– Март уже уехал? – спросила я, желая уйти от этого разговора.

– Нет, они с Киром ушли, чтобы провести через ущелье мальчишку, который письмо принёс. Надо же, о чём думал тот, кто мальчика одного в такую даль отправил?!

– Просто, наверное, только он и согласился придти сюда, – предположила я.

– Раллион, – вновь начал Мир, – если тебе скажут имя, ты можешь убить его носителя всего лишь словом. Даже если тебе не назовутся, а ты просто узнаешь имена, то уже способна на многое. Между тем твоя сила, не зависимо, хочешь ты этого или нет, сама забирает жизни людей, которых ты может никогда и не видела. Людей, которые могут и не подозревать об опасности! И когда это происходит, ты понимаешь всё и позволяешь тому случиться, иначе тебе будет плохо, иначе ты можешь умереть! Это великая сила не для человека. Это чрезмерно огромная ответственность не для женщины. Это невероятная власть не для семнадцатилетней девчонки! Скажи, а что случится, ели на твою просьбу кто-нибудь назовёт твоё имя, которое само по себе имеет силу? Мне страшно подумать, на что ты способна! Одумайся, Раллион! Согласись стать Оракулом, ради себя, ради людей! Неужели тебе нравится то, что происходит? Разве ты можешь смириться с тем, что гибнут люди?!

– Да, отец, ты прав! – я думала, что заплачу, но вместо этого вспыхнула от негодования. – Я понимаю, что они погибают. Чувствую это и позволяю тому случиться и мне больно от этого, но… Я не виновата в ошибке матери! Не виновата в своей силе и в том, что страдают невинные! Не виновата, потому что не соглашалась на этот дар! Я не искала силу, власть и не давала согласие на это! Я просто получила на свой день рождение проклятие и не имела возможности отказаться от него! Я не собираюсь становиться Оракулом, ведь в моём случае, всё было бы серьёзнее, чем у матери! Ей, по крайней мере, можно было жить среди людей, общаться с ними, прикасаться к ним, пользоваться своей силой, главное не нарушать закон! А я буду вынуждена находиться вдали ото всех и даже никогда ни до кого не дотрагиваться! Отец… – и слёзы всё же вырвались наружу. – Я не хочу обрекать себя на одиночество. Раз я получила в дар проклятие, то не собираюсь превращать свою жизнь в ещё больший ад! Почему ты решил, что жизни других дороже моей?

– Раллион! – прогремел его голос. – Как ты не понимаешь, ты опасна для самой себя и окружающих! Согласись стать Оракулом, прошу! Так будет лучше, не будут страдать ни люди, ни ты.

– Буду! – крикнула я, и уже совершенно спокойно повторила: – Буду страдать. Я хочу жить, просто жить. Прости, отец.

Он сделал шаг вперёд, протянул ко мне руку, но я отшатнулась от него.

– Я собрал твои вещи, – не глядя на меня, произнёс Мир. – Прямо сейчас, – он всё же схватил меня за локоть и повёл за собой к входной двери, – мы уходим в город. Пойми, я хочу помочь, – его голос был жалобным и несчастным… – защитить тебя. Согласись на пост Оракула, это единственный выход!

Я пыталась освободить руку.

– Что, по-вашему, зло? – почему мой вопрос прозвучал ласково? – То, что причиняет боль другим? Если так, то для меня зло – вы!

Наконец я освободилась от его хватки и отошла в сторону, не зная, что делать дальше.

– Ты не можешь противиться мне, я сказал, что мы отправимся в город, – тоном, не терпящим возражений, произнёс он.– Не думал, что доживу до того дня, когда буду на тебя зол, – вдруг изменившимся голосом проговорил Мир. – Синьриэль, я не хочу ждать, когда твоей силе понадобится смерть моих сыновей или моя…

Проклятие вновь дало о себе знать, и я не стала ему препятствовать.

– Ну, так не жди, – ровно и холодно прозвучали мои слова, и Мир замертво упал к моим ногам.

Бросившись к двери я, не оглядываясь, распахнула её и сразу же отступила назад, встретившись с взглядом Кира. Будто окаменев, он замер на пороге, глядя мне за спину.

– Тоже скажешь, что я вас убью?! – по моим щекам текли ручейки слёз. – Назовёшь меня демоном? Это не моя вина, это проклятие! А я просто хочу жить! Я не сделала бы так специально, лишь позволила этому случиться, – указала я рукой на лежащего позади меня Мира. – Как я могла поступить иначе? – моя речь мне казалась бессвязной, слёзы застилали глаза и, оттолкнув Кира, я выбежала прочь из дома. По дороге метнулась в сторону от Марта, который ничего не понял, но поспешил к брату.

Мне было страшно, темно и жарко. Я бежала и чувствовала, как под моими босыми ногами гниёт трава. Она превращалась в скользкую и мягкую жижу…

Миновав липовую рощу я нашла приют в опустевшем доме, где раньше жила Софи с тётей. Все вещи отсюда были вынесены к нам, а часть распродана, поэтому я свернулась калачиком прямо на полу в одной из комнат и заснула, стараясь не думать о том, что будет завтра.

========== Глава 22. Жить вопреки ==========

Я плакала во сне? Не помню, что мне снилось… Смахнув с ресниц слёзы, вышла из дома. Сон на жёстком дощатом полу принёс больше усталости, чем отдыха, поэтому я с наслаждением упала в мягкий зелёный клевер, нагретый ласковым солнцем и, потянувшись, глядя в голубое небо, улыбнулась. Нет, я не хочу грустить, прошлое не вернуть, а будущее уже определено и моё решение не изменится.

В этот день вдруг стало ясно, что я могу ни есть и ни пить. Это удивило меня, но не более. Конечно, могло возникнуть чувство голода или желание выпить воды, но необходимости в том не было. Поэтому утром я ничего не ела, тем более, все мои мысли были заняты тем, что будет дальше, и из-за этого у меня пропал аппетит.

Куда мне уйти и надо ли? Но вернуться я точно не могла. От мысли, что Кир и Март не примут меня или, что ещё хуже, боятся, мне становилось холодно и пусто, будто внутри, вместо чувств, образовывалась тьма.

С каждым мгновением меня всё больше охватывал страх, дыхание становилось частым и прерывистым, пальцы на руках покалывало. Я впервые не знала, как мне быть. А о тех, кто погиб и вовсе старалась не думать, иначе мне делалось дурно.

После полудня за мной всё же пришли. Торопливые шаги заставили моё сердце затрепетать, а когда я услышала голос Кира, у меня перехватило дыхание.

– Раллион! – позвал он, и я вышла к нему во двор.

За моей спиной захлопнулась дверь опустевшего по моей вине дома.

Кир обнял меня… Крепче, чем обычно. С его неизменным теплом прижал к себе.

– Зачем ты пришёл? – уткнувшись лицом в его плечо, тихо спросила я.

– Предупредить, – не размыкая объятий, выдохнул Кир, – сюда целый отряд из города отправили. Тебе нужно бежать…

– Нет! – я отстранилась и увидела его испуганные глаза. Но боялся он не моего проклятия и не того, что я убивала, Кир боялся за меня. – Какой смысл убегать? Всё равно Оракулом не стану, не заставят… Не заставите! И мне ничего не решатся сделать, так зачем уходить? Прости, Кир… я понимаю вас всех, но, – всегда возникало это «но»… Они не поймут, так лучше не стану ничего объяснять.

Он как-то странно смотрел на меня, не знаю, как назвать то чувство, горевшее в его взгляде.

– Уходи, – тихо произнесла я, не отрывая от него глаз.

Услышав это, он отшатнулся, будто ударившись об невидимую стену.

– Беги, я больше не с вами.

– А я с тобой, – упрямо насупился Кир.

Засмеялась, не смогла удержаться. А когда на его лице появилось смятение, я рассмеялась ещё громче.

Этот день мы провели вместе. Что делали? Не разговаривали о том, что произошло, гуляли у озера, готовили овощной пирог, печально, но светло улыбались. Мы жили.

Когда пришёл отряд, я была готова к встрече с ним. Он уже не вернулся обратно. Тела двадцати двух человек неподвижно остались лежать на земле. Я помню всё, что сделала в тот вечер, помню глаза тех людей. Когда погибла половина из них, вторая, обезумев от страха, пыталась уничтожить меня. И они тоже погибли.

Мы с Киром бежали прочь из Иисиды, а за нашими спинами уже не было никого, кто остался бы в живых. Это всё, что я расскажу об этом…

– Ты в порядке? – взгляд Кира прожигал насквозь.