особенно, руками. А так, делай, что захочешь.

— Что захочу, — медленно повторил Годжо, крепче оплетая запястья Сакуры холодными, бледными пальцами.

Комментарий к Часть 8

ребята, кто пытался дописаться мне в личку на кф: очередной баг или что это, я не знаю, но диалоги с вами пустые, так что здесь не я не отвечаю, здесь сайт очередной глюк словил

========== Часть 9 ==========

Комментарий к Часть 9

предупреждаю, что здесь упоминаются практики, про которые не всем будет приятно читать

публичная бета включена

В полночь тебя увлекаю

Всех превзошедшую блеском

Папоротник нежен и зелен

Поцелуй продлится во веки веков

На неустойчивой лодке

x x x

Проворная вся

От волос до стопы

Пьянеешь к вечерней заре

Рябь как зеленая чешуя

Дрожит над глубинами вод

© Рубоко Шо. Эротические танки.

Сакура на мгновение вспомнила о кошках. Она неоднократно видела, как те охотятся. Но выхватила из памяти не всю картину целиком, а лишь часть особого ритуала, слаженного алгоритма, проверенного столетиями кошачьей братией. Перед прыжком, прежде чем схватить беспечную пташку или не слишком осторожную мышку, кот всегда готовился особым образом. По мере приближения к добыче, его пушистое тело приседало на пружинистых лапах, максимально прижимаясь к земле напротив всклокоченного воробья. Зверь замирал, отклоняясь чуть назад, вилял хвостатым задом, готовясь к молниеносному выпаду. Тут не всегда примешивалась грация, тут больше скорости и действенности. Доля секунды. И в воздух поднимался грязный снег из коричневых и серых перьев.

Сатору был похож на кота.

Сакура не хотела думать про себя, как про замечтавшуюся пташку.

В номере лав-отеля из-за тёмных, антрацитового цвета штор и плотной паутины тюля царил полумрак. Сакура не особо разглядывала интерьер. Сатору сразу отвлёк всё внимание на себя, не дав осмотреться и немного привыкнуть к новой обстановке. Единственное, за что зацепился её взгляд, так это за отсутствие свойственной таким местам вычурности. Никаких кричащих цветов, пошлостей и шокирующих вставок для придания большей атмосферы. Кроме, разве что, кожаного кресла, на которое Сакура сложила свою одежду, оставшись в классическом комплекте невинно белого кружевного белья. Годжо снял с себя только рубашку. На фоне общего полумрака, который заполнял номер ещё и из-за тусклых красок октябрьского дня в звенящем сине-осеннем воздухе за окном, кожа Сатору казалась совсем белой, будто снег.

В его руках были не наручники и не верёвка. А чёрный кожаный ремень, который Годжо достал из шлёвок собственных брюк. Сакура посмотрела на будущие путы, потом на Годжо.

— Ещё не поздно отступить, — сказал он.

Тон был лишён былой игривой небрежности, хотя лёгкая улыбка по-прежнему ломала губы.

— Не надо брать меня на слабо так завуалированно, — сказала Сакура.

— Тогда протяни руки, — Годжо будто бы сканировал её взглядом. — Только сначала сними…

Он жестом указал на белую кружевную ткань простого лифа. Сакура послушно стянула вещь с себя, решив чисто из принципа не устраивать шоу со стриптизом. Обойдётся. Да и не умела она соблазнительно раздеваться.

Потом шагнула к нему и протянула сложенные вместе запястья. Тяжело взглотнула, когда ремень крепко оплёл их змеиными кольцами. Годжо ловко затянул пряжку, чуть дёрнув Сакуру на себя, из-за чего её тело пошатнулось. Она посмотрела в лазурные глаза. И не увидела там ничего, кроме холодного блеска. Внешне Годжо был слишком спокоен. Будто ледяная глыба, о которую вот-вот разобьётся огромный пароход. Сакура вдруг отчётливо представила его, сидящего в кожаном кресле, — оно не было винцом здешнего интерьера, им являлась приличных габаритов кровать, — но Сатору бы смотрелся в нём роскошно. Красивый, без налёта дурашливости и игривости, острый, будто хорошо заточенный клинок наёмного убийцы. Настоящий. Без масок. Представила, какое шоу он бы потребовал, если бы они решили шагнуть сегодня ещё дальше.