Тойчлер был уже на месте. Я доложил ему о прибытии и гефрайтер поставил аккуратные галочки напротив наших фамилий в своём списке. Затем он, кивком головы, указал на остальных коллег по залётам:

– Пока ждём машину, – располагайтесь. К 9:00 должна прибыть.

Солдаты-штрафники сидели в тени лесопилки, переговариваясь между собой. Увидев подходящих Рюдигера и Грубера, коллектив оживился:

– Смотрите, парни, кто почтил нас своим присутствием!

– Да это знаменитая головная боль десятой роты, – рядовой Рюдигер!

– А второй, наверное, его ученик! Самого способного выбрал, не иначе! Что, Отто, – готовишь себе замену? – неслось со всех сторон.

Рюдигер лишь усмехался, пожимая тянущиеся к нему руки, после чего бесцеремонно влез между двумя солдатами и уселся у стены. А вот Иоганн, судя по всему, был здорово смущён таким приёмом и стоял перед развеселившимися камрадами, переминаясь с ноги на ногу. Зубоскальство и подначки в его сторону продолжались.

– Хорош, ребята! Совсем засмущали парня! Иди сюда, присаживайся! – раздался сбоку голос Баумана, – солдата из 3-го взвода нашей роты. Мы с Бауманом были вместе «в учебке». Интересно: как это его угораздило сюда попасть? По-моему, весь батальон в курсе, что рядовой Бауман у нас на редкость покладист, миролюбив и вообще: положительнее самого плюса. Да у него даже имя Леопольд! «Давайте жить дружно» и всё в этом роде. Впрочем, время узнать причину залёта Баумана у меня ещё будет, надеюсь. А пока же я остаюсь стоять рядом с Тойчлером, чтобы поболтать и узнать, по-приятельски, какие-нибудь интересные новости.

– Как дела, Ганс? Что нового слышно?

– Дела нормально: обустраиваемся. Новостей особых-то и нет. Говорили с лейтенантом, но наш Вильч тоже не знает как надолго и зачем мы здесь. А что у тебя? Расскажи, как тебя вообще угораздило сюда попасть, Макс? Ладно Отто, – но вот тебя здесь встретить не ожидал!

– Как угораздило? За оставление места расположения взвода без разрешения. Помнишь, – вчера в лагере встретились?

– Вот уж причина так причина! А я и забыл, что Рауш у вас – старый уставник, – засмеялся Ганс.

– Да уж, с уставами он на «ты»… Слушай, а что мы грузить-то едем, – не в курсе?

– Честно говоря, – не знаю, – признался Тойчлер, – В штабе, пока за списками ходил, слышал, что едем в местечко Тересполь. Но что там нас ожидает, – не в курсе абсолютно.

– Ну да, Тересполь, всё сходится, – кажется, вслух произнёс я.

– Что сходится?

– Да так, это я о своём, – не обращай внимания. Вон, смотри: не наша машина пылит?

Из-за поворота лесной дороги, по которой мы шли вчера утром, показался не спеша едущий крытый грузовик. За ним, скрытые в клубах пыли, угадывались очертания ещё одного транспортного средства. Машина оказалась не одна, а целых две. Мини-колонну возглавлял новенький тентованый «Опель-Молния», тянувший на двухосном прицепе какую-то небольшую пушку. Единственное, что приходило на ум, глядя на неё, – это виденные когда-то давно корабельные зенитные автоматы. Вторым шёл открытый полугусеничный тягач SdKfz 7, тянувший здоровенную «восемь-восемь», также на двухосном прицепе. В машине и в тягаче гордо восседали полностью покрытые пылью солдаты, – нужно думать, расчёты этих самых орудий. Обдав нас клубами пыли, колонна остановилась напротив.

Из кабины грузовика выбрался офицер и уверенно зашагал к крыльцу штаба. Как в кино, в этот момент распахнулась дверь, и на пороге показался гауптман Пракса в сопровождении командира нашей роты, обер-лейтенанта Гренца. Поскольку, стояли мы с Гансом достаточно близко, то невольно услышали часть разговора офицеров. Оказалось, что прибывшего зовут лейтенант Энгельхардт и он является командиром штурмовой группы 3-й батареи 26-го зенитно-артиллерийского полка, которая придаётся 135-му полку, а конкретно, – нашему батальону. Далее, лейтенант поинтересовался: где ему разместить технику и личный состав? Пракса, приглашающим жестом, предложил Энгельхардту войти, и офицеры скрылись внутри.

Солдаты лейтенанта дисциплинированно сидели на своих местах, с интересом поглядывая на наш, вскочивший при появлении командира батальона на ноги, отряд. Перекинуться хотя бы парой слов с вновь прибывшими мы не успели: пока думали как бы это ловчее сделать, – из штаба вновь вышел обер-лейтенант Гренц с какой-то бумагой. Он передал её подскочившему Тойчлеру и что-то отрывисто сказал. Ганс кивнул в ответ и скомандовал построение. Ещё раз проверив по списку личный состав, гефрайтер сообщил нам, что машины не будет и до места погрузочно-разгрузочных работ придётся идти пешком. Благо, это не так далеко: за лесом. Нельзя сказать, что мы сильно опечалились этой новости, но, как известно, – лучше всё-таки плохо ехать, чем хорошо идти.

Как только наша колонна вышла из леса, что окружал лесопилку, на большую дорогу, – выяснилось, что по ней нескончаемым потоком двигаются войска и обозы в обоих направлениях. Стало ясно, что пересечь её строем не получится. Поэтому, Тойчлер повёл нас вдоль дороги, по краю леса. Вскоре лес кончился, и мы зашагали по полю.

Меня всегда поражал этот стиль польских дорог, когда деревья подступают вплотную к дорожному полотну, а обочина, – чисто символическое понятие. Причём, даже в поле картина не меняется: высокая насыпь дороги с кастрированной обочиной, на которую даже крестьянской тележке съехать не получится: сразу пробку создаст. Так что, не было ничего удивительного в том, что заторы периодически создавались, а дороги были забиты. Вот и сейчас, на 2/3 полосы раскорячился трофейный французский грузовик Ситроен с парящим радиатором. Пользуясь временным отсутствием трафика, мы быстро вскарабкались на дорогу и пристроились за каким-то конным обозом. Пылил он нещадно, поэтому видок у нас был, наверное, тот ещё. Как оказалось, идти оставалось совсем немного: мы пересекли железную дорогу и, минут через десять, добрались до предместья Тересполя. Там нас уже ждали грузчики из других подразделений полка. Поскольку мы пришли последними, – распоряжавшийся здесь лейтенант скомандовал занимать место в хвосте строя и повёл нас дальше. Навскидку, штрафников было не менее сотни. Если смотреть в масштабах полка, – совсем немного.

Судя по частым свисткам паровозов, – здесь где-то рядом был вокзал. Логично предположить, что пойдём разгружать вагоны. Однако, лейтенант повёл нас вовсе не в Тересполь, как мы ожидали, а наоборот, из него. Выйдя на перекресток, с которого мы заходили в местечко, – строй повернул направо и, пройдя буквально с километр, остановился. Слева был съезд с дорожной насыпи, который никуда не вёл: просто упирался в поле. К этому съезду при нас подъехал грузовик, спустился вниз и остановился. Тотчас же к нему со стороны небольшой рощицы подбежали солдаты и стали разгружать ящики. Одни разгружали, другие принимали, третьи переносили. Процессом руководил артиллерийский унтер-офицер. Перед строем вышел наш лейтенант и поведал о том, чем мы будем сейчас заниматься. В принципе, мы и так догадывались, но прояснить ситуацию было не лишним.

– Итак, за этой рощицей находится позиция реактивных установок. Прислуга, в силу сжатых сроков и своей малочисленности, не успевает принять боеприпасы. Поэтому, – вся надежда на вас. Сейчас вон тот прекрасный унтер-офицер разделит отряд на команды, и вы начнёте работать. Как известно, лучший отдых, – это смена вида деятельности, поэтому после обеда поменяемся с солдатами 133-го полка, которые сейчас грузят боеприпасы в грузовики на вокзале. Они грузят – вы выгружаете до обеда, вы грузите – они выгружают после. Вопросы?

– А когда обед, господин лейтенант? – этот вопрос задаёт кто-то не из нашего батальона.

– Обед будет своевременно, – с таким нажимом на это слово отвечает лейтенант, что желание что-либо спрашивать пропадает само собой.

Тем временем, к строю подходит уже упоминавшийся артиллерийский унтер-офицер:

– Унтер-офицер Штаубе!

Этот Штаубе очень легко и просто делит нас на команды: