– Раллион… – непонимающе позвал он, и тут я схватила его за шею и, повалив на землю, победоносно встала над ним.

– Ещё раз подшутишь надо мной… – многозначительно шепнула я и улыбнулась.

А он, Кир, лежал и снизу вверх смотрел на меня с неподдельной нежностью и печалью…

Вечером мы все собрались на улице. Рядом весело потрескивал высокий костёр, а у стола то и дело суетилась Софи, русоволосая соседская девчонка прислуживающая нам.

– Раллион, – начал разговор Март, пока Кир у костра о чём-то разговаривал с отцом и не слышал нас, – зачем его мучаешь?

Я опустила взгляд, что можно ответить на это?

– Ты же знаешь, как Кир относится к тебе, а ты играешься с его чувствами, – продолжил он, – только с ним ты так себя ведёшь, как ребёнок. Тебе просто смешно, а он надеется, что к нему у тебя особое отношение.

– Да, я улыбаюсь ему, подшучиваю, люблю приблизиться, коснуться его руки и чувствовать в каком он напряжении, а потом рассмеяться и наблюдать растерянность на его лице, – согласилась я. – Но может так он поймёт, что дорог мне лишь как друг, с которым весело проводить время.

– Жестоко, – заключил Март, и вновь я удивилась его умению вести беседы. Он сказал это не с осуждением, не с одобрением, а… не нахожу другого определения кроме как – понимающе.

Вскоре тот разговор забылся, до полуночи мы смеялись, танцевали под звуки флейты, на которой играла Софи, и пили прекрасное ягодное вино.

Как же я люблю их всех! И это место, мой дом! Небо усыпано звёздами и, кружась в танце глядя на них, у меня голова пошла кругом. Костёр играл красными всполохами на наших лицах, травы отбрасывали на землю причудливые тени, в воздухе витал запах жареного мяса и дыма, а вдали слышалось пение ночной птицы и глухое урчание нашей рыси. Мы прозвали её Нимфой, она тенью ходила между нами, ожидая, что ей вновь подадут лакомство, но нам было не до неё, так что она сама стянула со стола пригнувшийся ей кусочек мяса.

– Принцесса, – я очень любила, когда Мир так меня называл.

Старик подошёл, и усы его топорщились от улыбки.

– Это тебе, – протянул он мне маленькую коробочку.

Открыв её, я увидела прекрасное полупрозрачное колечко цвета лунной радуги.

– Спасибо, папа… – прошептала я, заворожено рассматривая мерцающий в темноте подарок.

– Я люблю тебя, милая, – обнял меня Мир, и я ощутила его тепло.

До рассвета было ещё далеко, все уже спали, а мне очень захотелось выйти во двор. Я не могла заснуть, так что решила неспешно прогуляться у сада. Я смотрела на тёмное небо. Почему-то сейчас загадочное мерцание звёзд не успокаивало меня, не уносило мысли в таинственные притягательные дали, а пугало и настораживало. Как странно, мне было страшно, казалось, будто я сейчас упаду… вверх. Я знала, что стою на мягкой траве, видела свой дом, слышала шелест листвы, знала, что нахожусь около сада, но… всего на одно мгновение я будто исчезла, растворилась в воздухе. Это длилось секунду, но я успела почувствовать то, что заставило меня закричать. Не знаю, как описать это чувство, что-то напоминающее смесь страха, боли, холода, безысходности и… свободы?

Мой крик разнёсся по округе, эхо вторило ему, и он полностью вытеснил собой ночную тишину. И только придя в себя, я поняла… что всё это время стояла и тихо смотрела на небо.

========== Глава 2. Талисман из девяти имён ==========

Я так и не смогла заснуть. В ту ночь что-то изменилось во мне…

Меня трудно испугать тем, что происходит со мной. Я знаю себя, как никто другой, мне известны мои достоинства и недостатки, я могу посмотреть на себя как бы со стороны и чтобы не происходило во мне, это меня не пугало, так как я склонялась к одному утверждению – всё, что имеет существование – не является ошибкой. Это не значит, что всё в этом мире правильно, просто всё, что существует, имеет право на жизнь.

Благодаря этим размышлениям, меня не пугали произошедшие со мной перемены, но удивляли и вводили в замешательство.

Когда я была маленькой, Мир иногда заглядывал ко мне среди ночи, проверял, спокойно ли я сплю. Думаю, если бы он увидел меня в ту ночь, то в его душу закрался бы страх. На меня падал тонкий блеклый лунный луч. Я лежала не шевелясь, устремив задумчивый неподвижный взгляд в никуда. Я была бледна и казалась похудевшей.

Я прислушивалась к себе… Затаив дыхание, не закрывая глаз, ушла вглубь себя. И я слышала не только биение своего сердца. Мой собственный не сорвавшийся с губ шёпот твердил что-то, что я не могла разобрать. Это было похоже на древнюю песнь, на заговоры, проклятия, облачённые в рифмы, на пророчества, скрытые от моего разума чужими непонятными мне языками. Мне представилось, что на моём теле разгораются руны. Но мне было холодно. И совсем не страшно.

Утро у меня выдалось свободным, позавтракав пшеничной кашей с мёдом, я ушла на озеро.

Сидя на иве и рассматривая своё отражение в озёрной глади, я рассуждала вот о чём:

Моё имя состоит из девяти имён, каждое из которых – талисман. Существует мнение, что такие талисманы способны помогать своим обладателям, хотя, по сути, не содержат в себе магию. Мне дано имя неизвестности, оно переводится как – Шёпот Звёзд, и я буквально стала разбирать его на части.

– Эн, – будто на пробу произнесла и вслушалась в звучание, – Энтсин, – закрыла глаза, – Энтсинраллион, – по коже пробежал холодок, – Раллион, – меня обдало жаром, – Синь, – возникла улыбка на лице, – Риэль, – будто бы услышала тихую мелодию, – Синьриэль, – открыла глаза, чем я занимаюсь? – Раллионсиньриэль, – стало как-то тревожно на сердце, – Энтсинраллионсиньриэль! – почувствовала своё имя на вкус, оно холодное, звонкое. Оно – это брызги зеркальных осколков, иглы льда, солёное словно слёзы, прозрачное как вода, сияющее, тонкое, будто бы звёздный свет.

Не знаю, как я сделала это, но моё имя… отныне, оно имело силу.

Есть редкий дар – сила слов. Им обладают единицы и ещё меньше тех, которые умеет им пользоваться. Те немногие, могут обратить чужие слова себе на пользу, или перевернуть фразу на погибель тому, кто её произнёс. К примеру, в их власти заговорить человека, чтобы он согласился служить им, и несчастному уже трудно освободиться. Для обладателей такого дара, слова становятся оружием, тонким инструментом, которым трудно и ответственно пользоваться. Но они не могут использовать свой дар на том, кто следит за словами. По сути, люди сами подставляют себя под удар, а обладающие силой слов, пользуются их глупостью. Ещё этим даром нельзя убить и контролировать чужие чувства.

Что касается меня, то я явно ощутила, что имею власть над именами. Такого ещё не было в истории и мне захотелось проверить, на что я способна. Вскоре мне предоставился такой случай.

– Так и знал, что ты здесь, – подошёл ко мне Кир, солнце играло на его волосах, и они сверкали золотистыми искорками, а сонный-сонный взгляд будто молил – «дайте поспать… спать… спа-а…».

– Раллион, ты бы не уходила больше одна. Слышала, наши вновь на битву собрались. Прошёл слух, что в Запретных землях обосновался некий отряд и все переполошились, боятся, что так в итоге лабиринт кто-нибудь и заселит.

Вот как… Вновь кто-то ворвался в Запретные земли и тревожит Великий лабиринт.

– Все хотят себе кусок оторвать, – вздохнула я, – глядишь, вскоре либо некому воевать будет, либо не за что. Но чего ты опасаешься, у нас, думаю, самое спокойное место, Иисида даже на пути в Запретные земли не у кого не стоит.

Кир нахмурился, взгляд посерьезнел, сонливость исчезла, а затем на его лице вспыхнула злость… Да уж, наблюдая за ним, подумала я, настоящий калейдоскоп эмоций.

– Чего опасаюсь? Да я за тебя волнуюсь! К тому же, подумай, Иисида для некоторых как кость в горле, у многих разруха, а мы процветаем. А ещё наше спокойствие прибрать к рукам тоже многие хотят.

Кир прав, наша земля с северной стороны ограждена скалами, у нас есть прекрасное озеро, множество деревьев и находится Иисида как бы на отшибе всех городов. Живём здесь только мы, да Софи с тётей, чей дом располагался за липовой рощей. Во времена войн наш край многим покажется раем. А ведь совсем рядом граница Восточного…