А затем одиночество. Оно многотонной плитой придавило его к холодному асфальту и не давало дышать. А после наступившей тьмы, тело Джима будто вспыхнуло, разбилось, изломалось и вмиг восстановилось.

Он, шатаясь, поднялся. Сощурив глаза, увидел вдали лежащее на обочине тело.

Заклятие сработало.

Джим медленно шёл, но не домой, и даже не к наставнику. Он хотел видеть Ральселя, что сам ему, как отец. Лучший друг, который, возможно, сможет помочь…

Во рту стоял привкус крови, и больно жгло глаза, но Джим даже не пытался стереть с лица алые разводы. Каждый вдох и выдох опаливал лёгкие, а горло горело, будто Джим глотнул кислоты.

Внутри же бушевала сила, которую в столь полной мере прежде не держал никто. А если и пытались, умирали в первые секунды. Или сходили с ума за считанные дни.

Джим должен был умереть, как чёрный маг, но не как человек, который принял запретную магию!

И он улыбался, безумно, болезненно, не зная даже, как разгораются его глаза, вспыхивая в темноте – всё в округе взорвалось и погасло, когда Джим очнулся – на подобии двух угольев, которые было не потушить даже кровью.

В тот момент Джим не помнил, не ощущал себя, и лишь мысль, что он может не справиться, отрезвила его. Он почувствовал, как голова раскалывалась от боли, а воздух вокруг нагрелся. Джим подумал, что заживо сгорит, и провалился в тяжёлое забытьё.

***

Катя с опаской приоткрыла дверь, это место пугало её. Но Джим молчал уже две недели, и она решила прийти.

Что-то зашипело прямо над её головой, и девушка прошмыгнула в помещение, на всякий случай, собирая в хвост свои пепельно-серые волосы. С потолка свисали связки растений, паутина – Джим говорил, что она тоже может пригодиться – и лапки животных.

Добраться до дивана казалось настоящим подвигом, так как прикасаться к каким бы то ни было вещам, здесь было чревато последствиями.

Но стук из подвала заставил Катю испуганно замереть. Что случилось в следующий миг, она не поняла.

Нечто плотное, бестелесное, вылетело из-под пола. Девушку обдало ледяным колким воздухом и всё вокруг заволокло красной пеленой.

Джим просыпается. Тянется, не вставая, рукой в сторону девичьего силуэта. Красная дымка вокруг неё опадает на пол.

Взлохмаченный и сонный, Джим садиться и пару секунд глупо хлопает глазами. Но вот он расплывается в улыбке.

– Катя, – протягивает медленно. – А ты ничего не принесла поесть?

Встаёт, подходит к чуть не плачущей девушке, и прихваченной с настенной полки широкой кистью расчищает для неё путь из круга красного нечто, теперь напоминающего глину.

– Говорил же не приходить сюда! – ворчит, пытаясь не показывать дрожь в пальцах.

Катя обнимает его, не давая даже доделать работу.

– Можешь всё же за кофе сгонять? – шепчет Джим ей в шею, и жмурится, зная, что его скоро побьют… за всё хорошее.

========== Изгнание ==========

Комментарий к Изгнание

В этой давней “сказочке” есть о том, что было в прошлом у Ральселя и той, которая здесь лишь упомянута.

Да-да, ему ну очень много лет на самом деле:)

https://ficbook.net/readfic/1731241/4825011

Те несколько слов, что бросил Хельги, прежде чем оставить Джима. Они звучали у него в голове всё-то время, пока он шёл, только разобрать их не мог. Мысли путались, Джим даже не сразу осознал, что оказался на перекрёстке и пытается набрать какой-то номер, держа телефон в ледяных руках. Значит, он успел подняться, и даже смог пройти несколько улиц?

Близился рассвет. Кто-то звонил Джиму, но почему-то он не мог ответить.

Вокруг не было людей, вдали лаяла собака, и слышался звук пролетающего самолёта.

Когда Джима вновь бросило в жар, он понял, что каким-то образом всё же дошёл до одной из квартир друга. И только стоя у двери, разгадал значение непонятных слов. Пусть звучание их было ему не знакомо, но смысл врезался в его сознание и полыхал смертельным клеймом.

«Первый из близких, кого ты встретишь, умрёт», – переводились эти слова.

Дверь отворилась.

– Тони? – Джим отступил, пошатнувшись, держась за стену.

Сын Ральселя бросился помогать ему. Совсем ещё парнишка, друг, названный брат.

***

– Арианн мертва, – Ральсель был опустошён, он лишился и любимой.

– Как? – Джим был бы рад, окажись всё это очередным бредом.

– Хельги. Как и предупреждал, за вмешательство. Теперь ещё и в месть. Да, он выжил. Затем скрылся, ведь почти без сил, ты молодец.

– Раль, я…

– Джим, – его голос звучал устало, он не смотрел на парня, то ли боясь что-то сделать ему, то ли просто не мог, – ты не виноват, я понимаю. Но видеть тебя не хочу. Уходи.

***

Хлопнувшая дверь заставила Джима вздрогнуть, но не подняться. Он повыше натянул на себя плед, и замер, словно надеясь, что его не найдут. В такие моменты он жалел, что у друзей есть ключи от его квартиры.

– Почему когда я прихожу к тебе, ты либо дрыхнешь, либо в неадеквате?

Ответом охотнику было неразборчивое ворчание из под пледа. И светлая с чёрными прядями макушка, окончательно скрывшаяся под ворохом шерстяной ткани.

– Ты должен подняться и поехать ко мне на штаб! – требовал высокий стройный мужчина, придирчиво рассматривая комнату, прищурив тёмные, как и собранные в хвост волосы, глаза, в которых мешалась смесь веселья и недовольства.

В неразборчивых бормотаниях появились нотки отчаянья.

– Джим, я дал тебе на временное, – выделил он, – пользование своё хранилище, и теперь хочу, чтобы ты освободил его от своих вещей!

– Ральсель, ты не любишь меня! Все меня гонят! – вскочил Джим, как ужаленный.

Мужчина вздохнул, сдерживая эмоции.

– Я тебя не гоню. Могу подумать, и выделить тебе какое-нибудь место. Но выметайся из хранилища! Один из моих людей чуть инфаркт не получил, попав в сеть иллюзий. Зачем ты сделал это?

– Эксперимент, – опустил Джим глаза, понурившись. – Прости, но я предупреждал, чтобы вы осторожными были! Видишь, – воспрянул он духом, – я тебе помог вычислить непрофессионального охотника, который даже магический символ на потолке не заметил! Тебе нужно лучше работать со своими людьми.

– Поднимайся и забирай оттуда свои вещи, – сухо, с расстановкой произнёс Раль. – И вообще, – повысил он тон, – в каком свинарнике ты живёшь?!

Джим обвёл глазами залитую светом комнату. Оранжевые шторы были отдёрнуты, открывая узкий подоконник, заставленный кружками с пакетиками чая и следами кофе. Рассыпанный сахар, как и сахарница, был ниже, на полу.

На круглом ковре разбросанные книги и карты выглядели, как узор в калейдоскопе, который портил лишь тёмный столик исписанный мелом и заляпанный воском свечей.

На люстре висели шнурки.

Заметив их, Ральсель долго молчал, размышляя, как скоро у него начнёт дёргаться веко.

– Тут порядок, – то ли смущённо, то ли недоумённо произнёс Джим, складывая плед. – Я знаю, где лежит каждая вещь, и почему она именно там.

– И почему же?

– Потому что мне так удобно, – с вызовом ответил Джим, снимая недавно постиранные шнурки со своей «сушилки».

– Ты чего спал-то? – Раль стал изучающее рассматривать парня, выгладил Джим вполне неплохо, только слегка бледновато.

Когда же на его лице заиграла улыбка, Ральсель успокоился.

– Просто с Катей был, и…

– Всё, понял, – остановил его охотник. – Пойдём уже, ладно?

Джима спас звонок, отсрочив переезд его «лишних» для родного гаража вещей на неопределённый срок. Как он надеялся.

Голос Розы, пугающее нежный, тихо, но мелодично проворковал:

«Соскучилась, приезжай домой!».

– Что-то не так? – насторожился парень.

«Я не могу, просто соскучится по сыну?» – прорвался через нежность опасный низкий рокот, предвещающий грозу.

– Можешь, конечно, – с сомнением протянул он, затем прижал к груди телефон и прошептал, глядя на друга: – Я не знаю, что сделала не так, но лучше поеду с тобой.

Ральсель, вздохнув, обречённо покачал головой.