– Если к тебе кто-нибудь обратился бы за помощью, советом или разрешением спора, связанного с магией, то ты будешь обязана поступить по закону, даже если тебе этого не хочется делать или сама ты с чем-то не согласна, – ответил Мир. – Это единственный случай, когда ты могла бы использовать силу.

Значит, мне нужно выучить законы… В прочем, я всё равно не смогла бы их нарушить, если возможность использовать дар, открывалась бы лишь в нужный момент. Что же, сейчас услышанное вполне меня устраивало, но возникло некое чувство недосказанности и моё подозрение оправдалось.

– Милая, – немного помолчав, тихо произнёс Мир, – ты ведь понимаешь, что стать Оракулом для тебя единственный выход, а с твоим даром на тебя, в качестве Оракула, будут действовать некоторые запреты?

– Какие? – предчувствуя недоброе, задала я вопрос.

– Ты не должна будешь надолго появляться в людных местах. Будет нельзя прикасаться к людям и без надобности разговаривать с ними. Ты будешь жить вдали от города. Но зато, – Мир с теплотой посмотрел на меня, – твоя сила никому не навредит.

Моя мать желала мне обычной жизни, пожертвовала собой и отказалась от своего предназначения, всё для того, чтобы мне не передался её дар, а в итоге я получила не его, а проклятие. Её смерть была напрасной, но не погибни она тогда, мня скорее всего нашли бы и не оставили в живых. Вот как, получается, я до сих пор вижу последствие поступка матери, до сих пор наблюдаю её гибель… Начало моей жизни, положила роковая ошибка. Больно ли мне от этого? Нет. Странно? Не для меня.

Теперь понятно, почему Кир так остро всё воспринял, он влюблён, а мне придётся всю жизнь прожить в одиночестве.

Мы вновь собрались в путь. Мою историю хорошо было бы держать в тайне, но по закону нельзя скрывать от людей появления Оракула, поэтому уже всех оповестили.

Люди выходили к дороге, посмотреть на первого Оракула, первого, так как мою мать уже не считали таковой. Я шла в сопровождении своей семьи и пятерых стражников, которые встретили нас у ущелья.

До города мы дошли быстро и без происшествий, но всю дорогу я помню, как в тумане. Я была погружена в свои мысли и почти не замечала того, что происходило вокруг.

Во дворце меня ждали четыре жреца, которые должны были провести обряд.

Ещё немного и всё закончится, станет спокойно, никто больше не пострадает.

Я оглянулась, моя Иисида вновь осталась далеко позади. Шепнуть ей – прощай?..

Всё закончится, моё проклятие отныне не будет опасным и никто больше не пострадает… кроме меня!

Остановилась. Вот и Западный город, дворец уже близко. На меня направлены взгляды моих сопровождающих.

Я повернула назад.

– Раллион? – окликнул Мир.

– Не согласна. Я и так получила в дар проклятие, не собираюсь превращать свою жизнь в ещё больший ад.

– Нам приказано доставить тебя к жрецам, – сказал одни из стражников, – хочешь ты этого или нет.

– Моё имя состоит из девяти талисманов, – тихо произнесла я. – Энтсинраллионсиньриэль, – вновь почувствовала вкус имени, власть над ним. – Попробуйте, кто-нибудь, остановите меня, – вокруг нас, казалось, померк свет. Всем, кроме меня, стало тяжело дышать.

Плохо помню, что было потом и как добралась домой. Помню лишь то, что пока шла, не стала удерживать вновь бушующее проклятие, и за моей спиной раздался чей-то крик.

В тот день, меня впервые назвали демоном.

========== Глава 21. Вам не понять меня ==========

Затишье длилось уже целый день.

Март молчаливой тенью ходил по дому. Должно быть, он был на меня зол. А вот Мир скорее наблюдал за мной с жалостью и… со страхом. Что касается Кира… Странно, но он с самого утра не попадался мне на глаза.

– Понимаешь, что теперь за тобой придут? – тихо, даже как-то осторожно, спросил застывший у моей двери Мир.

Я сидела в своей комнатке, сейчас здесь царил полумрак, так как небо затянули тёмные тучи. Но всё же тут было уютно и этот полумрак казался мне тёплым.

– Понимаю, – ответила я.

Конечно, обо мне уже разлетелись слухи. Тот крик, принадлежал мальчишке, который вместе с отцом вышел к дороге посмотреть на будущего Оракула. До сих пор от тех воспоминаний к моему горлу подкатывает ком. Я не стала тогда сдерживать силу, знала, что кто-то погибнет. Мужчину будто пронзил стальной ветер, а затем человек упал в красную от крови грязь. Его сердце, вырванное из груди, какое-то время ещё билось, а мальчишка замер рядом, не в силах бросить отца и убежать.

За мной придут, это только вопрос времени. Люди боятся, а страх зачастую толкает на действия… Но меня нельзя убить, ни кто не хочет, чтобы проклятие пало на земли и людей. И всё же мне страшно.

Я встала, и Мир посторонился, давая мне пройти. То, что он опустил глаза, когда я проходила мимо него, почему-то вызвало во мне смесь обиды и вины. Отец скрывал страх или беспокойство? Какие чувства, таившиеся в его глазах, он хотел от меня скрыть?

Я вышла во двор. Моя Иисида жила: как всегда зелёная, наполненная запахом цветов, мёда и цветущих трав.

Начался дождь, я подставила ладонь под чуть пряные серебристые капли.

Уже прошло двадцать дней с тех пор, как Мир дал людям, работающим у нас, отдых в честь рождения сына Правителя? Кажется, нет. Но о чём я? Всё равно теперь никто бы не вернулся в Иисиду. Меня бояться, я не только знаю это, но и чувствую.

Вскоре дождь усилился, и на земле образовались лужи. Чьи-то быстрые шаги и всплеск воды заставили меня отвлечься от мрачных мыслей. Софи несла большую, плетёную корзину зелёных яблок и спешила укрыться от дождя.

– Дай помогу, – подбежала я к ней.

Вскоре мы, обе до нитки вымокшие, были в доме. Я полотенцем вытирала её выгоревшие на солнце волосы, когда Софи вдруг спросила:

– Раллион, ты любишь меня?

– Конечно. А почему ты спрашиваешь?

Софи без замедления ответила:

– Потому что я тебя люблю. С самого моего детства ты рядом со мной, а теперь мы и живём вместе. За что ты тогда попросила у меня прощения?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Что на него ответить?

– Если скажу, будет плохо. А сейчас тебе не придётся меня прощать, раз не знаешь, за что и не злишься. Просто забудь об этом, ладно?

– Ничего не поняла, – честно призналась Софи, и больше мы к этому разговору не возвращались.

Тем вечером мы все, сидя на веранде, пили чай с ягодами. Казалось, всё было хорошо, но стук в дверь заставил меня вздрогнуть.

Мир вышел во двор и через минуту вернулся с письмом.

– Вот, это передал мальчонка какой-то, – протянул он Марту сложенный вчетверо листок с восковой печатью.

– Меня вызывают в город, – распечатав письмо, встал Март из-за стола. – Раллион, – с надеждой посмотрел он мне в глаза, – прошу, подумай ещё раз над своим решением, – и Март ушёл, не дождавшись моего ответа. Думаю, он не хотел говорить со мной.

Кир допил чай и вышел вслед за братом. До сих пор я не услышала от него и слова.

Стало тревожно и тяжело на сердце. Мои братья, отец, Софи, простите меня, но это МОЯ жизнь. Я не хочу жертвовать ей из-за ошибки матери. Я страдаю не по своей вине, так почему должна принимать ещё большие страдания?

Я вышла во двор, решила пройтись перед сном в саду. Временами всё ещё слышалось гудение пчёл, но на Иисиду уже опустились сумерки. Всё вокруг было мокрым от недавно прошедшего дождя, поэтому здесь царила приятная, спокойная тишина, а воздух был чист и прохладен.

Как странно, мне стало не по себе… Перед глазами вспыхнули белые точки. Я опёрлась на дерево и с ужасом отдёрнула от него руку: в том месте, где только что лежала моя ладонь, кора высохла и покрылась глубокими трещинами.

Медленно зашла в дом, в коридоре меня встретил Мир. Я закрыла за собой дверь и при свете яркой свечи осталась с отцом в тёплом, уютном коридорчике.

– Опомнись, Синьриэль, – сейчас он выглядел слабым и старым. Было понятно, что его очень волнует то, что происходит со мной. И что происходит из-за меня…