— Ты не шутишь? Расскажи поподробнее, — я подалась вперед, внимательно всматриваясь в лицо мамы. В глубине ее взгляда читались сожаление и печаль; она явно скучала по тем невинным школьным временам.

— Ладно. Ты права, в компаниях часто бывает, что вспыхивают чувства, особенно среди подростков. Это произошло не сразу, где-то в последние школьные годы: все началось с неловких переглядываний, а потом мы с Оскаром попадали в разного рода ситуации, но нам редко удавалось оставаться наедине. И в итоге, когда пришло время двигаться дальше — я уехала и потеряла связь с обоими друзьями, — с жалостью в голосе произнесла мама. Она явно хотела бы поменять что-нибудь в прошлом. — Зато я встретила твоего отца, и появилась ты.

Я улыбнулась, вспомнив историю знакомства моих родителей. Много раз они рассказывали ее, называя судьбоносной. Мама пришла в больницу и попала к еще молодому терапевту, а тот случайно перепутал анализы и сообщил, что мама смертельно больна. Мама сильно расстроилась, звонила родителям и плакала, а когда оказалось, что анализы не ее, устроила такой скандал, особенно тому самому врачу. Кто ж знал, что именно он и окажется ее будущим мужем. Дальние родственники мне всегда говорили, что я похожа на родителей: от отца достались густые брови и серые глаза, а от матери — тонкие губы, короткий нос и прямые каштановые волосы. Если бы мне от папы еще передались быстрый метаболизм и предрасположенность к точным наукам, было бы замечательно.

— А миссис Коллинз? — я вернулась к разговору.

— Если честно, никогда не замечала за Скарлетт особого влечения к Оскару, общалась она с нами исключительно как с друзьями. Вообще, она довольно ветреная была, и ровесниками вовсе не интересовалась… Впрочем, я все равно удивилась, когда узнала, что они поженились практически сразу после окончания школы.

На самом деле, я приметила, что между мистером и миссис Коллинз не было единой нити, с помощью которой ощущалось бы, что они любящие муж и жена. Их отношения были больше похожи на дружеские, но никак не на любовные.. Я не чувствовала тонкого взаимопонимания, как раньше было в моей семье. Да, мистер Коллинз поддерживал жену, но его взгляд был пустой, а действия машинальные. Однако миссис Коллинз в свою очередь не требовала большего. Вероятно, они оба понимали, что между ними нет прежних чувств, но все же сохраняли брак.

— Мистер Коллинз тоже из этого поселка родом?

— Нет, мы все учились в Дальвере, но одна Скарлетт жила здесь, в усадьбе.

— Ты видела когда-нибудь миссис Вуд? Какая она была? — я решила направить разговор в выгодное для меня русло: вдруг удастся узнать что-то интересное.

— У меня она, скажем так, не вызывала симпатию, — выражение лица мамы сменилось на слегка раздраженное. — Она все время была чем-то недовольна, часто повышала голос и не скрывала неприязни к нам с Оскаром, когда нам приходилось с ней видеться. Мать Скарлетт — властная женщина, и, к сожалению, ее дочь все больше мне ее напоминает. Наверное, мы не соответствовали их стандартам. У них вся родословная состоит исключительно из высокопоставленных лиц и аристократов, а мы с Оскаром — люди простые.

Я нахмурилась. Мне не нравилось такое предвзятое отношение к окружающим и деление всех на людей первого и второго сорта. В голове сам собой сложился образ миссис Вуд: высокая дама плотного телосложения с громким голосом, всегда с недовольным лицом и сморщенным носом. Вспомнились слова дворецкого: «Не всегда дети и внуки бывают желанны». Значит ли это, что бабушка сильно повлияла на методы воспитания Сэма и Эрика? Мысли прервал звук открывающейся двери: миссис Коллинз, держась все так же холодно, вышла из кабинета, крепко сжимая синюю папку в руках. Она аккуратно закрыла за собой дверь кабинета и наткнулась прямо на мой растерянный взгляд. Она мягко улыбнулась мне, но ее улыбка была настолько наигранной, что я не сомневалась в ее фальшивости. Если она перенимает характер матери, значит, она воспринимает нас с мамой как людей недостойных ее внимания.

— Скарлетт любила идти наперекор матери и вызывать ее раздражение. Миссис Вуд запретила ей стричь волосы — Скарлетт постриглась под мальчика, запретили гулять до позднего вечера — Скарлетт приходила домой под утро. А ее мать только и делала, что кричала на нее и запирала в комнате. Но это не помогало — моя подруга была бунтаркой и невероятно упрямой, поэтому вылезти из окна спальни для нее было проще простого. Миссис Вуд тогда это очень сильно разозлило, — продолжала мама. Ее лица коснулась тусклая улыбка, плечи опустились, а в глазах опять читалась жалость. — Скарлетт любила шататься по заброшенным зданиям и вызволять оттуда бездомных животных. Помню, когда она случайно упала на развалинах дома, она сломала ногу и еще долго ходила с костылями, хотя они ей по сути уже были не нужны. Она не боялась телесной боли, но сам факт их ношения напоминал ее матери о бунтарской натуре дочери, что приносило Скарлетт удовольствие.

Образ миссис Скарлетт в детстве так отличался от ее нынешнего, что я не могла поверить, что мы с мамой говорим про одного и того же человека.

— Миссис Вуд ко всем относилась с презрением, даже к внукам? — осторожно, чтобы не вызвать излишнюю подозрительность любопытством, спросила я маму, когда миссис Коллинз вышла из комнаты и ушла на достаточное расстояние.

— Проще назвать к кому она не относилась с презрением, — усмехнулась мама. — Насчет внуков не знаю, Сэма вообще с семи лет отправили в школу-интернат, и дома он практически не бывал. Я никогда не была в поместье даже в школьные годы, а после возвращения из колледжа тем более. А миссис Вуд проводила время исключительно здесь. Ты же знаешь, мы с Коллинзами всегда встречались в городе.

До того, как я узнала, что этот огромный дом на самом деле принадлежит семье Вуд, я считала, что мистер Коллинз является полноправным его хозяином. Первое время в моей голове даже поселился вопрос на что он тратит состояние, если у него уже все есть. Пробыв же в гостях подольше и послушав разговоры взрослых, я узнала, что мистер Коллинз вкладывается в недвижимость и акции, владеет несколькими десятками домов и квартир как в стране, так и за границей. Кроме того, за счет его средств в поместье недавно провели ремонт и обновили часть дома. Впрочем, мои ожидания увидеть толпы прислуги не оправдали себя: кроме Оливии и Михаила в доме не находилось постоянных работников, лишь пару раз в неделю приходили клининговые служащие и садовники.

— А какой был мистер Коллинз? А то ты все время про миссис Коллинз говоришь, — мне было безумно интересно узнать больше про интрижку мамы и мистера Коллинза.

— Оскар… Он всегда опаздывал на уроки и придумывал настолько разнообразные причины, что казалось, можно составить целый сборник. Но учителя его любили, поэтому делали поблажки, — мама вновь улыбнулась. — Был защитником в школьной команде по футболу, но связать будущее со спортом не захотел. Постоянно заступался за ботаников, которых чморили, и из-за этого попадал в драки. А в один учебный год, вообще, ввязался в мутную шайку, но благо быстро опомнился. Вот такая у нас была бунтарская компашка была.

Только я открыла рот, чтобы спросить маму еще об одной вещи, как дверь кабинета вновь открылась, и в малую гостиную вошел мистер Коллинз. Я быстро поднялась, поставив кружку на стол и не обращая внимания на удивленный взгляд мамы.

— Мистер Коллинз, можно с Вами поговорить пару минут? — спросила я, подойдя к мужчине.

— Что? Да, конечно, — мистер Коллинз встрепенулся, вырванный из мыслей, и распахнул дверь кабинета, приглашая меня кивком головы пройти вперед.

— Что ты хотела, Эйлин? — мужчина присел на край стола и попытался улыбнуться также добродушно, как он улыбался до убийства его сына, но вышло у него крайне неубедительно.

Я внимательно всмотрелась в его лицо: плавная линяя лба с несколькими едва заметными морщинами, нос с горбинкой, густые брови и задумчивые глаза с вялым взглядом. Но приглядевшись, заметила, что его лицо заметно отекло, нежели несколько дней назад. Кожа стала сухой, появились маленькие мешки и круги под глазами, а сам разрез глаз уменьшился. На носу виднелись легкие покраснения. «Не налегает ли он случайно по вечерам на алкоголь?» — подумала я. Обводя кабинет глазами, я приметила на письменном столе пустой бокал. Рядом с ним лежал поломанный карандаш, словно его кто-то разломал в порыве злости. Бумаги, до этого лежавшие в относительном порядке, были перепутаны и лежали в хаосе. На книжных полках документы и папки тоже стояли в разбросанном порядке. Мой взгляд упал на пепельницу, стоящую на крае стола. В ней еще тлела сигарета, и, подойдя ближе, я почувствовала едкий запах дыма.