— Видите! Апокалипсис! Он грядет! Мы все умрем! — еще пуще прежнего закричал пожилой мужчина. Люди в ужасе стали оборачиваться к нему, но нашлись и те, кто лишь яростно выругались в его сторону и убедительно попросили не нести чушь.
— Никого нет, — Крис вздрогнул, забыв, что все еще держал телефон у уха. — Я обошла первый этаж, и… — голос миссис Паркер был на грани срыва. — Вижу за углом какие-то тени. Или это дым… Может, что-то горит? Скарлетт?
— Подождите, не спешите, — не успел он это сказать, как мама Эйлин вскрикнула. Послышался грохот, телефон, вероятно, упал на пол. — Миссис Паркер? — от паники у Криса подкосились ноги, а живот скрутило. — Миссис Паркер, Вы меня слышите? Миссис Паркер, ответьте что-нибудь!
Молчание. Тишина. Лишь легкие помехи на другом конце провода. Крис еще пару раз спрашивал в пустоту, но ответа не было. Послышалось тяжелое дыхание, словно дикий зверь стоял прямо у него за спиной и дышал в ухо. От испуга Крис сбросил звонок и подорвался с места, побежав в другую сторону. «Нужно приехать туда. Что-то случилось», — думал он, откидывая мысли о том, что он поступает слишком опрометчиво.
Крис бежал так быстро, как только мог, пока случайно не столкнулся со стоящим посередине улицы человеком. Только теперь он заметил, что почти все прохожие подняли головы наверх. Крис посмотрел на небо и попятился, чувствуя, как тело сковывает паника. С севера надвигалось огромное скопление черного дыма, поглощавшего кровавые облака. Оно выглядело как живое: то и дело меняло форму, отдельные сгустки, словно щупальца, отсоединялись и ответвлялись в другие стороны. Чем ближе дым приближался, тем больше становилась тень, падающая на землю.
Все завороженно смотрели на быстро приближающееся облако дыма. В одну секунду черное скопление разделилось на десятки, сотни, тысячи отдельных маленьких сгустков, которые целенаправленно полетели к земле. Вдалеке послышались приглушенные крики и резкие сигналы шин по дороге. Тут же почувствовав неладное, прохожие попятились.
Страх парализовал Криса, когда прямо на его глазах несколько черных скоплений подлетело к стоящим в недоумении горожанам. Облака выглядели как живые существа, готовые вот-вот напасть. Так и произошло: одно из них сделал рывок и с силой влетел в рот мужчине. Душераздирающий вопль вырвался из его груди, а тело затряслось, точно в бешеной конвульсии. Дым точно поглощал человека, проталкиваясь все глубже и глубже.
Люди, с громкими восклицаниями, в панике бросились разбегаться по сторонам. Их крики и вопли тех, кого атаковали черные существа, слились в один оглушительный гул. Он сдавливал виски, грудь Криса, чуть ли не выворачивая внутренности на изнанку. Крис подорвался вместе с остальными, как можно быстрее убегая от увеличивающегося сгустка темного дыма.
Перед глазами все мутнело, пятки невыносимо болели, словно на них были десятки мозолей, но Крис не останавливался, прижимая к груди подарок для Эйлин. Он слышал, как за его спинами люди, дети вопили от боли, как то там, то здесь включалась сигнализация на машинах. Он видел, как многие падали лицом на асфальт, разбивая себе в кровь лицо. Как машины теряли управление и сбивали спасающихся людей на своем пути. Отвратительное чувство тошноты не покидало Криса, а лишь усиливалось от кошмарных стонов и воплей.
В легкие будто насыпали песка, дышать стало невозможно. Крис на мгновение остановился у магазина, чтобы перевести дух. Он провел рукой по вспотевшему лбу. Позывы тошноты усилились настолько, что он еле мог их сдерживать. Вдруг послышался резкий звук шин, скользящих по асфальту. Крис инстинктивно поднял голову: в нескольких футов, на бешеной скорости, без водителя внутри, несся грузовик прямо на него.
Крис на секунду замер, ощущая, как резко обмякли ноги, а сердце бешено застучало в висках. Опомнившись, словно в каком-то сне, он бросился в сторону, но секунда промедления сыграла с ним в злую шутку. Тотчас грузовая машина на всей скорости врезалась в магазин, сбивая заодно и Криса. Стекло витрины разбилось на мелкие осколки, все они будто бы полетели прямо в Криса, больно врезаясь в кожу. Крис перелетел через окно и тяжело упал на пол, отлетев к кассе. Крики, шум, беготня, люди, перескакивающие через него, в панике пробирались к выходу. Осколки стекла, глубже врезающиеся в спину, живот, ноги, шум мотора машины. Дым перед глазами, и каждый вздох, который дается с таким трудом. Кто-то склонился над Крисом и попытался его поднять, но в последний момент бросил в сторону, словно поломанную и ненужную игрушку. Крис попытался открыть рот, позвать на помощь, но из груди вырвался только сдавленный стон. Перед глазами помутнело, взгляд не мог ни на чем сфокусироваться. «Эйлин», — Крис из последних сил повернул голову в бок. В противоположной стороне валялся пакет с подарком. «Горшок разбился, я испортил подарок», — Крис потянул руку, как будто у него были шансы дотянуться. Что-то больно ударило в затылок, и он опустил руку на пол, не в силах ее держать. Темнота постепенно поглощала его разум, и Крис все меньше и меньше чувствовал боль, теряя сознание.
***
Серый потолок. Серые стены с грязными пятнами и подтеками. Слабый свет, пробивающийся сквозь решетку окна. Боль в затекших от сидения в одной позе руках и ногах. Запах сырости в носу.
Мистер Коллинз понуро сидел, обхватив голову руками. В ней, казалось, не было ни одной мысли, а в душе Оскар ощущал увеличивающуюся с каждой минутой пустоту. Мистер Коллинз тяжело вздохнул и облокотился на стену своей камеры, запрокидывая голову назад. Холод ударил по затылку и неприятно пробудил от сонного состояния. Оскар предпочел бы быть в забытьи, лишь бы не думать о прошлом… И о будущем. Оскар стиснул зубы почти до скрежета, подавляя разливающееся по телу отчаяние. С отвращением он посмотрел вокруг себя. Как же ему все надоело: работа, семья, следственный изолятор, встречи с адвокатом.
Оскар бросил взгляд на крошечное окно. По времени был день, но кровавые цвета неба напоминали закат. «Хотя бы не ночь», — успокоил себя мистер Коллинз. Он никогда не любил это время суток, но теперь… Ночь в одиночестве казалась невыносимой. Темнота окутывала, поглощала, заставляя вспоминать то, о чем не хотелось думать. Темнота стала единственным настоящим другом Оскара, но и одновременно его злейшим врагом. Как вообще можно заснуть, если в голове то и дело повторялась одна и та же мысль: «Как же мне все надоело». Как можно заснуть, если все время не покидает чувство неполноценности, фальши, бесполезности жизни.
Мистеру Коллинзу стала противна его работа. Он был привязан к ней, как к наркотику, ведь она помогала забываться и хоть чем-то себя занимать. До рождения Эрика он работал целыми днями, только чтобы не быть дома. Но когда Оскар потерял возможность управлять компанией, к нему пришло страшное осознание — ему все равно. Столько лет он пахал, столько сил вкладывал в фирму, но сейчас испытывал… Ничего… Другой на его месте пытался бы найти способ снять с себя подозрения или выбраться из следственного изолятора, но Оскар не хотел этого делать. А зачем, если за стенами этой комнаты его ждет то же самое: золотая клетка и неприязнь к самому себе. Отличие лишь в том, что здесь он может не притворяться. Хотя… Часть Оскара все же желала выбраться на свободу. Он мог бы начать новую жизнь, освоить другую профессию, заняться тем, что ему интересно. Мог бы увидеться с Эммой. «Кого я обманываю, наверняка после моего ареста она не захочет со мной общаться», — мистер Коллинз нехотя встал с кровати и подошел к окну.
Он никак не мог понять, почему Эмма после школы уехала в другой штат, даже не сказав ни слова. Они хотели чуть ли не пожениться, почему она решила убежать? Он ее как-то обидел? Почему она никогда про это не рассказывала?
Оскар сжал решетку окна. Ледяной металл больно впился в кожу. Мистер Коллинз не понимал, зачем он женился на Скарлетт, если никогда ее не любил и часто ей изменял. В памяти царил туман, закрывающий все воспоминания, которые могли бы объяснить ему свое решение. До рождения Эрика он пытался развестись со Скарлетт, но… Не хватало духа. Несколько раз он начинал разговор с женой про развод, но после каждого из них в голове появлялась дымка, настроение улучшалось, и единственным желанием было согласиться со Скарлетт. Если бы Оскар верил в сверхъестественные силы, то назвал бы это ощущение «зачарованностью». «Через пару месяцев разведусь», — обещал он постоянно себе, но в итоге все откладывал и откладывал. Поначалу он относился к жене только как к подруге, но, чем быстрее шли годы, тем сильнее становилось его отторжение от жены.
