Офицер не отрывал от меня взгляда. Покачиваясь, он засунул пистолет обратно в кобуру и вытащил спички.

Через несколько минут разгорелись костры. Люди радостно подходили к огню, протягивая вперед озябшие руки.

– Ильхам, как тебе это удалось? У меня просто не укладывается в голове, как это вообще возможно? Ведь он чуть не застрелил тебя…

Гасан был в недоумении.

– Ну, скажем так, Гасан, у меня есть способности уговаривать людей! Я попросил его, и он мне не отказал, – пошутил я и хлопнул Гасана по плечу. Тот ничего не проговорил в ответ, просто отвернулся и задумчиво смотрел на огонь.

Греясь у костра, мы до утра обсуждали план побега. В пещере было спокойно и тихо, будто в мирное время. Треск горящих досок и бревен вносил спокойствие и уют в души людей. Огонь, словно магический факел, успокаивал и внушал хоть какую-то надежду на освобождение. Пленные смотрели на пылающий костер и вспоминали свой дом, друзей и любимых.

Глядя на лица товарищей, я непроизвольно проникал в их сознание, читал их мысли. Вчерашние мальчишки, ещё не осознав всей трагедии войны и смерти, думали о мирной жизни и мечтали скорее вернуться домой. Это были обычные человеческие желания: увидеть своих близких, насладиться радостями жизни, любить и быть любимым.

Костёр затухал. Утро было тихим и холодным. Солнечные лучи заглядывали в невидимые щели купола пещеры, и опять то же самое сияние, что было вчера, вновь осветило подземелье. Я сидел у огня и, переворачивая хворостиной тлеющие угли, думал о предстоящей миссии и о спасении людей из заточения.

Раздался шум моторов. В туннеле показался грузовик. С него спрыгнули несколько заключённых с инструментами в руках и стали сгружать стальные решётки и металлические прутья с колючей проволокой. Они спешно приступили к работе, сваривая и монтируя металлические ограды в широкой нише пещеры. К вечеру все работы были завершены, и нас поместили в западню, огороженную стальными прутьями, по всей окружности которой проходила колючая проволока, а сквозь нее был пропущен ток. В этом тёмном, тесном пространстве мы оказались, как в прочной клетке.

Наступила глубокая ночь, люди впали в уныние и отчаяние. Двое бойцов упали в обморок, не вынеся холода и голода. Я больше не мог на это спокойно смотреть, и тогда я позвал Гасана и тихо спросил его:

– Вы готовы к побегу? Сейчас удобный случай, чтобы бежать отсюда!

– Ильхам, ты хоть понимаешь, что говоришь?! Мы теперь, как звери за решёткой. Посмотри на эту металлическую ограду, она под напряжением в тысячу вольт. И как же ты собираешься бежать?

– Об этом я сам позабочусь, Гасан! Я только хочу, чтобы люди были морально готовы.

– А как ты хочешь это сделать? – недоумевал Гасан.

– Хм, ну что ж, если это тебя так интересует, то поясню! Я хочу снова попросить одного охранника о небольшой услуге. Думаю, он не сможет отказать в моей просьбе!

Гасан посмотрел на меня как-то странно, ничего не сказал, лишь пожал плечами.

Я же подошёл к решётке и тихо позвал солдата, который стоял ближе к нам:

– Клаус, подойди сюда!

Солдат резко обернулся и посмотрел в тёмный угол, откуда доносился голос. Когда я повторил его имя, он снял с плеча винтовку и быстрым шагом подошёл к решётке. Солдат удивлённо посмотрел на меня и спросил:

– Кто вы такой и откуда вы знаете моё имя?

Я пристально смотрел на этого человека и продолжил разговор:

– Клаус Шнайдер, сорок три года, холост, развёлся с женой и не имеет детей. Отец в детстве сильно бил вас и вашу мать, заставлял вас и ваших братьев работать в хозяйстве. Вы его возненавидели и в семнадцать лет ушли из дома в город, чтобы начать новую жизнь. Вы выкрали все сбережения отца, что в последствии обанкротило его, и он вынужден был продать хозяйство, чтобы вернуть долг хозяину фермы. У него было больное сердце, и через три месяца он скончался, оставил в наследство свои долги, заставив и после своей смерти страдать ваших родных. Через год умерла ваша мать, а трое братьев уехали в Мюнхен на заработки. Мне продолжить вашу биографию?

– Кто вы такой, кто вам рассказал обо мне?

– Я многое ещё могу рассказать о вас. Например, о том, как вы жестоко расправлялись с пленными, получая удовольствие от их мучений. И даже как вы застрелили своего сослуживца из-за неприязни к нему. Ведь это так, Клаус?

Солдат, услышав свое имя, поспешно вскинул винтовку и выстрелил в меня. Я смотрел на него и продолжал стоять у решётки. Пуля, выпущенная в меня надзирателем, стала вращаться возле лица, затем упала у моих ног. Клаус оторопел от увиденного, он стал хаотично стрелять, вскрикивая:

– Умри же ты!

Намеренно я провоцировал солдата, чтобы он сыграл свою роль в плане побега. А его пули попадали в металлическую решётку, не досягая меня.

После небольшой паузы я подошёл ближе к ограждению, хотел разорвать металлические прутья и освободить людей из заточения. Но в последний момент я остановился и решил продолжить свою игру с солдатом.

– Выключи рубильник с электричеством и открой дверь, Клаус. Ну, давай же, парень, делай, как я тебе сказал!

Клаус уронил на пол винтовку и побежал куда-то как угорелый.

Через несколько минут прекратился жуткий гул электрических проводов, и дверь была обесточена. Клаус отключил напряжение, а вскоре он показался с ключами в руках и открыл двери.

Я, Гасан и ещё несколько человек вышли из клетки и стали действовать. Клаус, вытянувшись передо мной, отдал честь и ждал дальнейших распоряжений. Он был в гипнотическом трансе и слушал только мою команду.

– А теперь, Клаус, ты должен показать нам оружейный склад и выход отсюда! – приказал я, и мы отправились за немецким солдатом. Он привёл нас на склад с оружием. Это был огромный подземный ангар с военной техникой и боеприпасами. Здесь находилось буквально всё, что необходимо для жизни и обороны крепости. Самоходные машины и крупнокалиберные гаубицы, небольшие танки для ведения боя в горной местности и те самые грузовики, на которых нас сюда привезли.

Вся эта боевая мощь стояла рядами и ждала своих хозяев. А ещё меня удивило то, что над высокой крышей ангара парил небольшой дирижабль со свастикой на крыльях и пулемётами на борту.

– Так, Гасан, быстро хватайте всё, что нужно: оружие, еду и немецкую форму. Она тоже нам пригодится! Быстро загружаемся в грузовики и самоходки. Поскорее убираемся отсюда, пока немцы не очухались.

– Ильхам, почему этот немец, как клоун, кланяется перед тобой и выполняет твои команды? Ты, может, всё-таки объяснишь, что здесь происходит?

– У нас нет времени на разговоры. Потом, Гасан, потом! Выберемся отсюда – я всё объясню, а сейчас поторапливайтесь, нам нужно к утру убраться из подземелья.

Вскоре мы загрузили в машины всё, что нам было необходимо, и подъехали к пленным. Гасан быстро раздал немецкую форму и оружие людям, торопя и подбадривая их. И вот передо мной уже стояла хорошо вооружённая и экипированная армия в пятьсот человек. Теперь у нас было всё необходимое для ведения боя. Пленные, переодетые в немецкую форму, ждали моего приказа.

В первой шеренге стоял юноша. На шее у него висел новенький немецкий автомат «Шмайсер», в руках он держал пистолет и радостно протирал его рукавом. Я подошёл к нему, поправил на нём военную форму и, улыбнувшись, сказал:

– Ну, теперь, я надеюсь, ты доволен своим боевым арсеналом, Бахтияр!

– Да, дядя Ильхам, у меня ещё есть фонарь и нож для рукопашного боя, – радостно ответил он. Я же прошёлся вдоль строя, ещё раз осмотрел бойцов и обратился к ним:

– Теперь у нас есть оружие и боеприпасы, есть всё необходимое для защиты своей жизни. Мы смогли пройти первую стадию нашего освобождения, а сейчас нам необходимо выбраться из этих туннелей. По машинам!

Всё было готово к отъезду машин и бронетранспортёра, который стоял впереди колоны. Гасан сел за руль бронемашины и повёл колонну вперёд. Мы с Клаусом сидели рядом. Клаус нужен был нам как проводник – он объяснял, куда ехать, чтобы не затеряться в лабиринте туннелей.