Открытая форточка, на которую Джим бросил мрачный взгляд, почти не помогала. Из неё уже вырывались наружу клубы дыма, а в помещение просачивался рассеянный дневной свет.

Вот-вот кто-нибудь начнёт стучать Джиму в дверь, вызовет пожарных, а парень всё искал что-то в книге, помахивая своим ярким полотенцем.

– Я подыхал неделю, а она: «Сам виноват! Я устала гадать, жив ты или мёртв, ты даже не написал». Будто мне до того было! Да умер бы, рассказали бы ей, – Джим всхлипнул, только вот глаза покраснели вовсе не от слёз: воздух щипался и душил. В придачу ко всему раздражение Джима подпитывала болезненная слабость.

Парень выключил газ, снял с котла крышку и отшатнулся от хлынувшего на него пара с брызгами масла.

– Будто я виноват, будто рад, что магия… А вот не в магии дело, ясно?! – под шипящей сковородой он тоже выключил огонь и стал прикидывать, как бы поскорее охладить это адское орудие. Решение вышло необдуманным: Джим налил в неё немного воды, которая будто взорвалась на раскалённом масле и снарядом устремилась в мага, который чудом успел прикрыть лицо книгой.

– Меня магия, конечно, сожрёт со временем, но пока она лишь здоровье и привязанность к людям забрала. Не сам же я отдал. Катя… Никто меня не понимает. Сказал ей, а она в слёзы. Чего плакать из-за того, что могу уйти от вас всех, и спокойно потом жить, как жил, если я не ухожу? Неужели это ни о чём не говорит?!

Он вырвал пару страниц, смял и бросил в мусорку.

– Этот рецепт тоже не работает.

И на этих словах Джим поднял книгу, закрыл и звучно ударил себя по лбу.

– Всё, – сказал он, давясь от смеха и оседая на пол, – замагичился! Не работает! – он хохотал до слёз. – Мне нужно нервно отдохнуть, – смеяться уже стало больно, Джим согнулся пополам. – В смысле, морально отдохнуть!

Через некоторое время парень проветрил и вымыл кухню, сбегал в магазин за нужными продуктами и решил запечь утку. Ему хотелось приготовить ужин для Кати, а не заказать что-то на дом или сходить с ней в кафе. Начиналось исполнение этой идеи со слов: «Я же маг, по любому могу приготовить всё, что угодно, только дайте точный рецепт!».

Но его мозги были заточены под искусство магии. А там, когда что-то варишь, если и дано время, то оно означало, что до этого срока зелье лучше не трогать, а после оно или получится, или нет. Бывало, что по какой-то причине рецепты не срабатывали. Когда же срабатывали, у Джима не было сомнений в этом, будто что-то щёлкало внутри, и то, что недавно являлось лишь смесью ингредиентов, превращалось в жидкое заклинание.

Но на эмоциях, с плохим самочувствием и давними привычками, он ожидал, что к указанному времени в рецептах кулинарной книги, также обязательно должен получиться обещанный результат.

И лучше бы специально для Джима кто-то написал не «запекать двадцать минут», а «выключить духовку через двадцать минут!». Иначе он продолжал готовить, добавлять что-то или просто ждать, а не получая обещанный результат решал, что рецепт «зелья» ложный.

– Впервые за готовку взялся и так лоханулся, – ворчал он, ставя на стол тяжёлые стеклянные часы, зарекаясь на этот раз делать всё чётко по правилам, но и пробуя еду в процессе.

Через два часа у него на столе уже стояла запечённая утка. Джиму, привыкшему питаться пиццами и чипсами, она казалась произведением искусства.

Вот только в дверь постучала не Катя. Незваные гости всегда приходили неожиданно, а к Джиму ещё и с неожиданными дарами. Точнее, подарок пришёл за гостями сам, на четырёх лапах.

– Я его знаю, – обрадовался Джим, подхватывая рыжего толстого кота и заключая того в объятия. – Ты вернулся ко мне!

– А ты всем в ноги кланяешься, прежде чем поздороваться? – мрачно поинтересовалась Малика, ещё какое-то время, подождав, пока нарадуется Джим и, наконец, обратит на неё внимание.

– Во всём должен быть баланс, – усмехнулся он, пропуская в свой дом Карателя, – мой внутренний взор устремлён к небесам!

– Малика, где кот? Он ведь заблудится! – раздалось с лестничной площадки, и девушка обречённо вздохнула.

– Скульпт, ну хоть ты будь серьёзен! – и, обращаясь к Джиму, пояснила: – Он кота этого увидел, схватил, и упрашивать стал оставить.

– Наш человек, – одобрил Джим.

На пороге появился высокий худощавый парень с выбеленными волосами, доходившими ему до плеч, туннелями и сергами в ушах – хотя по кодексу карателям нельзя было делать пирсинг – и кулоном на шее. Если хорошо присмотреться, можно было заметить и браслеты под рукавами серого пиджака, а если очень постараться и подключить свои тайные способности, может, кто-нибудь и заметил бы на нём уйму скрытых украшений из камней и металлов. Множество из них были вживлены и под его кожу, делая из парня что-то вроде киборга. Только киборг использует искусственные элементы, а он энергию из камней, которая циркулировала между собой в созданной им системе, будто кровь по венам, и смешивалась с жизненной энергией самого Скульпта.

Джим не назвал бы это магией, скорее чудным даром, который использовать можно для продления молодости, например. Сколько Скульпту лет, Джим не знал. Как и то, как Скульпт вообще смог разобраться, что с чем и как сочетать, чтобы всё работало. А лиши его хотя бы четверти побрякушек, и он может погибнуть, как и если сам ошибётся в расчётах. Но, видимо, не убиваемым был не только Джим, но и кто-то ещё, увлечённый до безумия своим делом.

Джим смотрел на него с интересом, даже с некой ревностью, так как тоже хотел обладать такими знаниями, обменяться чем-нибудь, обсудить. А ещё выяснить, можно ли подобным способом запустить его собственную магию так, чтобы та вращалась вокруг него, как водоворот, а не бушующей стихией разрывала на части.

Да только Скульпт Джиму не родственник и не близкий друг, с чего ему возиться с магом, который, случись что не так, мог погибнуть и ещё случайно утащить за собой всех, кто окажется в радиусе пару километров от него.

Ко всему прочему и в кодексе карателей есть пункт, запрещающий вмешиваться в чужие дела, если тебя не наняли. Казалось бы, как цинично! Но учитывая их образ жизни, тот пункт считается одним из самых важных и логичных.

Джим, уткнувшись носом в мягкий бок мурчащего кота, прищурившись, наблюдал за Скульптом и Маликой.

Этот изящный и странный «киборг» помог девушке снять лёгкий плащик и повесил его на вешалку у двери.

– А вы чего пришли? – спросил Джим, с любопытством и выжиданием посмотрев, ничего ли они не принесли с собой. Но, увы, единственное, что показалось Джиму интересным, это то, что Малика была в тонких чёрных перчатках.

– За тобой. Но, может, присядем для начала? – спросила девушка, намереваясь пройти на кухню, но Джим, помня о нездоровом интересе карателей к еде, преградил ей путь и указал на дверь в зал, с запозданием осознав, что не успел там прибраться.

Из-за того, что Джим слишком резко бросился вслед за гостями, кот, чуть не ободрав ему лицо, спрыгнул на пол.

– Вот как, – проговорила Малика, осторожно ступая меж зеркального крошева на полу и рассматривая изрешечённую мебель и поцарапанные стены. – Оказывается, разговор будет короче, чем я думала.

Скульпт с интересом исследовал место проведения обряда, найдя рядом чаши с какими-то камушками и монетками, заляпанными воском.

– Нам заказ пришёл, – начала Малика, взглянув на притихшего Джима.

– В моём доме вам меня не достать! – поспешил напомнить ей маг, и Малика фыркнула, сдерживая смех.

– Нам не тебя заказали, Джим, – пряча улыбку, успокоила она его. – Точнее, не в этот раз.

– Малика, – протянул Скульпт, он часто растягивал слова или произносил их как-то восторженно. Признаться, порой он утомлял даже Джима, но с ним было весело. – Смотри, что нашёл! – Скульпт поднёс к ней кусок мутного зеркала, и Джим напрягся, ведь столько сил и времени ушло на тот осколок.

– Джим, – изрекла Малика, когда её глаза разгорелись, как два угля, и она изучила осколок. – Боюсь, мы должны забрать у тебя это, а ты должен нам денег.