Собрала последние силы. Мы провели в студии уже несколько часов, значит, осталось совсем немного, и я буду свободна. На сегодня. Последние часы прошли как в тумане. Мысленно абстрагировалась от колкостей фотографа, который составил прекрасный дуэт помощнице Тима. Ее я начинала уже всерьез недолюбливать. Здесь явно было нечто большее, чем просто плохое настроение. Либо она всегда такая сука, либо только касательно меня. Но причин для подобного отношения я не находила. Я общалась с ней всего один раз по телефону и лично встретилась сегодня в редакции в первый раз. Да и по телефону наш разговор был слишком короткий и официальный. Эти мысли занимали меня все оставшееся время фотосессии, но я настойчиво их отгоняла, потому что искать рациональное решение не было никакого желания.

Домой я вернулась без сил уже ближе к ночи. Мне не хотелось знакомиться с новыми соседями, не хотелось видеть больше ни одной живой души. Это можно отложить и до утра. Меня разрывало на части одновременно от накрывающего чувства усталости и от переизбытка не самых положительных эмоций, накопленных за день. Зайдя в холл, я услышала голоса, доносившиеся из кухни и гостиной, и постаралась незамеченной проскользнуть на второй этаж. К счастью, на лестнице и в коридоре мне никто не повстречался, поэтому я зашла в комнату и тихонько прикрыла дверь. Все вокруг погружено во мрак. Пошарила на стене в поисках выключателя, но ничего не нашла. Вспомнила, как слышала вчера хлопки Курта за перегородкой, прежде, чем свет погас. Значит, датчики реагировали на звук. Хлопнув пару раз, я смогла зажечь свет. И почему бы не сделать обычные выключатели? Чувствую себя очень глупо, когда стою и хлопаю тут в темноте. Комната пуста. Я с облегчением выдохнула, привалилась к двери и беззвучно зарыдала, сотрясаясь всем телом. Меня догнали все сдерживаемые эмоции. Я опустошена. Сегодня столько людей отнеслись ко мне, как к вещи. Аделинда, этот фотограф, да если так посудить, то и Виторио рассматривал меня, как очередной продукт, который в ближайшее время выставят на прилавок с фальшивой надписью «Хит продаж». Сейчас я, наконец-то, могла побыть одна. Раньше я в любой момент имела возможность уйти к себе в комнату, скрыться от всего мира, а сейчас я вынуждена прислушиваться к звукам и надеться, что никто не зайдет. Да, своего соседа в список «самых доброжелательных людей» в моем новом окружении я забыла внести. Надеюсь, он кутит где-нибудь в клубе, сверкая своим смазливым личиком перед неусыпными взорами камер папарацци. И пробудет там минимум до утра, потому что еще и разбирательств, где чье место в этой комнате, я просто не вынесу. Как же хочется сейчас поговорить с мамой или хотя бы рассказать обо всем Тиф, которая прислала мне уже сотни сообщений в течение дня. Я легла на пол, прижав ноги к груди, и обхватила их руками. Как же я скучала по дому! Мама непременно нашла бы способ меня приободрить и показать, что даже в этой ситуации есть положительные стороны. Конечно, она бы соврала, ведь их нет! Отец, наверняка, увидев меня в таком состоянии, сказал что-нибудь вроде «я предупреждал тебя, дочка», и с сочувствием покачал бы головой. Потому что, хоть он был и рад за меня, но особого энтузиазма не испытывал. Особенно ему не понравилось, что контракт заключен на 5 лет. Он ведь хотел, чтобы на будущий год я поступила в колледж, чтобы у меня было хорошее образование. Но я буквально умоляла родителей отпустить меня, ведь такой шанс выпадает всего лишь раз в жизни. В конце концов, они сдались. И вот, сейчас я сижу полностью разбитая в чужой комнате, настолько рафинированной, что аж тошно. Как будто стоит тебе добавить сюда хоть немного индивидуальности, обжиться, как тебя тут же попросят переехать куда-то в другое место, а здесь вернут все в исходное состояние. А ведь это только первый день! Дальше будут гастроли, концерты, постоянные разъезды…

Я сильнее обхватила себя руками, отчаянно жалея. Жалея о своей слабости. Лена мне дала отличный совет отрастить острые зубы, но, как это сделать, я понятия не имела. Проведя на полу около получаса, поняла, что слезы высохли. Тело уже не сотрясают рыдания. А оставаться сидеть у порога, по крайней мере, глупо. Ни за что не доставлю своему соседу такого удовольствия, лицезреть меня на придверном коврике. Я встала и подошла к шкафу.

Открыв гардеробную, с удивлением обнаружила, что все вещи, которые я утром мерила в салоне у Виторио, были аккуратно развешаны на вешалках. Чемодан я так и не успела разобрать, но стоит ли сейчас об этом беспокоиться, когда мои вещи теперь и надевать-то некуда. Но в данную минуту все эти модные шмотки не доставляли мне абсолютно никакой радости, они принадлежали не мне, а той девочке, которая будет появляться в них за пределами этой комнаты. Поэтому я взяла из чемодана нижнее белье и пижаму и отправилась в душ, смывать с себя без остатка весь этот длинный день.

Когда я вернулась из душа, в комнате было по-прежнему тихо. «Ну что, дружочек, кто раньше вернулся домой, того и кровать» – мысленно я отбила самой себе пять. Демонстративно выложила на диван свежее постельное белье, чтобы, если Курт и вернется сегодня, то с порога понял, где он сегодня спит. Надеюсь, ему будет так же неудобно, как и мне прошлой ночью.

С этими мыслями я забралась на огромную кровать, которая была настолько мягкой, что тело буквально утопало в ней. Блаженно замурлыкав, откинулась на подушки и уже не могла пошевелиться. Отбросив в сторону телефон, закрыла глаза, и этот день мгновенно для меня закончился.

Вздрогнула от звонка будильника на телефоне. Или не будильника… Мысли путались. Я шарила рукой по кровати, пытаясь найти мобильник. Да что же это такое! Звонок не прекращался. Делаю над собой усилие, тянусь к краю кровати, ориентируясь на звук, и – удача! – сгребаю телефон. Какой-то незнакомый номер. Неважно. Провела по экрану пальцем вверх и уже собралась поднести трубку к уху, как раздавшийся голос заполнил утреннюю тишину комнаты:

– Не-не-не, видеосвязь не так работает!

Я отдернула руку от лица и моментально проснулась. Взглянув на экран, увидела бодрое улыбающееся лицо Макса Ройса. ЧТО, МАТЬ ТВОЮ, ПРОИСХОДИТ?!

– Доброе утро, – как ни в чем не бывало, продолжал Макс. – Я знал, что с утра ты выглядишь так же потрясающе, как и та девушку, которую я встретил в клубе.

– Откуда у тебя мой номер?

Парень притих. Его взгляд Макса стал серьезным, если не сказать, жестким, а улыбка постепенно сошла с красивого лица парня. Я вглядывалась в небольшой экран телефона, недоумевая такой странной реакции на вполне закономерный вопрос. Не знаю, что случилось раньше – чья-то чужая рука легла на мою талию и требовательно притянула к себе, или я опустила взгляд на окошко, где отображалось изображение с фронтальной камеры, и увидела, как Курт постепенно появляется позади моего плеча и приближает лицо к камере, произнося всего одну фразу:

– Макс, перезвони позже, здесь люди спать хотят!

Кажется, я перестала дышать. В панике нажала на значок красной трубки на экране и завершила вызов. Инстинктивно хотела подскочить на месте, но руки Курта крепче прижали меня, притягивая ближе. Парень, как ни в чем не бывало, откинулся обратно на подушку и лениво бросил:

– Да не парься. Давай спать, еще слишком рано. Он перезвонит тебе, этот парень любит сложности и соревнования.

Возмущение начало накрывать меня с головой. Я буквально ощущала, как по телу распространяются волны негодования. Резко откинула руку Курта, развернулась, и отползла подальше, подтянув одеяло почти до подбородка.

– Да как ты смеешь, – прошипела я. – Ты…ты…

Мой взгляд невольно упал на покрытую одной внушительной татуировкой грудь парня. Что-то абстрактное складывалось в единую космическую картину. Поймав мой взгляд, Курт расплылся в довольной улыбке, будто сытый кот. Застигнутая врасплох, почувствовала, как лицо заливается краской, но это лишь добавило к разгорающемуся пламени возмущения в груди новую порцию злости.