Быть может, стоило действительно обучить Вивани хотя бы самым азам фехтования?

«Нет, » — прервал свою же мысль человек. Он и так потратил на мальчишку достаточно своего времени. Получив в итоге нулевой результат. Не хватало ещё начать заниматься благотворительностью. В конце концов, он его не за этим к себе взял. В их первую встречу всё выглядело совсем иначе. Намного более… многообещающе.

Он прикрыл глаза и начал вспоминать. Это произошло год назад, на невольничьем рынке Орвакса IV — планеты, что считалась одним из крупнейших центров работорговли в галактике. Было слишком много разномастного народу, шум и многоголосье раздражали его, но он находился там не по собственному желанию и уж точно не потому, что хотел что-то купить. Он шпионил за Ладжедис. В последние месяцы её поведение вызывало у него очень сильное беспокойство. Он знал, совсем недавно родианке доставили несколько крупных партий рабов взамен тех, что загнулись в её шахтах. Но сразу после этого она зачем-то решила сама отправиться на рынок Орвакса. Это настораживало. И он собирался выяснить причину.

Скрываясь в Силе и держась на некотором расстоянии, ситх преследовал её через рынок до маленького непрезентабельного отеля. Она зашла внутрь, оставив у входа часть охраны. Это стало проблемой: даже если бы ему удалось пройти через них незамеченным, дроиды-телохранители Ладжедис, он знал, постоянно сканировали пространство на присутствие новых жизненных форм. Тем не менее, прекращать слежку он не собирался.

По счастью, рядом с отелем находилось заброшенное здание. Ацесэтиш вошёл и сел на пол. Была одна ментальная техника, которая позволила бы ему услышать и увидеть то, что предназначалось только для ушей Ладжедис. Но эта техника была не из простых и уж точно не из безопасных. На раздумья не было времени, и Лорд ситхов погрузился в глубокую медитацию. Вскоре его разум, став зыбким и невесомым, отделился от его тела. Он полетел туда, где в Силе ощущался фон Ладжедис. Стены и другие физические объекты больше не были для него преградой.

Он нашёл родианку в одной из комнат. Правительница Сордеры разговаривала с каким-то финидианцем.

— Где гарантии, что ваша технология работает? — холодно поинтересовалась родианка. — Я здесь не за тем, чтобы платить за воздух.

— Конечно-конечно, госпожа. Одну минуту, — её собеседник принялся запускать громоздкое навороченное устройство, стоявшее на столе микросхемами наружу. Но его настройка заняла у него больше минуты, а потому Ладжедис вскоре вновь заговорила.

— Долго мне ещё ждать?

— Сейчас, скоро, совсем немного, — отозвался изрядно занервничавший финдианец. Его машина слабо загудела. Гул нарастал. Вскоре из неё появился ярко-голубой луч, и над поверхностью стола зависла маленькая голограмма плоского квадрата. А дальше — Ацесэтиш не поверил своему ментальному взору — началась материализация голограммы. Прямо перед ним машина дала этой форме плотность и сделала… реальной. Финдианец подцепил пальцами новообразовавшийся квадратный кусочек флимзипласта и подал Ладжедис. Родианка взяла его и повертела в трубчатых пальцах, убеждаясь в том, что он был действительно вещественным. Картинка начала размываться, и Лорд ситхов понял, что пора возвращаться в своё тело, иначе он рискует остаться в таком промежуточном состоянии навсегда. Последним, что он услышал, были слова правительницы Сордеры.

— Интригует. Я возьму его.

После этого человек открыл глаза в зале заброшенного здания. Увиденное поразило его, хотя сама идея технологии голографической печати звучала, как бред. Но если Ладжедис взяла её на вооружение… Это хоть что-то, да значит. Теоретически, если у её инженеров получится усовершенствовать вот это, она сможет печатать ещё более совершенное оружие, боевые машины и дроидов… В любом месте, где установят её голопроектор. С другой стороны… от листа флимзипласта до какой-нибудь дюрастали или сложной электроники ещё очень, очень далеко. Так далеко, что, кажется, невозможно. Но Ладжедис не глупа. Зачем ей делать ставку на то, что неосуществимо?

Ацесэтиш встал на ноги и отряхнулся. Ответа на этот вопрос у него не было. Всё выглядело очень противоречиво. В любом случае, за родианкой стоило продолжать тщательно приглядывать. Возможно, даже усилить слежку.

С этими мыслями ситх покинул зал заброшенного здания.

Его путь назад к шаттлу лежал через невольничий рынок. Выставленный в клетках и на широких помостах живой товар не интересовал его, а крики работорговцев-зазывал только раздражали. Народу было много, но ситху это не мешало: при его приближении неодарённые испытывали непреодолимое желание отойти в сторону с его дороги.

Ацесэтиш отвлекся. Его воспоминания прервал резкий звук вибрирующего комлинка. На экране светился вызов Ротонна. Человек без колебаний сбросил. Слушать сейчас болтовню чагрианина он желанием не горел.

Лорд ситхов вернулся мыслями к орвакскому рынку. Тогда, проходя мимо клеток с рабами, высоких помостов, торгашей и покупателей, он что-то почувствовал.

Колебание в Силе.

Очень необычное колебание в Силе.

Человек быстро нашёл источник. Им оказался юный тви’лек-рутиан в наручниках-блокираторах и рабском ошейнике, стоявший на широкой левитирующей платформе. Рядом с ним, бесцеремонно вцепившись ему в плечо, находился мерзкого вида деваронец. Вокруг платформы столпились разнообразные гуманоиды, а за ней стояло ещё два десятка невольников в окружении охраны. Видимо, здесь проходит аукцион. Но внимание Ацесэтиша привлекло другое. Все, кто находился в радиусе пятнадцати метров от тви’лека, застыли. Деваронский работорговец замер с открытым ртом, словно остановился на середине фразы. Публика как будто окаменела. Мелкий вор, обчищавший в толпе карманы какого-то ксеноса, стоял неподвижно с чужим кошельком в руке. Время замерзло. Но лишь на несколько секунд. И всё же, этих нескольких секунд хватило, чтобы Ацесэтиш успел принять решение. Он ещё никогда не встречал форсюзеров с такой способностью. Ему нужен этот мальчишка. Немедленно.

Всё отмерло. Покупатели вновь зашумели. Вор со своей добычей скрылся. Раздался зычный голос деваронца:

— Тысяча двести кредов за мальчишку — раз!

Ситх метнулся к платформе, лавируя между гуманоидами, которые не успевали расступаться перед ним.

— Тысяча двести кредов за мальчишку — два!

— Я дам тысячу триста, — произнёс Ацесэтиш, оказавшись, наконец, в первом ряду. Он не знал, какой минимальный шаг, потому сделал ставку наугад.

— Цена всё растёт, господа, успевайте! — ухмыльнувшись, провозгласил деваронец. — Уже тысяча триста. Тысяча триста кредов — раз!

— Тысяча че… — начал было стоявший рядом куривар, но запнулся и схватился за горло после того, как ситх совершил легкое движение рукой. Не хватало ещё из-за него переплачивать.

— Тысяча триста кредов — два! — выкрикнул работорговец. — Тысяча триста кредов — три! Продано господину в тёмном плаще из первого ряда!

Столько возможностей открылось перед ним в тот день. Столько планов начало складываться в голове… Но Ацесэтиш от них отмахнулся. Мальчишку ещё предстояло обучить.

Так он и стал наставником Вивани. И эти первые несколько месяцев были невероятно тяжёлыми. Тви’лек ничего не знал о Силе. Ему приходилось объяснять концепцию Тёмной Стороны и обучать азам телекинеза с нуля. А Ацесэтиш терпеть не мог разжёвывать очевидное. И он быстро терял терпение. Но, стоило Лорду ситхов прикрикнуть на несообразительного ученика, тот окончательно переставал соображать и замыкался в себе. И это раздражало человека ещё сильнее. Но у него не было выбора, и ему пришлось научиться быть с ним осторожным.

Ацесэтиш делал Вивани поблажки. Хотя знал, что не должен был. Тви’лек оказался неспособен самостоятельно собрать свой меч, не говоря уже о том, чтобы вырастить синт-кристалл. Лорд ситхов отдал ему кристалл, что вытащил когда-то из клинка своего Мастера после гибели последнего. Но с фехтованием тоже не сложилось. Ацесэтиш пытался дать Вивани основы, но ученик усваивал их ужасно медленно и задавал слишком много тупых вопросов. Это бесило. К тому же, правитель Мьедо не питал положительных чувств к спаррингам на лайтсаберах ещё со времен своего собственного ученичества. Поэтому они закончили с этим после пары же таких занятий.